Л. Мосолова - Культурология и глобальные вызовы современности
Динамика развития систем университетского образования находится под пристальным вниманием и патронажем правительств развитых и развивающихся стран. С развитием авиа и космической техники, созданием новых материалов, нано индустрии и нано биотехнологий связываются надежды на рост экономики и повышение конкурентоспособности стран на мировом рынке. Поэтому неудивителен выход книги Джамиля Салми [208] «Создание университетов мирового класса», подготовленной в рамках политики Всемирного банка для содействия реформам в области высшего образования и интерес к глобальным рейтингам мировых университетов со стороны бизнес элиты. К университетам мирового класса относят не столько обучающие, но в первую очередь исследовательские Университеты, обеспечивающие появление на мировом рынке новейших технологий и инноваций. Требования, предъявляемые к университетам мирового класса, определяются высокими уровнями организации учебной и исследовательской работы университета, профессиональной компетентностью его профессорско-преподавательского состава, уровнем обеспеченности ресурсами – финансовой мощью университета, уровнем организации международной деятельности Университета и уровнем социально значимой деятельности его выпускников. И хотя к показателям последнего уровня относят общее число выпускников Университета, добившихся мирового общественного признания: выдающихся деятелей науки, культуры, бизнеса и политики, среди показателей уровня Университета мирового класса отсутствует оценка его педагогической, гуманистически ориентированной составляющей образовательного процесса, степень конвергенции воспитания и образования. Именно поэтому, с точки зрения общечеловеческих ценностей, мы пока в идеале ещё далеки от создания университетов нового поколения, призванных решать глобальные проблемы человечества. Культивируемый профессионализм культивирует и холодный разум, чуждый человеческому состраданию, а значит и самой жизни.
Образование сердца – образование под знаком смысла жизни. Нельзя не согласиться с первым президентом Римского клуба А. Печчеи [209] и с Э. Ласло [210] , что без совершенствования человеческих качеств решение всех без исключения глобальных проблем невозможно. Но не утопично ли говорить об избавлении от эгоцентризма, прагматизма и страсти к сверхвысоким прибылям типичных представителей мира бизнеса? Разве, что-то изменилось в человеке после строчек из Фауста Гёте: «Война, торговля и пиратство – три вида сущности одной»… Не утопично ли в мире насилия и террора говорить о воспитании толерантности и коммуникативности, честности и добросердечия, достоинства и чести, долга и мужества? Но что есть утопия? Не удивительно ли что нет ничего долговечнее утопических идей? Так «…не стоит и смотреть на карту, раз на ней не обозначена Утопия, ибо это та страна, на берега которой всегда высаживается человечество. А высадившись, оно начинает осматриваться по сторонам и, увидя лучшую страну, снова поднимает паруса»(Оскар Уайльд. «Душа человека при социализме»).
Для познающего субъекта познание ограничено его собственным временем. Время – запрет вечности на совершенство. «Человек никогда не дан в полноте своего существа» [211] … Однако, если следовать принципу непрерывности, то можно утверждать: прошлое и будущее сообитают друг с другом. Но, не является ли тогда заблуждением приписывать прошлому времени пассивность? Разве память не требовательна? Разве она не взывает?.. Связуя времена, гуманизация естественнонаучного знания формирует у молодого ученого эмоциональный интеллект, обладающий разумом в огранке высоких переживаний и чувством в поиске истины, переходящим в страсть. Феномен культурной памяти говорит: Мышление обязано припоминанию, как память – сердцу. И мышление по Хайдеггеру есть благодарность [212] и, следовательно, мышление есть ответственность перед былым и грядущим. Мы все в Афинской школе Рафаэля. Мы все в соавторстве с ушедшими и с теми, кто придёт. «Мы – воздухоплаватели ума» (Ф. Ницше), и «если разум чего-то стоит, то лишь на службе у любви» (А. Экзюпери).
В этом контексте мы просто обязаны вспомнить об исторически сложившихся высоких идеалах и гуманистических принципах западноевропейской и российской педагогики с императивом воспитания сердца над образованием ума (Гуго Сен-Викторский, Ян Амос Коменский, Пирогов, Лобачевский, Ушинский, Сухомлинский, Гессен и др.). «Мы смело высказываем убеждение, что влияние нравственное составляет главную задачу воспитания, гораздо более важную, чем развитие ума» (К. Д. Ушинский). Как актуальны на наш взгляд, именно сейчас, и мысли Сухомлинского о культуре желаний применительно к потреблению материальных благ! Однако оппоненты нередко здесь говорят о том, что речь идет скорее о дошкольном или, в крайнем случае, о школьном образовании и воспитании. И с этим можно было бы согласиться, если не вспомнить А. Экзюпери: «Взрослые это те же дети, только они об этом забыли»… Настало время, развивая идеи А. Маслоу, К. Роджерса и Э. Маркаряна [213] , говорить об образовании не только ума, но и сердца – образовании под знаком смысла жизни. Так, не пришло ли и время для составления нравственного кодекса исследователя природы? Не удивительно ли, что моральные принципы для врачей, были заложены еще в клятве Гиппократа? А что же мы, физики, химики, биологи? Не пришла ли нам пора говорить об изменении климата и опустынивании земли, по причине опустынивании наших душ? – Если нет, то вне зависимости от нашего желания нам придется говорить о выпускниках университетов, как о новых «образованных», высокий профессионализм которых, в сочетании с духовным вакуумом и порождает глобальные проблемы нашей цивилизации. Все более трагическое звучание приобретает высказывание Экклезиаста: «Во многом знании много печали»… Быть может, знание причин и наложило обет молчания на пифагорейцев? Как актуальна попытка, хотя бы частично понять: Ну, почему «во многом знании много печали»? – Не потому ли, что, приобретая знание, как собственность, мы превращаем его в разменный товар? Мы забываем, что душа, страдая «клаустрофобией», бежит от тлена. И если мы не понимаем, что «бедность заключается не в уменьшении имущества, а в увеличении ненасытности» (Платон), то мы имеем в обществе потребления духовный суицид. Следуя Фрейду, нельзя, забывать, что человеку присущи, как инстинкт самосохранения (Эрос), так и инстинкт самоуничтожения (Танатос). И если один человек, потеряв смысл своего существования, может покончить с собой, то подобное может случиться и со всем человечеством. Не в этом ли корни глобального духовного кризиса нашей цивилизации?
Почему «во многом знании много печали»? – Не потому ли, что в поиске смысла жизни – испытание временем, а время для души всегда чужое. И мы задумываемся над смыслом жизни, когда перестаем ей радоваться. Мы задумываемся над смыслом жизни, не ранее, чем осознаем ее конечность. Мы задумываемся над смыслом жизни, обретая прошлое, или испытав потери. Наконец, мы задумываемся над смыслом жизни, когда жизнь переходит в зал ожидания…
Черновика нашей жизни не существует. В смысле жизни – очарование тайны. Поэтому скажем весьма осторожно о принципе тождества смысла жизни и смысла творчества. Смысл жизни – в искусстве, или одухотворении, в обретении мудрости, или в смирении разума, в творчестве, или в мужестве неравного поединка со временем. Время – незрячее. Смысл жизни в ее безрассудстве, или в вере, в любви, или в жертвенности, в преодолении отчаяния, или в надежде… Познание освещается под знаком смысла жизни. «Где нет любви, там нет и истины» (Л. Фейербах).
Образование ума и сердца в университетах нового поколения. В условиях острого дефицита времени, отпущенного нашей цивилизации для решения глобальных проблем усилиями всех стран-членов ООН, ЮНЕСКО, международных неправительственных организаций, мы придаём, в этом аспекте, Университетам нового поколения одну из главных ролей. Но, что понимается под Университетом нового поколения? По нашему мнению, это те университеты, которые, занимая достаточно высокий рейтинг, могут демонстрировать не только результаты своей успешной научной деятельности в виде высокотехнологичной продукции, но и будут являться проводниками гуманистических идей, выпуская специалистов с развитым чувством ответственности за результаты научных исследований, с культурой потребностей и нравственно ориентированным общественным поведением. Миссия Университетов нового поколения представляется нам в образовании ума и сердца. Как следствие работы таких университетов, можно ожидать приостановки «утечки мозгов», повышения социального статуса профессорско-преподавательского состава университетов, начала возрождения промышленного потенциала страны, создания благоприятного экономического климата с атмосферой доверия для иностранных инвесторов, повышения жизненного уровня и авторитета страны в глазах мирового сообщества. Что же касается международного уровня, то выпускники таких университетов могут быть востребованы экспертными международными комиссиями по поиску оптимальных решений глобальных проблем человечества. Рисуя такой радужный сценарий, нужно понимать, что для его осуществления, связанным с созданиями Университетов нового поколения от государства, возможно, потребуется финансовая поддержка, которая быть может, сравнимой с оказанной банковской системе страны на раннем этапе развития мирового финансового кризиса. Но разве в этом случае цель не оправдывает средства?
