Глеб Глинка - Погаснет жизнь, но я останусь: Собрание сочинений

Растешь цветком упрямым ты
Средь быта черствой арктики:
Мечты мятежные чисты,
Душа полна романтики.

Глаза от радости синей,
В губах улыбок ниточки,
Но всё же мне всего милей
Твои девичьи сисечки.

Лукавой верю я судьбе,
Не ставя многоточие,
Вручаю, милая, тебе
Мой ум, талант и прочее.

Научная семантика
Не вскроет смысл мечты.
Душе нужна романтика,
Любви нужны цветы.

Дать ротику эротику,
В удел для тел – кровать,
Чтоб животом к животику
Прильнуть и колдовать.

Не в меру удивительно,
Как явь из дебрей сна,
Когда мечта в действительность
Почти воплощена.

Цвети как одуванчик, дева,
Люби порядочных мужчин:
Они без страсти и без гнева
Тебе предложат апельсин.

Но бойся, бойся, одуванчик,
Превыше смерти бойся тех,
Кто ложит девку на диванчик,
Чтобы разделать под орех.

Понятно и не ново,
Всё ж повторяю вновь:
Любовь — святое слово,
Не эрос, а любовь.

Что может быть светлее
И может ли так быть:
Любить людей в сабвее,
В rush hour 1 любить?..

Любить чужих, немилых
Нам трудновато ведь,
Но коль любить не в силах,
Попробуем жалеть

Уродов и пригожих,
Маститых и не в масть;
Тогда мы сами сможем
Свободнее дышать.

Среди деталей и основ
На свете много дряни.
Воображения покров
Любой дороже ткани.

Раздень весь мир и посмотри;
Как черви, скользки девы,
Под платьем голы короли
И даже королевы.

Пускай цветет, врагам на страх,
Незнания истома.
В любви, в изменах и в стихах
Не обнажай приема.

Не признавая ремесла поэта,
Нельзя надеяться на колдовство
И созидать ничто из ничего,
У вдохновенья требуя ответа.

Необходим талант и мастерство,
И те, в ком есть соединенье это,
Не ждут потустороннего привета,
Но в творчестве их дышит волшебство.

Плоды безграмотного вдохновенья
Не слаще бесталанного уменья.
Победа мастерства искусству впрок.

Поэзия не только птичьи трели –
Гармонии и синтеза залог:
Двуликий Янус – Моцарт и Сальери.

Был злобным, но рыхлым
Тьмы переполох.
Бесшумно свет вспыхнул,
Как молнии вздох.

Бред бился без жалоб,
К бессмертью стремясь.
В испуге дрожала
Поэтики вязь.

Казалось, потухнет
Сиянье огня
И, словно на кухне,
Начнется стряпня.

Но в плавном размахе,
Сквозь хаос и страх,
Звенел амфибрахий
В коротких стихах.

Шпаны словесной голытьба
Живет вне норм и статики:
Сама собой встает соба
Наперекор грамматике.

Строптивая соба потна
Возвратным самомнением,
Хоть называется она
Для всех — местоимением.

Тут именительный падеж
Дает случайный выигрыш,
Но на победу нет надежд,
Сам из себя не выпрыгнешь.

С собой покончить нету сил –
Живуча, окаянная,
Ведь столько лет ее носил
Под сердцем постоянно я.

Две металлических совы
Подвешены на ветке,
И чувствую — они, увы,
Мои родные детки.

Не голуби, не соловьи,
А совы неживые
Похожи на стихи мои
Надменные и злые:

Условность примитивных форм,
Колючесть в опереньи,
Добра и зла, вне всяких норм,
Холодное кипенье.

Причем тут творческая боль?..
Совиных тел победа:
В них перец и земная соль
Для моего обеда.

В сознании и в чувствах
В нем много моего,
И всё в моем искусстве
Понятно для него.

Родная, не чужая,
Душа близка с душой, –
Он довоображает
Придуманное мной.

Так в строй моих созданий
Вползает, как змея,
Боль творческих дерзаний
Читательского «Я».

Но где такой читатель,
Соратник, верный друг?
С какой бы это стати
Он появился вдруг?

Не смех, не горький юмор —
Отчаяния стон…
Возможно, уже умер
Иль не родился он.

Идут в искусство массы
Любой страны и расы.
Идет за ратью рать,
Чтоб жизнь отображать.

Для живописной блажи
Повсюду есть пейзажи,
А скульпторам в удел
Даны извивы тел.

И только у поэтов
Конкретных нет предметов,
Их творческая прыть
Должна в созвучьях жить.

Не нужен здесь анализ,
Чтоб люди не пугались,
Но всё ж напомним им:
Талант необходим.

О звукосмысле размышляя,
Вникая в глубину и суть
Чириканья, мычанья, лая,
Воссоздаю свой стихопуть.

Но тут же совесть грубо, смело
Напоминает мне опять:
«Брось заниматься грязным делом,
Давай углями торговать.

Оставь сей труд научным силам,
Они тебе ни сват, ни брат…
Куда уж нам с конкретным рылом
Лезть в отвлеченный звукоряд».

Стихам, что у забора
Родились среди сора
Через союз раздора,

Через словечко «но»
Судьбою суждено,
Грамматикой дано

Незыблемое право,
Словесности во славу,
Быть многим не по нраву.

Навозну кучу разрывая,
Бодлер нашел жемчужное зерно,
В нем злобы прелесть неземная.
В поэзию оно вошло давно,
Гордыней разум отравляя.

Под тусклым блеском дьявольских сетей
Жемчужный мир красив и страшен.
В беспомощном безумии затей
Заражены искусства наши
Чесоткой вожделений и страстей.

Изношенность словесных тканей
И плесень песенных затей
Не украшают наших дней
Тщетой беспомощных дерзаний.

Где ж воплощенная мечта,
Что в вечность проросла из тлена,
Косноязычье Демосфена,
Бетховенская глухота?..

В болоте или на мели
Искусство чахло час от часу.
Заветные пути к Парнасу
Чертополохом поросли.

Но вот нежданно, безобразно,
Раскачиваясь вкривь и вкось,
Всё сдвинулось и понеслось,
Безмерности справляя праздник.

Провозглашая на ходу
Стихов бесформенных кипенье,
Традиций разбивают звенья,
На крест эстетику ведут.

От нас отторгнуты отныне
Поэзии живой сосцы,
Стихосложения жрецы
Священнодействуют в пустыне.