Роберт Уилсон - Иштар Восходящая
Богиня эта жива и поныне. Роберт Грейвс в книге Белая Богиня утверждает, что образ ее являлся всем поэтам, по крайней мере, во снах. Современные ведовские ковены все еще поклоняются ей, и я сам однажды присутствовал на одной очень красивой церемонии в Миннеаполисе, Миннесота и слышал, как призванная богиня вещала через главу ковена:
Вы должны быть свободны, и в знак того, что вы действительно свободны, обнажитесь и так служите обряды, пойте, танцуйте, празднуйте, веселитесь и любите. Тем вы почтите меня, ту, что сеет радость над землею; не верою своей, но жизнью почитайте меня и пребудет с вами покой невыразимый превыше смерти и экстаз богини. Ничего я не требую в жертву, ибо я матерь всего живого и любовь моя разлита щедро надо всею землею.
Религия эта, без сомнения, абсолютно оральна. Богиня выглядит явным воплощением груди глазами младенца, если бы грудь умела говорить, конечно. Доктор Вольфганг Ледерер выводит такую же идею сопоставления великой богини-матери с образом груди как таковой:
Ее груди, из-за которых вавилоняне прозвали ее «Матерью с плодородной грудью», никогда не иссякали … лишь изредка сокращались, стилизуя собой кольца или спирали, но чаще были вожделенно вздернуты, числом своим только умножая выразительность. Великая Диана Эфесская изображается обычно многогрудой — не менее 16 — равно как и мексиканская богиня агавы Майагуэль, у которой грудей было ровно 400. Функция их вполне очевидна, одна же из самых прекрасных и трогательных картин рисует нам ее с младенцем у груди, отчетливо вызывая в памяти Исиду с маленьким Гором и ее аналоги в Уре, доисторической Сардинии, Мексике, Перу или современной Африке, а также бесчисленные примеры девственниц с ребенком в христианском искусстве: здесь, особенно в период позднего средневековья, проявилась нежность и интимность изображения, некий синтез присущей животным заботливости и высокой духовности, утраченной сейчас при созерцании этих шедевров…
Более того, богиня, описываемая нами, была не просто человеческой матерью, кормящей человеческим молоком дитя из плоти и крови, но и не полностью божественной матерью с плотским либо божественным чадом: сосцы ее источали не молоко, но мед — в преданиях Палестины, страны молока и меда, где служительницы ее звались Melissai — «пчелы» — и где храмы ее были похожи на ульи. Эскимосы вообще верили в то, что груди богини рождают сонмище какой угодно рыбы. Она, таким образом, не только порождает жизнь, но и обеспечивает ее пропитанием, удовлетворяя ее нужды, и именно она, «Альма Матер» и величайшее из чудес, наполняет мудростью зрелых ученых мужей. Она, говоря короче, есть источник всякой пищи, и духовной и материальной.
Неудивительно ли поэтому, что она гордится своей грудью, естественно выставляя ее напоказ и предлагая каждому во всей полноте…[10]
Статуи богини, запечатлевшие ее держащей груди в «предлагающем» положении, были найдены на всем пространстве доисторической Европы и Азии, и когда-то они все должны были быть обобщенным образом матери с младенцем, позднее заимствованным римским христианством.
В отличие и вопреки оральности самого Иисуса, иудеохристианство как религия строго анальна[11], а их суровый бог-отец попускает бесконечные жертвоприношения, неся в сердца не радость и любовь, но долг слепой покорности, угрожая неверующим вечными садистскими истязаниями. Модели Фрейда здесь вполне согласуются с историей, по крайней мере, западной, начинаясь от орального блаженства и заканчивая анальными опасениями и тревогами.
Такой же точки зрения придерживались и швейцарский этнолог Иоганн Бахофен, и американский антрополог Льюис Морган, и соавтор Карла Маркса Фридрих Энгельс. Их гипотеза единой исторической схемы, согласно которой все общества развиваются от матриархального коммунизма к патриархальному капитализму (затем снова возвращаясь к коммунизму, как считает Энгельс) была широко распространенной на протяжении примерно пятидесяти лет, пока не начали преобладать доказательства ее ошибочности. К примеру, некоторые общества вообще никогда не знали матриархата, а в других матриархат был мнимый, когда по линии матери происходило только наследование собственности, основная же руководящая роль все равно принадлежала мужчине. У того же Бахофена, хотя отдельные предположения и были поразительно точными, другие являлись просто грубой натяжкой. Теория первобытного матриархата была, таким образом, отвергнута антропологами так же, как и физиками — идея светоносного эфира, нарушающая принцип относительности. Только в последние несколько лет эта теория снова находит сторонников под влиянием новых данных, собранных учеными — женщинами, в той или иной степени связанных с Движением за Освобождение Женщин.
Тем временем, Лео Фробениус в Германии, Генрих Тэйлор в Англии и Джозеф Кемпбелл в нашей стране собрали и опубликовали внушительный объем сведений, показывающих, что, если примитивный матриархат и не был распространен настолько широко, как представлялось теоретикам в девятнадцатом веке, что-то очень похожее на него все равно должно было существовать до начала письменной истории на Западе и Ближнем Востоке, сосуществуя с первыми патриархальными цивилизациями. Образ Великой Матери достался нам именно от этого периода, и в разные исторические эпохи предпринимались попытки возродить матриархальные ценности. Генрих Тэйлор даже составил таблицу[12], демонстрирующую различие между двумя типами культур, названными им патристической и матристической. В терминологии Фрейда они соотносятся с анальностью и оральностью.
Патристическая (анальная) | Матристическая (оральная)
1. Сдерживающее отношение к сексу. | Свободное отношение к сексу.
2. Ограничение свободы женщины. | Женская свобода.
3. Восприятие женщины как изначально греховного существа. | Высокий статус женщины.
4. Целомудрие важнее комфорта. | Комфорт важнее целомудрия.
5. Политическая авторитарность. | Демократия в политике.
6. Консервативность против инноваций. | Инновации и прогрессивность.
7. Недоверчивое отношение к науке. | Нет запрета на исследования.
8. Подавление, боязнь неожиданности. | Спонтанность.
9. Глубокий страх гомосексуальности. | Глубокий страх инцеста.
10. Максимальные половые различия в одежде. | Минимальные различия.
11. Аскетизм, избегание удовольствий. | Гедонизм.
12. Патриархальность религии. | Матриархальность религии.
Самый обсуждаемый тезис Чарльза Райха в его Зеленеющей Америке состоял в том, что наша страна сейчас переходит от так называемого Сознания II к Сознанию III. Что это означает: Сознание II в основном патриархально и анально, тогда как Сознание III преимущественно матриархально и орально. Для фрейдиста это очевидный прогресс от большегрудых кинозвезд 40-х к появлению обнаженной груди в «Плейбое» в начале 50-х и 60-х, а затем к движениям хиппи и женской эмансипации 1960-х и 1970-х годов. Вполне естественно, что эти движения подобно всем новым веяниям, рассматривали предыдущую эпоху как опостылевшее наследие патриархата, от которого необходимо избавиться.
Забавно, что Движение за Освобождение Женщин, позднейшее и наиболее революционное из возникших течений, было по сути своей даже более патристическим, чем многие хронологически ему предшествовавшие. К несчастью, выступая под лозунгом «освобождения женщин», дамы фактически переняли у мужчин наихудшие патриархальные черты, и провозгласили своей единственной целью «достижение полной свободы». Это довольно любопытно, учитывая пункты 1,4,5,7,8 и 11 таблицы Тейлора — вседозволенность против запретов, комфорт против целомудрия, авторитаризм против демократии, подозрительность по отношению к науке, подавление против спонтанности и аскетизм против гедонизма. Во всех этих вопросах феминистки определенно вернулись назад, к анально-патриархальному строю, не продвинувшись к столь желанному «освобождению» ни на шаг. Они не просто оживили викторианскую чопорность, но возродили и присущую ей сексуальную клевету вкупе с шантажом. Как в свое время известный ирландский бунтарь Чарльз Стюарт Парнелл опозорил себя незаконной связью с некой Китти О’Ши, многие прославленные радикалы пали жертвой заявлений этих свободолюбивых леди (имена в историях были опущены, однако остальные детали вполне узнаваемы), опубликованных в сомнительных журналах. (Иногда указывались и имена, как произошло однажды с одним чернокожим пацифистом, который даже не был замешан в аморальных деяниях, просто разделял «не те идеи» и был унижен из-за них, своей души, тела и, как это ни странно прозвучит, «золотого члена». Обвинили его, короче говоря, по всем статьям). Дамы почитали лишь собственные убеждения непогрешимыми, презирая демократический стиль дискуссий и отвергая научные исследования как «мужскую вотчину», хотя многие из них объявили даже такое обоснование довольно подозрительным и сейчас охотно принимают знаменитое изречение одного из отцов церкви «Верую ибо абсурдно».
