Александр Павлов - Расскажите вашим детям. Сто одиннадцать опытов о культовом кинематографе
Путь фильма «Кирпич» прямо противоположный: его кейс – новое слово в распространении, потреблении и восприятии культовых фильмов. Режиссер Райан Джонсон придумал идею своего кино еще во второй половине 1990-х, но к съемкам смог приступить только в середине 2000-х, собрав достаточно денег у родственников и знакомых (так же начинали и братья Коэны). В начале 2005 г. фильм показали в конкурсной программе фестиваля «Сандэнс», где он был хорошо принят критиками и даже получил приз «за оригинальное видение». Позднее «Кирпич» вышел в ограниченный прокат. Для сорока пяти экранов он собрал баснословную сумму – более 2 млн долларов. Кино шло в ограниченном прокате даже в России.
Прошло время, и культовая репутация фильма не только сохранилась, но и упрочилась. «Кирпич» доказал свой статус, дав понять, что это не фастфуд культового кино. В 2012 г. Райан Джонсон также подтвердит свою репутацию неординарного режиссера и снимет «лоу-фай» (бюджетная научная фантастика) «Временная петля» снова с Джозефом Гордоном-Левиттом и уже с маститыми американскими актерами – Брюсом Уиллисом и Джеффом Дэниэлсом. С тех пор культ Джонсона разросся, а фанаты с нетерпением ждут его новых фильмов.
Критики относят «Кирпич» к направлению «неонуар». Это справедливо. Считается, что сегодня картина стала новым словом в этом субжанре криминального кино. Однако если бы это был просто неонуар, существует вероятность, что «Кирпич» бы не полюбился поклонникам так сильно. Это тот фильм, который стал культовым не благодаря нарушению жанровых конвенций, но благодаря новой стратегии производства бюджетного жанрового кино. Один из критиков объяснил жанровую особенность картины так: это «Мальтийский сокол» плюс «Клуб “Завтрак”» [101 Cult Movies…, 2010, р. 409]. Перемещение героя из классического нуара (в фильме чувствуется влияние не только «Мальтийского сокола», но и «Китайского квартала») в молодежный контекст во многом и стало залогом его успеха.
В фильме хорошо воспроизведена социальная иерархия старшей школы. Главный герой – аутсайдер, он «завтракает в одиночестве». Это означает, что он не причисляет себя ни к одной из групп, согласившихся выполнять конкретные социальные роли, – «вампиры», «золотая молодежь», «ботаники» и т. д. Если у Хьюза причиной жестокого расслоения в школе является общественное мнение, то здесь иерархия подается как данность – всех школьников данная система устраивает. Этот фильм стал культовым также и потому, что каждая группа, существующая в американской старшей школе, узнала в «Кирпиче» себя. В фокусе картины не только поиски малолетнего детектива-любителя, но и неформальные субкультуры. Чего в фильме нет, так это занятий: создается впечатление, будто школьники лишь увлечены внеклассной работой (играют в театре), либо как-то проводят свой досуг. Например, в «Донни Дарко» ребята все-таки постоянно посещают разные уроки. Эта особенность «Кирпича» роднит его даже больше с альтернативным для молодежного кино 1980-х фильмом «У реки» Тима Хантера (1986). В последнем неблагополучная молодежь точно так же собирается в одну социальную группу и творит свои дела; в этом фильме действие тоже протекает строго вне школы, там есть и убийство, которое, правда, нужно не расследовать, а скрывать. «Кирпич» отличается от «У реки» тем, что пытается охватить всю неформальную социальную и культурную жизнь школы, избегая при этом психологической проблематики. Кроме того, «Кирпич» просто-напросто изобретательно снят и привлекает поклонников своей визуальной формой.
Таксидермия
TAXIDERMIA
ВЕНГРИЯ, АВСТРИЯ, ФРАНЦИЯ, 2006 – 91 МИН.
ДЬЁРДЬ ПАЛЬФИ
Режиссер:
Дьёрдь Пальфи
Продюсеры:
Александр Думрайхер-Ивансеану, Эмили Жорж, Габриэла Кранцельбиндер
Сценарий:
Дьёрдь Пальфи, Жофия Рутткаи, Лайош Парти Надь
Операторская работа:
Гергей Похарнок
Монтаж:
Река Лемхеньи
Музыка:
Альберт Маркош, Амон Тобин
Главные роли:
Чаба Цене, Гергей Трочаньи, Марк Бишофф, Иштван Дьюрица, Пирошка Мольнар, Габор Мате
Таксидермия» – яркий пример того, что и восточноевропейское кино может стать культовым. Этот фильм встречается в списках поклонников культового кинематографа, несмотря на то что его чаще упоминают в списках «будоражащего кино». Формально его можно отнести к «новому европейскому экстриму» (в книге о новом европейском экстремальном кино «Таксидермию» упоминают единожды [The New Extremism in Cinema…, 2011, p. 194]), хотя он не похож на провокационные работы Ханеке или Триера. Вероятно, также его позволительно представить как образец современного сюрреализма. По содержанию «Таксидермию» можно было бы сравнить с картиной «В моей коже» Марины де Ван, если бы в последней наличествовал черный юмор и захватывающий сюжет.
«Таксидермия» – второй фильм Дьёрдя Пальфи. Несмотря на то что все его работы – «Икота» (2002), «Окончательный монтаж – дамы и господа» (2012), «Свободное падение» (2014) – привлекают к себе внимание, «Таксидермия» пока что остается самым известным и самым трансгрессивным его фильмом. Чаще всего Пальфи работает в жанре коротких историй, объединенных в одном фильме. К таким лентам относится и «Таксидермия». Это одновременно отталкивающий, смешной и шокирующий фильм с очень качественной операторской работой. В доказательство культового статуса картины и сложности ее восприятия достаточно привести несколько отзывов пользователей, посмотревших кино: «В процессе просмотра невозможно оторваться от экрана, несмотря даже на те, на первый взгляд, мерзкие и отвратительные вещи (а таковых много, признаюсь). Фильм затягивает и держит до самого конца. А там потрясает до глубины души»[22].
«Таксидермия – это очень больной и извращенный фильм, который предназначен исключительно для взрослых с желудками из стали»[23]. «Пару раз во время просмотра фильма появлялась мысль: зачем я это смотрю, ведь я нормальный человек. Но тем не менее я потратил свое время на просмотр этого фильма, и не зря»[24]. Собственно, лучше о культовом кино и не скажешь: во время просмотра не понимаешь, что происходит на экране, а в конце осознаешь, что оно того стоило.
Фильм разделен на три части, каждая из которых посвящена одному представителю мужского поколения. Первая часть – отталкивающая. После окончания войны солдат Морозговани трудится разнорабочим у своего командира в звании лейтенанта. Его одолевает сексуальное влечение, и, кажется, все его мысли направлены только на удовлетворение похоти: он удовлетворяет себя сексуально, фантазируя или подглядывая за дочками лейтенанта, и использует при этом все подручные средства – от дырки в сарае до туши убитой скотины. Мы не знаем наверняка, был ли у него секс с дочерями лейтенанта на самом деле или только в воображении, но жена его командира от него забеременела. Лейтенант стреляет Морозговани в голову, а ребенка (родившегося с хвостиком) признает своим сыном.
Вторая часть – смешная и лирическая. Кайман Балатани – победитель в поедании пищи на скорость – на протяжении четырех лет удерживал титул чемпиона мира по разряду кондитерских изделий в своем весе. Он встречает девушку под стать своим размерам, обретает с ней счастье, и в итоге она рожает ему сына. Третья часть – шокирующая. Сын Каймана Лайоска Балатани стал талантливым таксидермистом. Кайман располнел до невероятных размеров и мечтает раскормить своих котов так, чтобы удивить их размерами весь мир. Однажды, поругавшись с отцом (мать оставила его), Лайоска в гневе не закрывает клетку с котами, и те выедают у Каймана внутренности. Сделав из отца чучело, Лайоска совершает невероятное – превращает в экспонат и себя. В конце фильма его чучело выставляют в модной арт-галерее.
Пальфи пытается поставить мысленный эксперимент с трансформациями телесности. Первая телесная трансгрессия направлена на сексуальность: что человек способен придумать, чтобы удовлетворить себя в ограниченных условиях. Вторая телесная трансгрессия направлена на изменение внешней формы тела: до каких размеров человек способен разрастись, поедая шоколад. Третья телесная трансгрессия направлена на трансформацию внутренней телесности: чтобы сохранить тело в его нынешнем состоянии, нужно освободиться от всех внутренностей. «Таксидермия» бескомпромиссна. Она не настолько противна, чтобы вызывать полное отвращение, но и не настолько эпатажна, чтобы быть у всех на слуху. Впрочем, Пальфи – режиссер, который умеет не только вызывать у зрителей тревогу. Он доказал это своей недавней картиной «Окончательный монтаж – дамы и господа». Кажется, вложенные в нее усилия себя не оправдали, и она так и остается известной лишь узкому кругу поклонников режиссера. «Таксидермия» же любопытна тем, что в ней не так много традиционных структурных элементов культового кино, и, следовательно, ее считают таковым по каким-то иным причинам. Каковы эти причины – вопрос для полноценного исследования. Списать все только на ее трансгрессивный пафос было бы не вполне корректно.
