От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Никонов Вячеслав

Не лучше ли было бы отказаться отвести войска на главном европейском фронте до тех пор, пока не будут урегулированы вопросы, касающиеся Австрии?»

Тем временем переговоры о демаркации границ оккупационных зон в Австрии продолжались вполне успешно. Было согласовано, что к советской зоне отойдет часть Верхней Австрии к северу от Дуная, Вена и пограничные с Венгрией и Чехословакией районы. Американцы занимали землю Зальцбург и сектор Верхней Австрии к югу от Дуная; этот регион примыкал к американской зоне оккупации в Германии. Британская зона включила большую часть Каринтии и Штирию на юге – вдоль границ Италии и Югославии. Французские войска размещались в Тироле и Форарльберге – вдоль северной границы с Италией и со Швейцарией. Но прежде, чем вывести свои войска из американского и британского секторов, Москва хотела добиться официальной ратификации соглашений о зонах оккупации и соглашения о границах секторов в Вене, что во многом упиралось в вопрос о том, как делить аэродромы.

Поскольку США и Англия с этим тянули, дата 1 июля, установленная для одновременной передислокации всех войск четырех держав не была соблюдена. Представитель Великобритании в Европейской Консультативной комиссии уже грозил прервать переговоры, когда был найден компромисс: один аэродром в Вене (Тульн-ан-дер-Донау) выделялся для американских войск, один (Швехат) – для совместного использования британскими и французскими войсками. Соглашение было заключено в Лондоне 9 июля в предварительном порядке (ad referendum), в ожидании, когда президент и государственный секретарь пересекут океан (они были на пути в Потсдам) и поставят официальные подписи. Правда, по прибытии в Потсдам, Трумэн и Черчилль с удивлением узнали, что их войска все еще не были допущены в Вену.

Когда главы правительств собрались в Потсдаме, американцы и англичане так и не получили доступа в Вену. Генерал Петров, начштаба Конева, советского командующего в Австрии, 16 июля заявил, что они должны дождаться вступления в силу соответствующего соглашения, обсуждение которого продолжается в Европейской Консультативной комиссии. Но наша сторона дала согласие на встречу представителей четырех стран для обсуждения вопросов использования шоссе, железных дорог и аэродромов в Австрии. Обсуждение прошло успешно, 19 июля Трумэн одобрит достигнутое соглашение о зонах оккупации.

Восточная Европа: дилеммы признания

Комиссия по польским делам, состоявшая из Молотова, Гарримана и Кларка Керра, как и было обещано Сталиным Гопкинсу, 11 июня разослала приглашения группе польских деятелей различной политической ориентации прибыть в Москву к 15 июня для формирования Временного правительства национального единства Польши. Сама комиссия 12 июня оперативно согласовала принципы формирования кабинета.

17 июня в Москву прибыли представители трех основных политических группировок: от Варшавского правительства Берут, Гомулка, Ковальский, Осубка-Моравский; от внутренней оппозиции – Керник, Колодзейский, Крижановский, Кутшба, Жулавский; из Лондона, вопреки решению эмигрантского правительства не участвовать в переговорах, приехали Миколайчик, Колодзей, Стенчик. Черчилль ставил это себе в заслугу: «Я убедил Миколайчика поехать в Москву».

Стояла задача согласовать такой состав коалиционного правительства, который не вызвал бы возражений ни у одного из членов комиссии. Начался утомительный переговорный процесс. Три группы вели переговоры между собой, комиссия проводила длительные совместные заседания с каждой по отдельности и со всеми вместе. И Молотов, и Гарриман, и Керр по отдельности также вели переговоры с каждой группой и с полным составом польских деятелей.

Лидер коммунистов, президент Польши Берут и председатель Временного правительства в Варшаве социалист Осубка-Моравский утверждали, что только их правительство имеет поддержку польского народа. Но обещали Гарриману и Керру, что ради американских и британских экономической помощи и признания готовы допустить в правительство представителей других партий. Остальные польские деятели, напротив, утверждали, что у действовавшей власти не существовало поддержки ни в одном из слоев польского общества, а потому нужно обеспечить максимальное представительство «демократических» партий – Крестьянской, Социалистической, Христианско-трудовой и Национально-демократической.

К вечеру 21 июня была достигнута предварительная договоренность, содержание которой Берут представил комиссии. Действовавшее Временное правительство в Варшаве резервировало за собой три наиболее важных поста: Председателем Национального совета оставался Берут, премьер-министром – Осубка-Моравский, его первым заместителем – Гомулка. Из двадцати министерских кресел шесть выделялись представителям оппозиции и эмиграции, из их числа Миколайчик должен был стать вторым заместителем премьер-министра и министром сельского хозяйства, а Керник – министром по делам государственной администрации. Два других влиятельных политика Витос и Грабский планировались в состав президиума Польского Национального совета.

Был один вопрос, по которому все поляки были едины – территориальный. Миколайчик заявил, что после одобрения соглашения о составе правительства его члены получили право предъявить от имени польской нации требование о признании великими державами западных границ, предусмотренных Ялтинским соглашением. Берут полностью поддержал своего коллегу-оппонента.

В конце заседания 22 июня Гарриман заявил:

– Если бы президент Рузвельт был жив, он наверняка был бы рад достигнутому соглашению.

Однако в отчете, посланном им в тот день в Вашингтон, Гарриман писал, что соглашение не вызывало у него никакого доверия. Трумэн в мемуарах напишет: «Гарриман сообщил мне, что урегулирование было достигнуто из-за беспокойства, которое испытывали все нелюблинские поляки по поводу нынешней ситуации в Польше, – беспокойства, которое делало их готовыми принять любой компромисс, дающий некоторую надежду на польскую независимость и свободу личности.

Однако их соглашение стало только началом. Оба посла, Гарриман и Кларк Керр, выступая от имени своих правительств, ясно дали понять, что формирование Временного правительства национального единства было лишь первым шагом в выполнении ялтинского соглашения. Это, как они указывали, не будет осуществлено до тех пор, пока в Польше не пройдут подлинно свободные выборы… Президент Берут лично заверил Гарримана, что он ожидает освобождения восьмидесяти процентов политических заключенных в Польше.

Я поручил госсекретарю проинформировать министра иностранных дел Польши о том, что Соединенные Штаты признают новое правительство, как только будет сделано официальное заявление о том, что оно начало свою работу в Польше».

Руководителей Временного правительства доставили из Москвы в Варшаву на советских транспортных самолетах 27 июня. Перед отлетом Миколайчик поблагодарил Молотова за «внимание и гостеприимство» и обещал «работать самым лояльным образом». Нарком выразил уверенность, что «теперь имеются все предпосылки для дружественного сотрудничества между Польшей и Советским Союзом».

28 июня в Варшаве временный президент Болеслав Берут объявил состав временного правительства национального единства. Пост премьера сохранил Осубка-Моравский, первым вице-премьером стал Миколайчик. 14 постов из двадцати одного достались участникам действовавшего варшавского правительства.

Теперь не было формальных препятствий ни для признания Польши со стороны США и Англии, ни для предоставления ей места в ООН. Вечером того же дня Осубка-Моравский направил об этом послания Трумэну и Черчиллю.

Польское правительство 29 июня было признано Францией.

Трумэн склонялся к тому же: «Я решил, что дальнейшее промедление не принесет никакой пользы, и 2 июля обратился к Черчиллю с посланием относительно одновременного признания польского правительства двумя нашими государствами». Черчилль был решительно против спешки: он не успевал предложить хоть какой-нибудь утешительный приз остававшемуся не у дел польскому эмигрантскому правительству в Лондоне, его бюрократическому аппарату и Армии Крайовой.