Сборник статей - Софиология
319
Bulgakov, Sergei. Sophia: The Wisdom of God. Translated by Patrick Thompson and Xenia Braikevitc. Hudson, New York: Lindisfarne Press, 1993. Р. 74.
320
Подобно порождению ипостасей, это не временное, а полностью выходящее за пределы времени явление, и, таким образом, София – это не тварная природа, а скорее Божественная творческая природа Бога. Порождение (за неимением лучшего слова) Софии было предвечным онтологическим явлением.
321
Sergeev, Mikhail. Divine Wisdom and the Trinity: A 20th century controversy in Orthodox Theology // Greek Orthodox Theological Review 45. Spring 2000. P 573–582 // P 576.
322
Следует ли нам поэтому рассматривать икономическую Троицу и Софию как самоуничижение Бога? Да, потому что, подобно исхождению Божественных ипостасей в единосущной Троице, они следуют из природы Бога как любви. Однако степень этого самоуничижения является распределением любви Бога. Распределение любви – это природа того, что отличает икономическую Троицу от единосущной. В единосущной Троице любовь предназначается самой Софии, тогда как в икономической Троице любовь предназначается созданию. Эта разница в направленности любви определяет то, что в икономической Троице дар Божией любви ограничен.
323
Акцентирование Булгаковым различия между ousia и Софией на самом деле отражает его приверженность православным доктринам, главным образом отстаиванию трансцендентности Бога. «Таким образом, Булгаков находит via negativa (негативный путь), или апофатический подход к необходимой отправной точке для выражения любой истины о природе Бога» (Seiling. P 293). Сотворенный разум не может постичь Бога в Себе.
324
Bulgakov, S. The Lamb of God. P 192.
325
Там же. С. 222.
326
Seiling. Р 296.
327
Там же. С. 304.
328
Это заявление требует определения, поскольку у Бога Создателя «нет необходимости в мире». Бог уже есть «все во всем» (Bulgakov, S. The Lamb of God. Р. 119). «Бытие Бога абсолютно в своей полноте» (Bulgakov, S. The Bride of the Lamb. Р. 46), таким образом, творение ничего не добавляет к Богу и не отнимает у Него, Бог предвечен. Икономическая Троица, София и творение – это дар Божий, дар, в котором Бог не может отказать в силу предвечной любви Бога. Бог есть любовь и поэтому «не может любить» (Bulgakov, S. The Lamb of God. Р. 120). Булгаков действительно называет творение «неизбежностью любви». И поэтому «присутствие творения – это часть полноты Бога» (там же, с. 119). Как любовь, Бог должен выйти за пределы Самого Бога. Действительно, творение – это то, что разграничивает Бога Абсолюта и Бога Создателя, потому что в творении икономическая Троица «.изливается за пределы самого Божества во внешнее Божество, постулируемое как небытие бытия (т. е. творение)» (там же, с. 223). Чтобы творение было сотворенным, оно должно существовать за пределами Божества и оставаться в пределах природы Бога; оно должно быть «небытием бытия». Оно должно быть Богом и, тем не менее, не Богом.
329
Акт творения – это самоуничижение Бога (Bulgakov, S. ТЬю Lamb of God. Р. 130). В Своем самоуничижении Бог лишил личность Бога славы и силы Бога, что позволило Софии, Премудрости Божией соединиться с ничем и затем создать творение.
330
Valliere, Paul. Modern Russian Theologians: Bukharev, Solovyov, Bulgakov. Grand Rapids, Michigan: William B. Eerdmans Publishing Company, 2000. P. 305.
331
Bulgakov, S. The Lamb of God. P 121.
332
Человечество – это образ Бога, а поэтому – бог творения.
333
Говорить о вовлечении Святого Духа в обожествление человечества – значит выходить за рамки этой статьи. Тем не менее я должен отметить, что для Булгакова действия Духа и Сына всегда объединены. Однако миссия Святого Духа заключается в прославлении Сына, тогда как миссия Сына – это воплощение для открытия сути Отца через воплощение. Подобным образом обожествление – это то же, что и Сын, поскольку обожествление становится возможным благодаря осуществляемому Им соединению человека с Божественными природами, хотя обожествление происходит посредством Святого Духа, через Него и с Ним.
334
По Булгакову, «страдания» – это сложное понятие, которое включает душевные, психологические и физиологические аспекты. Он сам не дает четкого определения страданиям. Тем не менее, учитывая его систему самоуничижения, я пришел к выводу, что страдания – это главным образом ощущение отсутствия Бога. Это экзистенциальное ощущение, которое охватывает всю человеческую личность, поскольку человек был создан исключительно с целью обожествления. Поэтому когда конечная цель человечества не реализуется, оно страдает. Нет необходимости говорить о том, что страдания невыразимы, особенно когда мы рассматриваем душевные страдания, то есть ощущение ада. Что интересно, это ощущение может возникнуть как результат проявления милосердия, полной отдачи себя другому, либо как результат выбора греха при отказе от Бога. Первое – это ощущение кенотической любви Бога, что равносильно отсутствию Бога. Это ощущения превращения в небытие ради другого, хотя человек, который переживает это явление, не утрачивает своего бытия. Последнее – это ощущение самого греха, небытия, ощущение жизни без Бога. Фактически для Булгакова муки ада – это любовь к Богу, которую нельзя реализовать (Bulgakov, S. The Bride of the Lamb. Р. 492). Для Булгакова ад в этом состоянии parousia вернется к своим истокам и станет ничем (там же, с. 491). И таким образом все существа будут спасены.
335
Bulgakov, S. The Bride of the Lamb. Р. 99.
336
Касательно точной сути страданий: страдания невыразимы. Да, они включают физические, психосоциальные, душевные аспекты. Но они также превосходят все эти виды страданий. В центре страданий – экзистенциально-метафизическое ощущение отсутствия Бога. Ощущение, которое проистекает либо из греха, когда человек делает из небытия Бога и ощущает его таковым, либо из любви, лишающей себя всего, чего можно лишиться без уничтожения себя ради другого. Это совершенно невыразимо. Мы можем только говорить об этом, прибегая к аналогиям, и прилагать к этому такие концепции, как боль, хотя наше представление о боли не в состоянии уловить ее суть, особенно в отношении тех, кто в аду, или Лиц Троицы.
337
Bulgakov, S. The Lamb of God. Р. 225.
338
Там же. С. 221.
339
Там же. С. 99.
340
Там же. С. 101.
341
Gallaher, Anastassy Brandon, and Irina Kukota. Protopresbyter Sergii Bulgakov: Hypostasis and Hypostaticity: Scholia to the Unfading Light // St Vladimir′s Theological Quarterly 49. 2005. № 1–2. Р. 5–46 // P 44.
342
«Воплощение завершается с самого начала, но богочеловечность реализуется и зреет в ходе земной жизни Иисуса, поскольку для Божества оно завершается благодаря самоуничижению, тогда как для человеческой природы оно завершается в силу общего закона о человеческой сути» (Bulgakov, S. The Lamb of God. Р 240).
343
Bulgakov, S. The Lamb of God. Р 99.
344
Бог также испытывает аналогичное самоуничижение, когда Он порождает тварную Софию, поскольку тварная София – это соединение бытия, Божественной Софии, с небытием.
345
Meerson, Michael Aksionov. The Trinity of Love in Modern Russian Theology: The Love Paradigm and the Retrieval of Western Medieval Mysticism in Modern Russian Trinitarian Thought (from Solovyov to Bulgakov). Quincy, IL: Franciscan Press, 1983. Р 176.
346
Когда я говорю об ощущении небытия, я не имею в виду, что небытие – это некий вид материи. Ощущение небытия – это ощущение существования без Бога или, точнее, ощущение «кажущегося» существования без Бога. Без Бога ничего не существует. Само ощущение возникает через наше бытие, которое не в состоянии реализовать свое стремление к Богу, поскольку оно выбрало служение «ничему». И таким образом, Бог позволяет Своему созданию испытывать жизнь без Бога, хотя Бог не допускает, чтобы Его создание утратило свое бытие.
347
Касаясь страданий Божественной природы, интересно отметить, что для Булгакова Божественность Сына не страдает во плоти Христа, физическом ощущении страданий Христа, то есть истязание его драгоценной плоти ограничивается исключительно Его человеческой природой. Бог – это Дух, телесность является исключительно результатом творения в конкретном сотворенном явлении – плоть и нервы являются средствами превращения в человека. Таким образом, «нельзя сказать, что во Христе Божественная природа могла страдать вместе с плотью как плоть» (Bulgakov, S. The Lamb of God. Р. 259).
348
Софиология смерти. Перевод профессора ТА. Смита (Smith, Allan. Death and Life: Sergii N. Bulgakov′s Sophiological Perspective. Paper presented at American Association for the Advancement of Slavic Studies. New Orleans, LA, 2007). С. 6–7.
