Фердинанд Опль - Фридрих Барбаросса
Осенью 1154 года Барбаросса выступил в свой коронационный поход. Хотя в основных структурах положение в общем не изменилось, однако с избранием папой англичанина Николаса Брейкспира, Адриана IV, на престоле Святого Петра оказался человек, который отныне уделял отношениям с Империей все же большее внимание, нежели его предшественник. Знаменательна для едва ли гармоничных вначале отношений двух высших властей знаменитая сцена в Сутри, когда Штауфен только после длительных переговоров выказал готовность исполнить требуемую Адрианом почетную службу, а именно провести в поводу его лошадь и при спешивании держать ему стремя. Подобные сцены редко передавались традицией в столь пластичной форме. Король из рода Штауфенов выступает здесь как человек, уделяющий большое внимание формальным вопросам — формальностям, которые, правда, в ту эпоху символических правовых действий имели огромное политико-практическое значение. Требования папы должны были восприниматься феодальным мышлением того времени, и непосредственно в среде князей, благородных сеньоров и рыцарей, сопровождавших штауфеновского короля в Рим, как предосудительные[513].
Папа самым решительным образом настаивал на поддержке со стороны Штауфена. Это нашло свое отчетливое проявление в борьбе, вспыхнувшей в Риме сразу после императорской коронации 18 июня 1155 года, которую новый император, правда, сначала счел для себя успешной, но которая в итоге — наряду с другими причинами — вынудила его вывести свои войска из города. Меры, предпринятые им в римской округе, уже здесь отчетливо проявившиеся притязания Империи на использование властных прав в Patrimonium Petri должны были лишь утвердить папу в своем и прежде прохладном отношении к Фридриху. Серьезные последствия приобрело прежде всего согласие государя на последующую военную интервенцию на юг Италии, отклоненную в итоге большинством князей[514]. В результате папа счел себя обманутым в самых главных своих ожиданиях. В следующем году Адриан IV вступил в переговоры с Сицилией, которые уже в июне 1156 года привели к заключению Беневентского договора, положившего конец напряженности в отношениях между курией и норманнами, вновь усилившейся было начиная с 1140-х годов.
Успешные отношения между imperium и sacerdotium, для которых с момента Констанцского договора (1153 год) определяющей была общая конфронтация с Сицилией, оказались отныне под угрозой. Впрочем, 1157 год принес еще большее обострение ситуации.
Внешним поводом явилось назначение примасом Швеции архиепископа Эскиля Лундского, произведенное папой в январе 1157 года. Император не мог в бездействии смотреть на эту папскую активность: ею урезались права назначения примаса, принадлежавшие Гамбург-Бременскому архиепископству. Эскиль был пленен на обратном пути с севера в родную Бургундию. Впрочем, общую подоплеку заново возродившейся напряженности следует видеть в постоянном расширении средств принуждения и зон влияния папства, которое все более использовало в своем воздействии на местные церкви чрезвычайно эффективный инструмент папских легатов[515]. Латентно существовавшие противоречия привели к взрыву, когда на рейхстаге в Безансоне в октябре 1157 года императору было зачитано папское послание с упреками за пленение шведского митрополита. Канцлер Райнальд фон Дассель при этом перевел предложение о намерении папы охотно предоставить императору еще большие бенефиции, чем он уже предоставлял до сих пор, в подчеркнутой форме и таким образом, что ключевое слово «beneficia» воспроизвел как «лен»[516].
Окончательный разрыв произошел! В циркулярных письмах государь обратился ко всей Империи, настойчиво поднимая голос против этого неслыханного возрастания папских притязаний на власть. Ряд фальсифицированных, происходящих не из имперской канцелярии посланий тех же лет заходили остротой своего тона намного дальше. В них император будто бы принципиально подчеркивает право избираться князьями и передает руководство церковью по эту сторону Альп архиепископу Хиллину Трирскому — мысли, которые отчасти вполне могли соответствовать штауфеновским представлениям, отчасти же весьма сомнительны. В любом случае это необычные и интересные документы об «общественном» мнении, о реакции на мероприятия папства[517].
В результате двусторонние отношения достигли своей низшей точки. Папа, видя, что перед ним сомкнутый фронт, включавший и духовных имперских князей, вынужден был пойти на уступки. Еще до выступления в свой второй итальянский поход Штауфен в июне 1158 года, находясь возле Аугсбурга, добился от Адриана послания, в котором оспариваемое им слово было знаменательно уточнено понятием bona facta (то есть «благодеяния»). Однако уже вскоре проявилась новая напряженность во взаимоотношениях, средоточием которой стал вопрос о назначении на равеннскую кафедру сына графа Гвидо ди Бьяндрате, тоже Гвидо. К концу 1158 года он перерос в столкновение по поводу протокольных вопросов составления императорских посланий папе[518]. Весной 1159 года, когда имперская политика приходила во все большую конфронтацию с городской оппозицией в Верхней Италии, император установил контакты с римским городским духовенством и проштауфеновски настроенными представителями коллегии кардиналов[519]. Летом того же года обнаружилась связь Адриана с враждебно настроенной по отношению к Империи группой городов — Миланом, Брешиа, Пьяченцей и Кремой. Казалось, в ближайшее время произойдет отлучение Штауфена от церкви, но в этот момент, 1 сентября 1159 года, папа скончался.
Уже накануне этого события Фридрих послал в Рим посольство, которое в случае провала переговоров с курией было также уполномочено начать переговоры с городом Римом, постоянным противником папства. Несомненно, присутствие этих представителей имперских властей в Риме во время намеченного на начало сентября избрания папы сыграло важную роль, хотя предпринятые ими меры и их образ действий отчетливо не явствуют из источников. Проведение выборов определялось наличием в кардинальской коллегии двух партий: во-первых, находившейся в меньшинстве группы дружественно настроенных по отношению к Штауфену кардиналов, сплотившихся вокруг Оттавиано ди Монтичелли[520], во-вторых, располагавшей большинством «сицилийской» партии во главе с канцлером умершего папы, Роландо Бандинелли. С самого начала происходящее было предметом имперской политики, как это уже происходило в 1130 году во время избрания, приведшего к схизме[521], и в противоположность более ранней схизме XII столетия. Император, осаждавший в тот момент город Крему, после переговоров с духовенством, в том числе особенно с несколькими значительными цистерцианскими аббатами, в начале 1160 года созвал в Павии собор, чтобы разрешить вопросы спорных папских выборов. Правда, с самого начала не могло быть сомнения в том, что государь выступит в поддержку Оттавиано — Виктора IV, а не Роландо — Александра III[522]. Александр решительно воспротивился вызову в Павию, сославшись при этом на то, что судить папу никому не позволено.
Словно и не ожидая ничего иного, собравшееся в Павии в феврале 1160 года церковное собрание вынесло свой приговор в пользу императорского папы, высказавшись за Виктора IV. Свидетельства об этих событиях должны рассматриваться как более чем тенденциозные, картина единодушного решения определенно неверна. Мы должны принимать в расчет массированное давление со стороны имперских властей, которые ни в коем случае не могли допустить такого заявления этого собора, которое противоречило бы их представлениям. В связи с этим принятым в Павии решением Штауфен, несомненно, переоценил свои политические возможности в отношениях с папством, пытаясь в некотором роде следовать произвольному хозяйничанью в делах церкви в духе Империи времен ранних Салиев. В период, когда папство после своих успехов в борьбе за инвеституру на протяжении первой половины XII века обрело значительное и действенное расширение прав и властных возможностей, такая попытка неизбежно должна была потерпеть неудачу. Она лишь открыла последующую эпоху тяжелых столкновений.
Длившаяся с 1159 по 1177 год схизма — несомненно, один из главных факторов всего периода правления Фридриха Барбароссы — привела к отчетливой поляризации церковных сил Империи. Прежде всего, Виктор IV нашел деятельную поддержку со стороны Штауфена, причем позиции сторонников Виктора в германских землях могли быть обеспечены в максимальной степени. Партия сторонников Александра севернее Альп имела свой центр в архиепископстве Зальцбург, сплотившись вокруг архиепископов Эберхарда (умер в 1164 году) и Конрада (умер в 1168 году). По мере развития событий она прирастала, впрочем, так и не достигнув масштаба прямой угрозы для имперских властей. Напротив, в бургундских землях церковная политика императора — и с затягиванием схизмы все более — столкнулась с несравнимо большими проблемами. Там все же сказывалась еще и близость к Французскому королевству, которое в первое десятилетие схизмы составило главную опору Александра III. Южнее Альп, где мероприятия Империи именно в начале шестидесятых годов были особенно концентрированными, вопрос церковно-политической ориентации клира нельзя рассматривать вне подоплеки его тесной связи с борьбой городов. К ней добавлялся — в той же мере, как и в остальных частях Империи, — еще и личностный момент, проблема отношения отдельных епископов к государю. В центральноитальянских землях в начальные годы схизмы, не в последнюю очередь благодаря мерам, предпринятым имперским легатом Райнальдом фон Дасселем, налицо было содействие со стороны верных Империи, расположенных к Виктору клириков, которые защищали право императора распоряжаться этой частью страны в церковно-политическом отношении.
