Глеб Глинка - Погаснет жизнь, но я останусь: Собрание сочинений

Чтобы преодолеть изъян
И цены удержать на рынке,
Цыплят ссыпают в океан
В корзинах или без корзинки.

И слышим мы со всех сторон,
Что шар земной, должно быть, вскоре
Сплошь будет перенаселен
На разоренье всем и горе.

Трещит двуспальная кровать,
Но дело вовсе не в кровати.
Всё можно, только не рожать:
Топить детей с какой же стати?

В искусстве лишь талант ценя,
Ищу я некоего сходства
В вопросах, близких для меня,
Иного перепроизводства.

Талант — один среди толпы,
Кругом — бездарные творенья,
Плодящиеся как клопы.
Где ж тут контроль деторожденья?

На перекрестке, у забора
Стоит потерянный поэт.
Он наблюдает, как из сора
Растет классический сонет.

Мир творчества устроен тонко,
Темны поэзии пути.
Стихи, как малого ребенка,
В капусте можно обрести.

Иль весь узор стихотворенья,
Чтоб мук не длилась канитель,
Чудесный аист вдохновенья
Приносит автору в постель.

Невозможно обобщить
Смысла разобщенного.
И не надо, не ищи
Ночью солнца черного.

Нет реальности иной,
Кроме обывательской,
Потому поэт порой
Терпит издевательства.

Хоть корову через «ять»
Напиши в усердии —
Необъятного объять
Не дано в поэзии.

Дерзаний творческих удача –
Победа мастерства и воли.
Блестяще решена задача,
Без вдохновения и боли.

На месте всё, но, как ни странно,
Сам сознаешь в бессильной дрожи:
Созданье это бездыханно,
Чего-то не хватает всё же.

И тут приходит сокровенно
Еще строфа, под стать и кстати,
Рожденна, а не сотворенна,
Единосущна благодати.

От ласкового дуновенья
Все строки радуют друг друга.
И ожило стихотворенье,
Но в этом не моя заслуга.

Всё дальше детства яркий праздник,
Сгущаются сплошные будни,
Ничто не радует, не дразнит,
Груз возраста уныл и труден.

Ребенка первый шаг на свете,
Шаг шаткий старика больного,
А между ними жизни сети
От будущего до былого.

Лишь изредка и на мгновенье
Прорежет духоту тумана
Луч творческого вдохновенья,
Последнего самообмана.

Был он автор,
Был поэт.
Завтра завтрак,
Нынче нет.

Весь в заботах,
Свет немил,
Но работал
И творил.

Неврастеник
С юных лет.
Мало денег,
Много бед.

Боль до дрожи:
Нету крыл…
Умер всё же,
Значит – жил.

Счастия на свете
Я не ждал, не требовал.
Где же тут ответить,
Было ль оно, не было.

Был любим, не скрою,
Сам влюблен без памяти.
Ну, и всё такое,
Вы, конечно, знаете.

Как закалка стали,
В цвете побежалости
Души расцветали
От любви и жалости.

Мужем и женою
Стали с нею значиться,
Разного покроя
Завели чудачества…

Старость нас накрыла
Без предупреждения.
Счастье ли то было
Или наваждение?

Есть воспоминания близкие к стону —
О том, что случается редко и вдруг,
О страсти и нежности по телефону,
О боли обид, о безумье разлук;

О том, как дрожали испуганно руки
И не поддавался замок как назло,
Об узкой кровати, о неге и муке,
О счастье нелепом, о том, что ушло.

В любви постоянной всё просто и ясно.
Сомнений туманы теперь далеко,
И ключ от квартиры привычно, бесстрастно
В замочную скважину входит легко.

Вспоминаю домишко тот благостный
И колечко мое на тебе.
На истоках пути много радостей
Было в нашей суровой судьбе.

Мы блуждали тропами неровными,
Малодушествуя и греша,
Но любовью, нам Богом дарованной,
Омывалась и крепла душа.

Может быть, как теперь, полузрячими
Добредем до земного конца,
Чтоб мольбами своими горячими
Умолить друг о друге Творца.

Мне прошептала смерть: «живи»
И отпустила на поруки.
С тех пор из всех богатств любви
Предпочитаю я разлуки.

В них судорога губ и рук
И опьяненье вольной волей.
Земное счастье, без разлук –
Как день без ночи, хлеб без соли.

Боль расставаний – пустяки,
Романтика наивной муки,
Тут нет следа слепой тоски,
Последней и сплошной разлуки.

В любви дано не «Я»
Нам милостью Господней, —
Чтоб ячества змея
Иссохла в преисподней!

Душой, не головой,
Не в самости, а в духе,
В себе познай Его
Среди мирской разрухи.

Прочувствуй, виждь и ведь,
И братьям заповедай:
Попрать любовью смерть
Не поздно в жизни этой.

Не боль и не испуг,
Само собой понятно:
Замкнулся жизни круг.
Часы идут обратно.

Заводят хоровод
Дней пролетевших стаи,
Прошедшее растет,
А будущее тает.

Лицом к лицу с своей судьбой,
Без панциря и без забрала,
Был смелым я, когда со мной,
Как кошка с мышкой, смерть играла.

Давно закончена война:
А я, седой и бородатый,
Теперь кричу в тенетах сна,
Мышиным ужасом объятый.

В газете, в «Комсомольской правде»,
Была заметка обо мне,
Что будто я Отчизны ради
Пал смертью храбрых на войне

Прошли года в тоске унылой.
Сомненья мучают меня.
Не убежден, что это было, —
Всё ж нету дыма без огня.

Хотите верьте иль не верьте,
Но, задыхаясь и смеясь,
На фронте я вступил со смертью
В непозволительную связь.

И с той поры в заботах быта,
В земной любви и в царстве сна
Ее объятья не забыты —
Я знаю, ждет меня она…

Прислушайся… Ты слышишь треск в туманах?..
Смертельный холод чувствуешь ли ты?..
Из всех открытых нами океанов
На человека двигаются льды.

А мы еще грустим, и негодуем,
И ссоримся по мелочам…
Никто не даст нам молодость другую,
И не придет. И не поможет нам.

В убогость каменных палат
Сурово, без привета
Приходит старость невпопад
На смену пустоцвету.

Дрожат тенями по углам
Надежды и потери.
Что значит здесь? Что будет там,
За тьмой последней двери?..

Вокруг, как частокол, торчат
Вопросы без ответов:
Не сад цветущий — сущий ад
Для мыслящих поэтов.

И всё же с болью пополам
Живу, не лицемерю.
Совсем не верю зеркалам,
Календарю не верю.