Владимир Петрухин - Загробный мир. Мифы о загробном мире
В стихотворном «Видении Анселла Схоластика» (Х в.) визионеру, которому снится служба на пасхальной неделе, является Иисус, сходящий с крестного древа. Спаситель велит Анселлу следовать за ним и «быстрей мгновения» спускается в преисподнюю. Несмотря на страшные адские видения смерти и демонов, визионер с радостью следует за Христом, но тот вдруг останавливает спутника и велит ему возвращаться: час его еще не пробил. Анселл боится обратного пути, полного бесов. Тогда Иисус призывает их главу, обращаясь налево, и велит ему проводить визионера до самого монастыря. Князь тьмы приказывает своим подручным пропустить Анселла и сам провожает визионера до самого его ложа, ибо страшится гнева Христа.
Далее происходит удивительное: демон просит монаха уступить ему часть ложа, заявляя, что не будет посягать на соседа, коли уж он выпустил его из адской бездны. Монах, пододвигаясь на своем ложе, начинает доверительную беседу с дьяволом. Он просит своего адского спутника истолковать видение: зачем Спаситель спускается в преисподнюю в пасхальную ночь? Дьявол признается, что это происходит из-за непрестанных молитв клира за усопших и покаяния мирян. Лишь одно примиряет Сатану с сошествием во ад: Спаситель оставил в преисподней тех, кто хуже бесов, иначе его суд был бы несправедлив. Напоследок дьявол сетует, что с колокольным звоном монах поднимется к службе. Анселл с возмущением прерывает разглагольствования адского выходца, но запечатлевает в стихах свое видение.
Мытарства и чистилище
Вера в спасение от смерти и адских мук в библейской традиции увязывалась с пришествием и судом Спасителя — Мессии. Иисус обещал скорое Второе пришествие («Бодрствуйте, се гряду скоро!») и окончательный — Страшный — суд. Сошествие во ад и спасение праведных уже до Второго пришествия вселяло надежды на то, что не только Енох и Илия могут сподобиться царства небесного. Помимо ожидания Страшного суда в конце света, стали распространяться представления о загробном суде, на котором решается судьба каждого умершего. «Малая эсхатология» давала надежду на то, что грешник сможет оправдаться во время загробного суда или получить облегчение своей участи на том свете благодаря молитвам — заступничеству праведных и Церкви.
Мытарства
Что ждет христианина между смертью и воскресением из мертвых? Великие богословы начиная с Блаженного Августина и Григория Великого искали ответ на этот вопрос. В православной традиции нераскаявшиеся грешники должны были после смерти испытывать муки за совершенные грехи, сталкиваясь с теми бесами, которым они служили при жизни. Это воздаяние именовалось мытарствами: грешники должны были платить подать — «мыто» — за совершенные прегрешения. Один из Отцов Церкви Макарий Александрийский (IV в.) насчитывал двадцать мытарств, по числу главных грехов. Наказанием занимались бесы, «духи злобы поднебесные», терзавшие грешников между небом и землей.
Для праведников же было уготовано «лоно Авраамово», куда попал после «вторичной смерти» воскрешенный Иисусом Лазарь. Один из древних богословов, Климент Александрийский (III в.), считал, в отличие от других, что грешники не будут преданы вечным мукам: адский огонь имеет очистительную силу. Василий Великий, один из наиболее популярных на Руси Отцов Церкви, писал, что не только физические муки, но и тьма, вечный огонь и «червь, ядоносный и плотоядный» будут терзать грешников — их духовные муки будут страшнее, ибо грехи их постоянно будут перед их глазами. Василию вторил его последователь Григорий Богослов (Назианзин), писавший, что наихудшей из мук окажется осознание отвергнутости грешников Богом.
Мытарства предшествовали окончательному решению индивидуальной судьбы. После мытарств умерший мог попасть и в рай и в ад. Если чаша грехов перевешивала добродетели и прижизненное раскаяние не открывало дороги в рай, грешника не могли спасти видения совершенных проступков. Таково отношение к малой, или индивидуальной, эсхатологии или к частному и всеобщему суду в восточном православии.
Согласно Кириллу Александрийскому (V в.), перед душой, отделяющейся от тела, предстают покровительствующие ей Силы Небесные и власти тьмы, воздушные мытареначальники, от вида которых душа вострепещет и будет искать защиты у ангелов Божьих. Под их покровительством будет она взмывать в выси небесные и на пути встречать нечто вроде застав и таможен, требующих пошлин за совершенные грехи. Придется ей давать отчет за содеянное, видя мытарей и истязателей, наказующих за каждый грех. У каждой души будут заступники из Сил Небесных и обличители от сил тьмы. Грешная душа не сможет освободиться от уз и окажется в адских оковах, добродетельная будет воспринята ангелами. Но радость, равно как и муки, не будет окончательной после мытарств и этого частного судилища. В послании патриархов восточноправославной церкви о православной вере (1723) говорится, что лишь при общем воскресении душа, когда она соединится с телом, обретет либо совершенное блаженство, либо совершенные муки.
Кто ждет конца света?
В славянском фольклоре сохранилось предание о существах, которые, в отличие от людей, страшащихся апокалипсиса, с нетерпением ждут конца света.
В народных пересказах библейского сюжета об исходе евреев из Египта говорится о войске фараона, поглощенном волнами Чермного (Красного) моря: воины превратились в фараонок — подводных чудищ с рыбьми хвостами, похожих на русалок. В таком химерическом состоянии они должны пребывать до Страшного суда, когда каждый предстанет перед Господом в своем нормальном обличье. Поэтому когда фараонки видят кого-нибудь в волнах, они выскакивают из воды и справшивают, скоро ли конец света. Если им говорят о скором конце, они радостно поют, если нет — плачут.
Чистилище
Души небезнадежных грешников попадали в чистилище (лат. purgatorium) — особый отдел преисподней, где подвергались очистительным мукам. В католичестве сформировалось представление об очистительной силе преисподнего огня, хотя сам огонь считался иногда не физическим, а символическим, воплощающим духовные муки.
Время этих мук зависело от числа грехов, но и его можно было сократить, если молиться за умершего, заказывать заупокойные мессы — вплоть до покупки индульгенций, дающих отпущение грехов. Считалось, что умерших иногда выпускали из чистилища с тем, чтобы они напомнили близким о своей загробной участи, заставив их молиться за их души. Рассказывали, как некий клирик явился из паломничества с индульгенциями и встретил отшельника, который посетовал, что у него умерла служанка, и попросил уступить индульгенции ей. Клирик согласился, и покойница явилась той же ночью, возвестив, что индульгенции избавили ее от двадцатилетних мук в чистилище.
Сам Господь в рассказах-«примерах» (exempla) [26] уподоблялся купцу, который имеет три кошелька, один из которых предназначен для золота, другой — для меди, в третий идут фальшивые монеты: праведники идут в рай, те, кто еще может спастись, отправляются в чистилище, грешники обречены на адские муки. Цезарий Гейстербахский, собравший многочисленные «примеры» общения с тем светом, выделил четыре категории умерших: совершенно добрые подвергнутся суду и будут спасены, совершенно злые буду осуждены на муки без судебной процедуры, умеренно добрые буду судимы и присоединятся к спасенным, умеренно злые будут осуждены и погибнут.
Юридические расчеты перерастали в расчеты коммерческие: Рим разрешил продажу индульгенций; впрочем, протестанты, с которыми связывают формирование «духа капитализма» (М. Вебер), отрицали существование чистилища, также как и православные теологи.
Известен рассказ о французском школяре, который напоминает историю жены греческого тирана, что мучилась на том свете от холода, пока ей не послано было туда платье. Школяр завещал своему другу отдать за упокой его души матрац, однако друг задержался с выполнением завещания, и тогда умерший явился к нему во сне: он лежал на раскаленной железной кровати без матраца. Друг поспешил отдать матрац в странноприимный дом и после этого узрел своего друга покоящимся на том свете на матраце.
Отношение к ритуалу оказывается еще важнее человеческой драмы. В одном из «примеров» некая дама попала в чистилище за то, что при помощи магии пыталась приворожить к себе охладевшего мужа. Ситуация изменится лишь в эпоху Ренессанса, о чем мы узнаем на примере «Божественной комедии» Данте.
Кроме этого, продолжали судить по одежке. Некий умирающий монах страдал от жары и попросил дозволения снять свое монашеское одеяние. Так он и скончался, как думала окружающая братия; но вот умерший очнулся и рассказал, как оказался у райских врат. Там святой Бенедикт спросил его, кто вновь преставленный, монах назвал орден, к которому принадлежал, и выяснил, что недостоин входа в рай в неподобающем одеянии. Тогда он вымолил возможность вернуться в тело и попросил братию одеть его достойным образом.
