Григорий Ландау - Сумерки Европы
И какъ боевыя отношенія не имѣютъ прецедентовъ, такъ не имѣетъ прецедентовъ и служащая опорой войнѣ —народная жизнь. Никогда еще не бывало такихъ грандіозныхъ человѣческихъ скопленій, такой напряженной работы массъ, такого бѣшенаго темпа и грандіознаго размаха творчества, такой неразрывной связи между отдаленнѣйшими группами, странами, функціями, такой тонкой отдачи малѣйшихъ движеній, такихъ сложныхъ реальныхъ построеній на зыбкихъ, еле уловимыхъ психическихъ вѣяніяхъ довѣрія или расчета, — какъ въ наше необычайное время; и потому одинаково трудно учитываемы, какъ послѣдствія вносимыхъ войною разрушеній, такъ и затаенныя силы самозалѣчиванія и воскресенія.
Не было въ исторіи прецедентовъ для настоящей войны, и нѣтъ аналогій, по которымъ можно было бы предугадывать ея послѣдствія. Не дѣло публициста предсказывать будущее, которое когда-нибудь станетъ дѣйствительностью. Но есть еще то будущее, которымъ уже чревато настоящее, которое то какъ угроза, то какъ надежда, но всегда — какъ возможность, живетъ уже сейчасъ. Сплетенное съ другими, невидными пока факторами, оно можетъ стать инымъ, чѣмъ становится; но оно становится, и этого достаточно, чтобы на немъ остановиться.
* * *Когда-нибудь будутъ вычислены матеріальныя разрушенія воины, й выведенныя неизмѣримыя цифры самой своей неизмѣримостью ничего намъ не скажутъ. Будутъ нарисованы картины разрушенія, и чтобы быть доступными созерцанію, онѣ будутъ написаны въ микроскопическомъ масштабѣ, а приближаясь къ правдѣ, перейдутъ за черту нашего духовнаго горизонта. Въ отвлеченныхъ формулахъ мы когда-нибудь, вѣроятно, охватимъ совершающееся, но — лишены біенія живой плоти и дыханія подлинныхъ переживаній будутъ эти объемлющія схемы. Сколькіе сейчасъ переживаютъ подлиннымъ чувствомъ происходящее, но имъ открытъ лишь маленькій его уголокъ. Такъ человѣческія мысль и чувство ни въ біеніи непосредственныхъ соприкосновеній, ни въ холодѣ далекой оглядки — не въ силахъ проникнуться полнотой происходящаго; такъ оберегаетъ себя душа отъ тягчайшихъ потрясеній.
* * *По тремъ упрощеннымъ линіямъ располагаются нагляднѣйшія послѣдствія для Западной Европы міровой борьбы — по линіи матеріальнаго разрушенія, уничтоженія живой силы и потускнѣнія моральнаго.
Обширныя территоріи почти сплошь повторно топчутся арміями, ведущими на нихъ смертный бой. Бельгія и сѣверная полоса Франціи; Польша, Сербія. Завтра, надо думать, сюда присоединятся и другія: Пруссія и Эльзасъ, Венгрія и Силезія. Оставимъ безъ вниманія сугубую злостность, которую можно проявлять и не проявлять, вспомнимъ только основныя, неотъемлемыя явленія: передвиженія милліоновъ вооруженныхъ людей, высокую милитарную технику воюющихъ, снаряды, разрывающіе сажени земли, пальбу, зажигающую пожары, рытье окоповъ, измѣняющихъ и поверхность и глубину земли. Сжигается и уничтожается недвижимость и движимость, портятся насажденія и самый почвенный составъ земной поверхности. А между тѣмъ вѣдь не только усовершенствовались по сравненію съ прошлымъ орудія разрушенія, но безконечно возросли и самые объекты его. Гигантски возросъ удѣльный вѣсъ того, что создано или претворено въ природѣ человѣкомъ, а слѣдовательно, что подлежитъ и разрушенію съ его стороны.
«Культура» — создаваемое и непрерывно поддерживаемое человѣкомъ — занимало когда-то незначительное мѣсто въ экономіи природы, которою жили люди. Несоизмѣримо это мѣсто теперь даже по сравненію съ тѣмъ, какимъ оно было полъ-столѣтія тому назадъ. Нѣкогда — проходили враждебные народы или войска, разоряли, уничтожали, что могли. Но это возможное истребленіе было ничтожнымъ сравнительно съ неистребимымъ, чѣмъ жилъ человѣкъ. Долго ли могла «трава не расти» по слѣдамъ жесточайшихъ полчищъ: а рядомъ съ опустошеннымъ пространствомъ, какая-нибудь случайно пощаженная деревушка или волость продолжала существовать безъ перерыва и почти какъ ни въ чемъ не бывало; сейчасъ же и нетронутая снарядами доменная печь, погасшая въ силу недостатка топлива, становится разлагающимся трупомъ. Самые жестокіе и отчаянные «гунны» огнемъ и мечомъ меньше измѣняли обликъ малокультурной страны, чѣмъ современное хотя бы и корректное войско, орудующее дальнобойными пушками, бомбами, минами въ густо заселенной, застроенной и разработанной до малѣйшаго клочка странѣ. Пустите злѣйшаго дога въ пустырь и хотя бы добродушнѣйшаго слона въ цвѣтникъ — можно ли сравнить неизбѣжныя разрушенія. Пустите свору договъ въ хлѣвъ и хотя бы дрессированнаго слона въ узенькую лавку, заставленную драгоцѣнными бездѣлушками, — онъ только повернется и уже надѣлаетъ больше бѣдъ, чѣмъ вся раздраженная свора. Безконечно возрасли не только орудія и возможности разрушенія, но и объекты и неизбѣжность его, потому что безконечно больше живетъ человѣкъ теперь созидаемымъ, а не только используемымъ въ стихійно расцвѣтающей природѣ.
Но всѣ эти непосредственныя разрушенія касаются пока небольшихъ частей Европы, и какъ бы велики они ни были, они матеріально, вѣроятно, незначительны по сравненію съ косвенными разрушеніями, вызываемыми войною. Милліоны людей уже въ теченіе мѣсяцевъ оторваны отъ труда; и потому, что они не работаютъ, другимъ милліонамъ тоже нечего дѣлать. А еще новые милліоны работаютъ усиленно, лихорадочно, — и вся ихъ работа непосредственно направлена на то, что предназначено разрушаться или разрушать. Связь и сплетеніе современности заставляетъ рушиться и не задѣтое, уничтожаетъ и не прикасаясь. Перерывъ или затрудненія сообщенія между странами, пониженіе потребленія (что, впрочемъ, является и нѣкоторымъ коррективомъ къ пониженной производительности), разстройство сложнѣйшей и тончайшей системы довѣрія, — все это убиваетъ работу, парализуетъ творчество. И съ застывающей работой усиленно расползаются, изнашиваются и старыя цѣнности.
Конечно, этотъ процессъ съ одной стороны охватываетъ неравномѣрно воюющія державы, а съ другой — въ силу взаимной связности — распространяется и на всѣ остальныя страны міра. Крушеніе міровой биржи, затрудненія торговли, стѣсненія кредита дали себя знать всюду. Къ тому же, происходятъ отчасти и обратные процессы: европейскія нейтральныя страны, Италія и Скандинавія частью пользуются войною, чтобы отвоевать нѣкоторыя отрасли отъ державъ воюющихъ; и тѣмъ болѣе это относится къ Америкѣ и Японіи. Да и среди воюющихъ державъ неравномѣрны разрушенія войны. Неоднократно отмѣчалось, что на безкрайной Россіи съ ея громаднымъ населеніемъ и земельнымъ хозяйствомъ война отражается несравненно меньше, чѣмъ на ея сосѣдяхъ и врагахъ. Точно также и Англія терпитъ меньше ущерба, чѣмъ Германія и Франція, и даже, можетъ быть, наряду съ нимъ извлекаетъ и нѣкоторыя выгоды изъ войны. Ущербъ и уничтоженія войны, распространяясь на весь міръ, распредѣляются въ немъ, конечно, неравномѣрно, все уменьшаясь по мѣрѣ удаленія отъ воюющихъ державъ, и среди нихъ самихъ падая особеною тяжестью на континентальныя страны Западной Европы. Вотъ почему если въ нѣкоторой степени міръ вообще будетъ сброшенъ съ достигнутаго уровня матеріальнаго расцвѣта, то Западная Европа будетъ лежать въ развалинахъ.
Пусть скоро закипитъ работа возстановленія. Обыкновенно въ примѣръ быстроты возстановленія приводятъ Францію послѣ пораженія 70 г. Думается, что примѣръ этотъ не можетъ служить прецедентомъ, ибо въ то время разорена была Франція одна, и была она окружена здоровыми, быстро развивающимися государствами, изъ которыхъ она легко могла почерпнуть содѣйствіе, найдя въ нихъ опору для возстановленія. Совсѣмъ не то мы будемъ имѣть теперь. Разореніе и разрушеніе будетъ и вокругъ побѣжденныхъ; всюду трудовое и финансовое напряженіе будетъ направлено на свои ближайшія развалины; не будетъ тѣхъ сосѣднихъ здоровыхъ тканей, которыя помогаютъ быстрому затягиванію ранъ. Пусть та самая высота матеріальной культуры, которая обусловила великія разрушенія, послужитъ и сравнительно быстрому возрожденію. Но эта скорость можетъ, конечно, быть только «сравнительной» съ грандіозностью задачи; а измѣренная масштабомъ скоротечной жизни человѣческаго поколѣнія, займетъ во всякомъ случаѣ не ничтожную часть его.
И на эти годы будутъ отложены всякія другія заботы и задачи, Передъ необходимостью отдышаться, обстроиться, обезпечить будущую защиту — отойдутъ на задній планъ тѣ стремленія къ общественному строительству и совершенствованію, которыя были результатомъ долгихъ лѣтъ мышленія и борьбы; которыя девятнадцатый вѣкъ завѣщалъ двадцатому, и которыя двадцатый вѣкъ ставилъ на Западѣ Европы съ такою же силою размаха, какъ и твердою рѣшимостью.
