Владимир Петрухин - Загробный мир. Мифы о загробном мире
Практически все население древни, за исключением стариков и тех, кто не мог самостоятельно передвигаться, снималось с места и двигалось в сторону чужаков с оружием, запасами пищи, собаками и свиньями. Женщины вели во время прохода традиционное хозяйство и исполняли свой супружеский долг. Кроме того, охотники вдохновляли себя пением воинственных песен и жевали бетель.
Ночью воины окружали селение чужаков. Несколько героев врывались в деревню, остальные ждали в засаде. Несчастные, застигнутые врасплох, пытались бежать или в оцепенении ждали своей участи. Захваченные должны были произнести свое имя, но поскольку язык чужаков не был известен охотникам (к соседям, говорившим на родственных и понятных диалектах, за головами не ходили), то любое выкрикнутое слово принималось за имя, которое победитель твердил до наступления праздника. Естественно, во время охоты за головами захваченные деревни подвергались разграблению.
Головы убитых пленников отделялись бамбуковыми ножами. Кожа лица снималась, и череп очищался от тканей, которые заменялись глиной, в глазные отверстия вставляли раковины. Затем кожа вновь натягивалась и трофей коптился на костре. В завершении всего череп расписывали красной и черной краской, украшали сплетенными из луба косами.
По возвращении в деревню охотники устраивали праздник. В лагерь относили также отделенные конечности и мозг, необходимые для каннибальского пиршества. Все рассаживались вокруг голов: первый ряд составляли те, кто сам добыл головы. Каждый из них, взяв добытую голову, должен был добежать с ней до моря, криком оповещая, что она принадлежит ему (это напоминало спортивные состязания). Затем черепа выставлялись в специально построенном для этого «мужском» доме, где могли находиться лишь прошедшие посвящение воины, а после смерти человека, носившего «имя» былого обладателя черепа, — захоранивались.
Богачи-работорговцы из народа банги в Конго стремились при жизни отправить часть имущества на тот свет. Для этого всю деревню они приглашали на праздник с распитием пальмового вина. Внезапно во время пиршества одного из пирующих хватали и обезглавливали. Все остальные при этом ликовали — ведь хозяин получал слугу, который будет с ним на том свете. Череп несчастного надевали на столб возле дома хозяина, где, как правило, стояло уже несколько таких столбов…
Обезглавливание считалось самой страшной казнью: лишенный головы не мог рассчитывать даже на загробную жизнь. Недаром самым надежным способом избавиться от живого мертвеца, нападающего на живых, древние исландцы считали отчленение головы, которую прикладывали в могиле к ляжкам.
Известный этнограф-африканист Лео Фробениус приводит пример соперничества охотников за головами на Борнео (Калимантан): один из них похвалялся, что добыл четыре головы, другой утверждал, что отрезал семь. Через несколько дней самого «победителя» нашли обезглавленным.
Охота за головами, однако, не была особенностью «экзотических» южных стран. Начало русской истории оказалось связанным с той же традицией. Когда русский князь-воитель Святослав, отец Владимира Святого, был разбит греками на Балканах и возвращался в 972 году на Русь, он попал в засаду печенегов на днепровских порогах. Князь был убит, а из его черепа печенежский хан Куря велел сделать чашу, которую поднимал потом на пирах, похваляясь своим подвигом.
Куклы и культ
С культом предков связаны многочисленные изобразительные символы, самый очевидный из которых череп. Еще одним распространенным у разных народов символом предка была кукла. Полагают, что сюжеты фольклорного кукольного театра, героями которого были Арлекин и Петрушка, связаны с архаичными мистериями культа мертвых. В современном мире некогда священные символы становятся сувенирами для туристов и детскими игрушками.
У африканцев баконго, как мы уже говорили, в семье хранили каменные фигруки минтади, которые оберегали дом в отсутствие хозяина.
Одна из самых знаменитых категорий кукол, призванных воплощать дух предка, — качина, известная у индейцев пуэбло и других племен юго-запада Северной Америки. Рассказывают, что духи появились во время миграции племен: при переправе через реку дети вырвались из рук матерей и превратились в духов вод. Они основали собственное селение духов и принимают подношения людей. Хотя качина живут в горах, они способствуют плодородию — жертвоприношениями люди призывают их на поля.
Изображающие духов куклы качина различаются по атрибутам и раскраске, ведь они воплощают все явления космоса: качина солнца изображается с еловой ветвью и колокольчиком, качина пчелы — с луком и стрелами. Кроме этого, качина имеют прямое отношение к детям: они должны знать, с каким духом связана каждая кукла и понимать их символическое значение.
Обряды, посвященные качина и культу плодородия, театрализованы и включают ритуальные танцы. Посвященные в таинства культа качина могут рассчитывать на то, что в загробном мире они воссоединятся с духами качина.
Изображения мертвецов: еще о происхождении портрета
Церемонии, связанные с культом предков и — шире — с культом умерших, предполагали, как мы видели, их символическое участие в совместных трапезах, иногда в состязаниях и игрищах. В этих церемониях живые должны были выполнять роль мертвецов.
Африканцы фан во время таких церемоний брали черепа предков, воплощавшие самих умерших, и производили с ними танцевальные движения, подобно детям, играющим с куклой. Чаще для танцев использовали специальные конструкции — наголовники, в которые монтировался настоящий череп предка или деревянное изображение головы, обтянутое кожей умершего (в некоторых случаях — убитого раба). Замаскированный танцор представлял умершего сородича, и на вопросы этнографов исполнитель обрядов отвечал: «Сейчас я — мой отец!»
Искусство масок, распространенное у многих народов мира, непосредственно связано с обрядами культа предков. В Меланезии изготовляли лицевую часть черепа в виде маски, которую ряженый держал в зубах за специальную петлю. Не менее известны и посмертные маски, призванные навеки сохранить черты лица умершего. Самые знаменитые из них маски из золотой фольги, обнаруженные в микенских греческих гробницах 2-го тысячелетия до н. э. Сходные обычаи известны многим народам: серебряные маски налагали на лица умерших древние венгры Европы и кидани на Дальнем Востоке.
Египтяне, стремившиеся сберечь не только лицо, но и все тело умершего, с древнейших времен заботились о форме гроба: в начале династического периода (3-е тыс. до н. э.) на поверхности гроба с восточной стороны на уровне головы изображается пара широко открытых глаз.
Читатель уже сталкивался с совпадением обычаев у самых разных народов мира: открытые глаза изображались на надгробиях у сербов, славянского народа Балкан; русские, обметая могилы предков на поминках, говорили, что тем самым они очищают глаза дедам. Действительно, для того чтобы умерший мог видеть загробную жизнь, нужно было, чтобы глаза его отверзлись. Но когда человек умирал, глаза покойника закрывали или клали на них монеты, так как взгляд умершего может увести за собой живых.
На внутренние стенки египетского гроба наносили изображения, дублирующие те, которые находятся на стенах и потолке усыпальницы. Внутренняя поверхность крышки гроба, на которой изображалась богиня Нут, символизировала небо; нижняя — с изображением бога преисподней Осириса — землю. В эпоху Среднего царства появляется антропоморфный саркофаг, имитирующий идеальный образ умершего — мумию в маске (сах). Одна из целей мумификации — «улучшение» и сохранение земного образа. Образ на крышке саркофага — еще не портрет, но повтор идеализированного образа мумии.
Для посмертных масок используется золото, и не только потому, что этот металл не подвергается коррозии: золотой цвет символизировал загробный мир. Недаром фон византийских икон и мозаик был золотым.
В египетских верованиях элементы человеческой сущности после смерти обретают самостоятельное бытие, не лишаясь при этом возможности воссоединиться с телом, которое, став мумией, остается нетленным. Тело не должно ничего утратить, поэтому внутренности хранятся в особых сосудах — четырех канопах (ср. упомянутые оссуарии). Индивидуальный образ умершего сохраняет погребальная маска-портрет, но и она представляет собой идеализированное лицо. Во II–III веках н. э. под воздействием античной традиции на смену египетской маске приходят знаменитые файюмские портреты.
Золотые маски и файюмский портрет в наши дни стали достоянием музеев и выставлены на обозрение, но предназначались они для гробниц.
