Андрей Ястребов - Пушкин и пустота. Рождение культуры из духа реальности
Современность подрывает престиж классического бренда (будь то Пушкин или любая другая культурно-социальная идея), тем не менее у старых брендов остается ядро лояльных поклонников – в основном, представителей старшего поколения. Молодежь не стремится пополнить ряды почитателей. Бренды устаревают по целому ряду причин, одной из которых является усталость механизмов продвижения торговых и культурных марок на потребительском рынке, потеря интереса потребителя к привычным брендам и вялая рекламная компания. Лоббирование бренда подразумевает необходимость вкладывать в него инвестиции, а также стремление современными средствами и технологиями упрочить его положение на новом этапе развития мира и общества.
Сегодня бренд «Пушкин» нуждается в новых способах продвижения на духовном и социальном рынках. При этом очевидно, что бизнес-стратегии не могут в полной мере удовлетворить процедуру анализа, бытования и укрепления историко-культурного бренда, такого каким является Пушкин. Обществу необходимо понять, что традиционные подходы к музеефикации классики и ее интеграции в духовный и социальный рынок устарели. Настоящее время диктует потребность в переосмыслении и изменении способов продвижения классического бренда в жизнь и сознание современности.
Официальная заявка
Председателю Олимпийского комитета России.
Уважаемый Главный Олимпиец,
все мы, русские, знаем, что вверенный Вашему вниманию и рачению комитет любит ставить перед собой, как и все отечественные институции, предельно недостижимые цели.
И иногда добиваться успеха.
Но обычно перед нашим спортом стоят вершины, покорить которые по силам многим, только почему-то не нашим спортсменам.
Видимо, жизнь – это изобретательная любовница, мужественная, выносливая и жестокая.
Нам, плаксивым, особенно спортсменам, такая и нужна. Но в большей степени нам и особенно спортсменам нужна культура. Нет, вовсе не для того, чтобы читать книжки, но чтобы вдохновляться хотя бы ее эмблемами.
Считается, что поддельный русский – тот, кто не пьет.
Тот, кто занимается спортом, не считается аутентичным русским. Это грустные констатации реалий отечественной мифологии.
В наших силах ее изменить.
Все наши беды от того, что российскому спорту не хватает реальной организующей идеи…
Вот она – проект ДОЧЕПУГОЛЕТТО.
Довольно объявлять дорогостоящие конкурсы на создание очередной улыбчивой тварьки, не имеющей ни смысла, ни корней в нашем сознании, которая к тому же в очередной раз станет символом печального по итогам выступления нашей сборной.
В качестве иконографической эмблемы нужно выбрать кого угодно: Кота Ученого, Белку – Грызунью Орешков, Русалку На Ветвях, Мцыри, Каштанку.
Важнее иное – соответствие иконографии текстовому лозунгу и нашей мифологии культуры.
ДО стоевский придаст российским спортсменам необходимую философскую глубину настроя на рекорд и духовную страстность.
ЧЕ хов – лаконизм траектории движения к цели.
ПУ шкин – радость жизни, раскрепощенность мировоззрения и эротический эстетизм. Чтобы один лишь вздох наших российских спортсменок заставлял лосей в радиусе четырехсот километров думать, что начинается брачный период.
Г оголь – иронический синтаксис в оценке соперников.
О стровский – мысли о немалых поощрениях за победу от нашего олигархического купечества.
ЛЕ рмонтов – индивидуальную рефлексию, чтобы спортсмен ощущал себя не автоматом, а свободным Мцы-рем, дорвавшимся до осознанной свободы поступка.
Т ургенев – ощущение, что на спортсменов восторженно взирают толпы девушек, мечтающих о парнях-что-надо-тех-самых-долгожданных. Чтобы при взгляде на российских спортсменов, все западные балерины бились в истерике: «Горе, горе мне, – моя рука недостаточно прямая».
ТО лстой – обозначение масштаба происходящего.
Культура должна стать частью спорта, и тогда имя Россия будет вызывать во всем мире только одну реакцию:
– Мы должны рукоплескать?
– Думаю, да. И очень громко!
И тогда наши спортсмены перестанут бороться с тем, что является их внутренней потребностью, – не только играть в героев, но и быть героями.
Они поймут, что по-другому просто не могут.
У них наверняка будут поражения, но побед точно будет больше.
Кстати, гонорар за идею обязателен.
Лучшая часть этой незамысловатой «аббревитатуры» пришла на ум одной некогда очень хорошей моей приятельнице. Не думаю, что она будет возражать, если гонорар пойдет на благоустройство домов для сирот и инвалидов.
С уважением, Андрей Ястребов.
Возможно, творческий прорыв
Возможно, это отвечает прагматике настоящего момента, но во всем этом ощущается отсутствие логики, концепции и того, что бывший Президент России назвал модернизацией. Не исключено (во всяком случае, хотелось бы надеяться), что под модернизацией подразумевались творческий прорыв и поиск новых идей в любой сфере общественной жизни, социальной политике и культуре и т. д.
Как это ни печально, можно предположить, в декларируемую президентом РФ идею русская классическая культура если и вписывается, то только на весьма традиционных и уставших от повторения правах: увеличение объема финансирования при полном отсутствии свежих идей, на которое, собственно, должно быть направлено увеличенное по объему финансирование. Деньги привычно назначаются гарантами успеха очередной акции по наведению порядка в сфере образования, культуры и науки.
Очевидно всем: деньги нужны всем. Радует, еще как радует повышение зарплат учителям, исследовательским институтам – люди имеют право на достойную жизнь, но… Но при этом не следует позабывать, что финансировать необходимо еще и Большие Идеи.
И вот здесь подстерегает опасность. Сегодня отсутствуют новые Большие Идеи. Сколь угодно много и громко можно рассуждать о повышении финансирования, об инвестициях в интеллектуальный капитал, но при отсутствии оригинальных идей эти рассуждения несбыточны. В 2009 году во время кризиса инвестиционный гуру Уоррен Баффетт, который, как считается, принимает исключительно правильные решения, наслушавшись разговоров о выходе из кризиса с помощью интеллектуального штурма, вложил свои деньги в железные дороги и угольные шахты – в то, что всегда было и будет востребовано. Аналитики восприняли этот шаг как очень плохой сигнал, свидетельствующий о том, что интеллектуальная сфера, а вместе с нею культура и образование – не лучшие активы для вложения капитала.
В России ситуация при всей близости к западным мыслительным и социально-практическим моделям все же иная. У нас слишком значимо место культуры в качестве идеологической составляющей социального общежития.
Повторимся: культура у нас традиционно воспринималась в качестве духовного советчика, идеологического знамени, заменителя философии и религии. Все же трудно предположить, чтобы российский Баффетт стал инвестировать средства в культуру. Речь идет не о частных акциях эффектного вспомоществования (престижные музеи, оркестры-бренды, галереи), а о масштабном проекте, который может и должен в будущем принести реальную прибыль. Причина здесь в том, что культура в нашей стране всегда воспринималась чем угодно – идеологией, духовностью и т. д., но никогда в качестве инвестиционного актива.
Курс на выживание?
Сегодня классическая культура относится к классу активов, имеющих отрицательную стоимость. С каждым годом на формальную поддержку классики расходуется красивых слов и денег больше, чем для определения ее новых возможностей. Сейчас нельзя втягиваться в глухую футлярную оборону. Пушкина необходимо вывести из-под номенклатурной опеки и искать новые возможности его роста. Проблема кризисной ситуации заключается в том, что государство настроилось на поддержку выживания классики, и ищет решения, направленные только на эту акцию. Видится необходимым обозначить краткосрочные и долгосрочные цели, определить наиболее эффективные инструменты, наметить основные перспективные стратегии.
В советскую эпоху культура идеально соответствовала централизованному плану формирования человека будущего. Сегодня главенствующими стали вопросы экономической прагматики, поэтому классике сложно найти свою нишу в формирующейся идеологии.
В настоящее время большой государственный магазин (это предприятие совсем не культурного обслуживания) предлагает скучный по расцветке товар «узнай и полюби Пушкина побольше», делая ставку на традиционный спрос – «знание, нужное для души» и т. п., и работает почти без посетителей.
Этот магазин почти исправно работал в советское время. Благодаря государственной политике массовых библиотек и массовых тиражей, нация совершала прорыв к родной классике. Читающая пролетарская и крестьянская молодежь получила возможность идентифицировать себя с людьми дворянской культуры, наделенными сложными чувствами и неоднозначными мыслями. Советские школьники воображали себя героями классических произведений, спорили, на кого нужно быть похожими, выбирали литературные ориентиры жизни. Это был весьма опасный подход по интеграции классического слова в советскую современность, но он преследовал очень важную задачу. Система культурного образования утверждала: если высокие идеалы и помыслы доступны каждому, то все равны в высоких устремлениях, поэтому наблюдаемые в жизни социальные издержки и несправедливости должны восприниматься как временные и непременно преодолимые.
