Поль де Крайф - Борьба за жизнь
Вот какой проект объединения народных масс для борьбы за начало жизни выдвинула Беатрис Тэккер. Кто больше, чем она, вправе делать такое практическое, но опустошительное предложение? Да, именно опустошительное. В этом-то вся загвоздка. Вот что портит этот благородный план сделать самих матерей соучастницами борьбы за начало жизни: если органы здравоохранения захотят честно провести его в жизнь, каковы будут непосредственные результаты? Какие меры придется принять против докторов и больниц, которые высокими цифрами смертности покажут свое неумение безопасно обслуживать рожениц? Не придется ли лишить этих докторов права практики - по меньшей мере, акушерской - до тех пор, пока они не научатся акушерски мыслить, пока не смогут разбираться, где можно им самим принимать роды, а где лучше обратиться к помощи специалиста-акушера? Не придется ли прикрыть больницы во всяком случае, их родильные отделения - до тех пор, пока они не построят отдельные родильные корпуса или хотя бы сделают невозможным занос инфекции в существующие родильные палаты?
Но если наши работники здравоохранения, освободившись от тенет государственной и медицинской политики, попробуют прибегнуть к таким решительным мерам, если они вздумают изъять из обращения неумелых докторов и плохие больницы, то кто же будет обслуживать рожениц и где они будут рожать? Короче говоря, хватит ли докторов, хорошо знакомых с акушерским делом, и больниц, где женщина могла бы рожать без риска?
Увы, как ни хорош этот план, не поставила ли Беатрис Тэккер телегу впереди лошади?
Не лучше ли для народа начать свою коллективную борьбу за хорошее начало жизни требованием о срочной подготовке опытных докторов и немедленной постройке безопасных больниц до того еще, как неучи и опасные больницы, в которых они работают, будут изъяты из обращения?
Огромное большинство врачей, если дать им для этого экономическую возможность, с радостью пошли бы знакомиться с новейшими достижениями акушерской науки. Заведующие больницами, если дать им средства, с чувством искренней гордости взялись бы за постройку родильных корпусов.
VМного ли есть у нас таких подготовительных акушерских центров? Много ли докторов - если бы даже захотели - имеют материальную возможность оторвать время от своей практики для изучения акушерства? Ответ ясен. Однако же наши большие акушеры, не выходя из рамок современной экономики, могли бы дать обоснование для общегосударственной мобилизации средств, чтобы эти знания могли широко преподаваться и чтобы рядовой врач мог их получить.
Для финансирования таких подготовительных курсов и обучения врачей потребуется ежегодно несколько миллионов долларов. Точная смета может быть составлена при содействии наших крупных акушеров. Параллельно с этим пусть они займутся и другими расчетами. Пусть они определят денежную стоимость матерей и детей, которые напрасно умирают. Пусть они высчитают, сколько миллионов выбрасывается: на погребение тысяч погибающих матерей; на сотни тысяч младенцев, которые умирают при рождении или умирают, не видев еще света; на миллионы женщин, которые вынуждены платить за операции, за больничный уход только потому, что у них неумело принимали роды; на лечение и заботу о детях, изуродованных при рождении и ставших потом калеками или слабоумными.
Какие огромные получились бы сбережения, какое облегчение налогоплательщикам, если бы эту смерть, инвалидность и увечье можно было предупреждать!
Эта бесспорная экономия средств никогда еще не принималась во внимание и не учитывалась.
Должны ли наши налогоплательщики получить эти сбережения уже сейчас? Или, может быть, наша экономическая система еще достаточно сильна, чтобы сбалансировать смету по борьбе за жизнь в пределах, скажем, поколения?
Экономия для всей страны от хорошей акушерской работы получится, вероятно, колоссальная. А разумные налогоплательщики знают, что их детям тоже придется платить налоги, после того как нынешних налогоплательщиков не станет.
Автор не будет, конечно, здесь доказывать вместе с де Ли идеалистом! - что человеческая жизнь дороже всего на свете. Применение этой философии на практике повело бы к немедленному ниспровержению существующего строя. Он только хочет спросить, где есть трещинка в этой бухгалтерии, доказывающей, что все мы глупцы и расточители государственных средств, поскольку допускаем, чтобы матери и их дети зря умирали.
И, однако же, несмотря на то, что правительству и частным благотворителям хорошо известны низкая цифра смертности у Чикагского родильного центра и его громадная роль в подготовке акушерского персонала, этому замечательному учреждению, может быть, придется закрыть свои двери из-за недостатка средств.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
БОЛЕЗНЬ, ПЛОДЯЩАЯ КАЛЕК
Глава седьмая
ПЕРВЫЕ СЛЕДОПЫТЫ
История о борьбе за начало жизни проста и кажется почти решенным вопросом по сравнению с едва намечающейся войной против смерти и увечья, подстерегающих детей вскоре после вступления в жизнь. Наука о борьбе за жизнь матерей стоит уже на вполне твердых основах, но каждому научному факту, касающемуся детского паралича, можно еще противопоставить загадку, делающую этот факт сомнительным. Победа в борьбе за спасение матерей зависит теперь только от одного: весь народ должен объединиться и потребовать применения известных уже знаний. Для борьбы с детским параличом народ также готов сорганизоваться. Но какое оружие вложат в руки народу борцы за его жизнь?
По всей справедливости можно сказать, что война против паралитической заразы едва началась. Существование этой ужасной болезни было обнаружено около ста лет тому назад. Первые попытки охотников за микробами и деятелей здравоохранения проникнуть в тайну болезни, плодящей калек, были сделаны не более полувека назад. Невидимое заразное начало детского паралича не делает различия между имущими и неимущими, никому не оказывает предпочтения. Оно не является, как туберкулез и другие детские инфекции, расплатой за бедность. От нее никаким богатством не откупишься. Когда этот калечащий и убивающий детей микроб-крошка начинает свирепствовать, сытые дети, гуляющие на городских бульварах, не более застрахованы от него, чем оборвыши, играющие в канавах. Леди, стригущие купоны, и жена рабочего равны перед ним. Самые обеспеченные люди из высшего круга напрасно будут спрашивать, куда им спрятать детей от опасности. Все уже понимают, что, для того чтобы спасти самих себя, надо избавить и весь народ от страшного проклятия. В этом единственное достоинство страшного паралитического бича.
Нельзя сказать, что наука против него совсем безоружна. В тот момент, когда пишутся эти строки, отцы и матери в Чикаго, в Торонто охвачены страхом, и, возможно, уже готовится научная вылазка врачей и работников здравоохранения, сулящая некоторую надежду. Да, только некоторую, в том-то и беда. Потому что надежды победить страшного врага не раз уже рождались и умирали. И на совещаниях борцов с этой болезнью, на которых автор имел честь неоднократно присутствовать, ясно чувствовалось, что борцы за жизнь встревожены хитростью и изворотливостью этого крошечного микроба. Правда, у них есть уже в руках кое-какие экспериментальные данные, которые, возможно, послужат некоторой опорой в борьбе. И все же на этих совещаниях автору всегда казалось, что он присутствует при тренировке боксера, который, не вступив еще на ринг, уже наполовину побит, потому что чемпион, с которым он должен сразиться, невероятно силен и опасен.
Вот почему автор считает уместным рассказать историю этой борьбы за жизнь, хотя исход ее в настоящее время еще под вопросом. Но, конечно, победа наших борцов за жизнь вполне возможна, если, неуклонно руководствуясь добытыми уже научными фактами, они будут воевать дружно. Страх, внушаемый этой болезнью, - их лучший союзник. Универсальность детского паралича делает его единственным врагом, в борьбе с которым наши борцы со смертью будут иметь поддержку всех слоев общества.
IIДетский паралич был мало распространенной болезнью, когда в 1840 году старый немецкий костоправ доктор Якоб Гейне впервые сделал о ней подробный доклад. Тогда ее так не боялись, как теперь. Во времена Гейне она поражала только отдельных детей то здесь, то там, и не было никаких указаний на то, что она заразительна. Она поражала их в самом нежном возрасте, когда они только начинали ходить, но Гейне находил некоторое утешение в следующем обстоятельстве: он никогда не видел и не слышал, чтобы ребенок от нее погиб (хотя для многих калек, которых ему пришлось видеть, смерть была бы благодеянием). Любопытно, что Гейне не видел ни одной жертвы этой болезни раньше, чем через несколько лет после начала паралича, но надо помнить, что он был костоправом и сталкивался с ними только по своей специальности. За много лет он имел возможность наблюдать всего дюжину-другую таких детей. У одного вся нога была тонкая и синяя. У другого рука или обе руки висели безжизненно, как плети. Гейне, конечно, не мог их вылечить. Но старый добрый доктор находил маленькую радость в том, чтобы придумывать для них гимнастические упражнения, делать им грязевые ванны и частично исправлять их увечья при помощи небольших операций.
