Эрик Дэвис - Техногнозис: миф, магия и мистицизм в информационную эпоху
Такого рода базы данных естественным образом удовлетворяют потребности язычников в собирании Традиции, но для многих язычников компьютеры служат более существенным религиозным целям, чем загрузка оцифрованных иероглифов или складирование порнографической поэзии Кроули. Коллективная анархия в самой природе языческих сообществ. Нестабильная социальная структура, в которой свободный обмен информацией между далеко отстоящими друг от друга, а зачастую и открыто враждующими группами играет ту же связующую роль, какую играют догматические иерархии в традиционных религиях. Десятилетиями язычники вкладывали огромный труд в издание фэнзинов, таких как Green Egg или Woman Spirit. Эти пухлые брошюры, часто сшитые вручную, рассылались по обыкновенной почте. Вряд ли стоит говорить, что BBS (а позднее и веб-сайты), едва появившись, как нельзя лучше подошли для этих еретических и словоохотливых объединений. К концу 1980-х годов сотни языческих BBS усеяли страну. Они носили такие названия, как «El Segundo Spiders Web», «Ft Lauderdale Summerland» или «Ritual Magick Online!». Еще более анархическая среда Интернета, с его чатами и группами новостей с самого начала кишмя кишела викканами и друидами, а иерархии Usenet alt.pagan и alt.magic быстро превратились в бурлящие котлы бесконечных дебатов. Несмотря на то что язычники представляют крошечный сектор религиозной Америки, alt.pagan долго удерживало лидирующие позиции в пятерке самых популярных новостных групп Usenet, посвященных религии и духовности.
Для основной массы язычников и практических магов виртуальные сообщества играют подчиненную роль по отношению к непосредственному духовному опыту. В конце концов, язычество — это религия земли, и практикующие его стремятся к освященному традицией единству с материальным планом бытия. Их влекут леса, пустыни и темные подземелья, волшебные мази, барабанный бой и танцующие тела. Этот визионерский материализм отделяют от бесплотного текстового пространства Интернета целые миры, поэтому многие язычники, а особенно почитающие Богиню виккане, не доверяют своим технически подкованным собратьям, чересчур увлеченным киберпространством, опасаясь, что энтузиазм, вызванный виртуальными разговорами, может привести к простому воспроизводству экологически несостоятельных и дематериализующих тенденций современной цивилизации, которым язычники изо всех сил пытаются сопротивляться.
Но маги-антиномисты, лишенные остатков морали, которые занимают самые темные уголки современного оккультного спектра, редко делают подобные заявления. Среди этих по-настоящему колдовских и даже в известной степени сатанинских объединений, многие из которых отвергают даже ярлык «язычник» как звучащий слишком приторно, а особенно среди так называемых магов хаоса Интернет играет все более важную и даже ведущую роль. Маги хаоса неуважительно относятся к традиции и отвергают исторические символические оккультные системы как произвольные конструкты, лишенные приписываемой им действительной «духовной» силы. Для этих магов-постмодернистов наивный кондовый романтизм «древних путей», свойственный язычникам, затмевает подлинный источник всякой магии: личную силу мага — этого самодержца в экзистенциальной пустоте безличного и релятивистского космоса. Маги хаоса могут соглашаться с тем, что паранормальные явления реальны, но они предпочтут скорее отнести их на счет «обмена информацией в четвертом измерении» или к проявлению древних структур нервной системы человека, чем к туманным призракам мертвых культур. Даже когда они взывают к богам, они скорее склонны взаимодействовать со сверхъестественными тварями из рассказов Г. П. Лавкрафта, чем со стариной Паном. Как и можно ожидать, маги хаоса с удовольствием используют компьютеры. Таинственный сетевой колдун, стоящий за MaGI, пишет об этом так: «Большинство неоязычников соединяются при помощи электронных сетей и говорят: давайте соберемся и проведем ритуал, а маги хаоса говорят: давайте проведем ритуал в Сети»153.
Хтонические силы, с которыми работают маги хаоса, могут, на первый взгляд, показаться чем-то вроде оккультной шоковой терапии, но эти силы можно направить и в более «практическое» русло. Для членов Храма Душевной Юности (Temple Ov Psychic Youth), этого техноязыческого ответвления британской музыкальной группы середины 80-х Psychic TV, созданной творцом стиля индастриал Дженезисом П. Орриджем, темные конвульсивные энергии магии хаоса способны послркить своего рода будильником для души. Свободно интерпретируя страхи, одолевавшие Эллюля, Адорно и прочих критиков современной цивилизации, Храм рассматривает общество мейнстрима как очередную тоталитарную систему социального контроля. Подобно браконьерам Серто, они пытаются перехитрить, обвести вокруг пальца «общество спектакля», взламывая его идеологическую иллюзию при помощи атавистической магии, экспериментального медиа и темной сексуальности. Помимо разукрашивания своих тел разнообразными племенными татуировками и смелым пирсингом (который, впрочем, ненадолго задержал коммерциализацию стиля), члены Храма проводят время, общаясь при посредстве альтернативных сетей, где информация имеет меньшее значение, чем тот способ, которым она передается. Пока Дженезис П. Орридж сам стоял у руля созданного им движения, он прилагал много усилий для того, чтобы придать магическое качество техникам монтажа, придуманными битниками Уильямом Берроузом и Брайоном Гайсиным. Орридж утверждал, что подобная тактика вырывания информации из контекста с последующей перестановкой может применяться в музыке, визуальном искусстве и коллажах для того, чтобы создать брешь в социальном программировании и трансе консенсуса. Но самым нахальным и изобретательным, а в известной степени и отчаянным актом медиабраконьерства, предпринятым Храмом, стала телевизионная магия, описанная в книге Орриджа «Эзотеррорист». Хотя Орридж разоблачал телевидение как инструмент промывки мозгов, он также верил, что при правильном подходе кинескоп может стать «современным алхимическим оружием», электромагнитным порталом, ведущим в древнее царство снов. Некоторые члены Храма использовали телевизор в качестве камня видения (или «хрустального шара»). Настроившись на мертвый канал, они всматривались в «войну микробов» до тех пор, пока перед их взором не возникали странные фигуры и образы.
Эта разновидность оккультного поп-арта — всего лишь крайний пример желания техноязычника использовать современные психические инструменты на манер архаичных. Но, как рке говорилось раньше, современные электронные технологии с самого начала были в некотором смысле колдовскими, а потому техноязыческая магия должна рассматриваться в более широком и амбивалентном контексте повсеместного, хотя и неосознаваемого технологического анимизма. Писатель-фантаст Филип Дик в одном из своих публичных выступлений в 1972 году отмечал:
Среда, в которой мы живем, я имею в виду рукотворный мир машин, искусственных конструкций, компьютеров, электронных систем, взаимосвязанных гомеостатических устройств, — все это постепенно обретает такие свойства, которые нам кажутся признаками живого, подобно тому как первобытным людям казалось живым то, что окружало их в ту далекую эпоху. Наше окружение тоже оживает в самом прямом смысле или по крайней мере притворяется ожившим154.
Парадокс, описанный Диком, вполне предсказуем. Компьютеры, наделенные совершенно особенной, механизированной логикой в некотором смысле отстоят дальше всего от архаического анимизма, таким образом завершая путь, проделанный Западом в противоположную от анимизма сторону. В этом путешествии мы пересмотрели свои взгляды на космос и самих себя, используя каждый раз все более сложный образ машины: ткацкий станок, колесо горшечника, часы, паровой двигатель. Научный редукционизм изгнал призраков и прочих разумных посредников древней космологии из процесса восприятия физического мира. И все же сегодня электронная пародия на эти древние силы снова пришлась как нельзя кстати, причем ярче всего эта тенденция проявляется не в языческом поклонении Гее, а в медиа и механизмах информационной эпохи. Ведь пока лесозаготовительные корпорации безжалостно добивают последних духов древних дождевых лесов, цифровые технологии порабощают умы.
Компьютер — самая живая и умная из машин, самая интерактивная, и «механической» ее можно назвать с большой натяжкой. Даже если мы будем настаивать на чисто механической природе кибернетических устройств, на сегодня они стали настолько «живучими» и сложными, что способны служить нам моделью самого мышления и даже самой жизни. Потенциал, заключенный в них, объясняет, почему электронные компьютеры уже в 1950-х годах дали повод бесконечным разговорам об искусственном интеллекте и почему уже сегодня некоторые компьютерщики всерьез обсуждают возможность выращивания форм жизни, состоящих из цифрового кода. Хотя многомудрый искусственный интеллект все никак не может родиться на свет, Интернет уже стал домом для множества автономных программ, по большей части паразитического свойства, таких как вирусы, трояны, пауки, черви, торговые агенты и боты,[54] которые рыщут по компьютерам пользователей, размножаются, производят различные действия по обработке данных (чаще разрушительные) и возвращаются к своим хозяевам с информацией в зубах, если, конечно, у них вообще есть хозяева.
