История Первой мировой войны - Оськин Максим Викторович

– «Императрица Мария»: 75,9 %,

– «Император Александр III»: 71,7 %,

– «Императрица Екатерина Великая»: 66,2 %.

Также строились пять новейших эскадренных миноносцев и четыре подводные лодки (готовность всех кораблей – не менее 80 %). Но в 1914 году русские так или иначе не имели шанса на успех удара по Босфору, даже если бы и пожелали нанести такой удар. Такое положение вещей прежде всего было выгодно западным союзникам Российской империи по Антанте. Недаром существует точка зрения, что британцы нарочно пропустили в Турцию немецкие корабли «Гебен» и «Бреслау», чтобы не позволить русским овладеть проливами до полной победы над Германией, ведь только британцы справедливо определили протяженность войны в несколько лет с самого начала конфликта.

Итак, во многом создавшееся положение вещей на черноморском театре военных действий образовалось по вине союзников. Англичане, питавшие надежды на удержание Турции в позиции нейтралитета, «упустили» немецкие крейсера, которые успешно проскользнули по Средиземному морю мимо сильных британских эскадр. Мало того, англичане в категорическом тоне потребовали от русских отказаться от идеи превентивного удара по Стамбулу и проливам (то есть когда Турция еще не вступила в войну, но уже приняла «Гебен» и «Бреслау»), который выдвинули в русском морском министерстве.

Командующий Черноморским флотом адмирал А. А. Эбергард настаивал на том, чтобы всем флотом ударить по Босфору и уничтожить германские крейсера, пусть даже и «разменяв» на них устаревшие русские броненосцы додредноутной постройки. Однако шедшее на поводу у союзников правительство и прежде всего Ставка Верховного Главнокомандования, которой был подчинен Черноморский флот, прямо запретили адмиралу превентивный удар по Турции [213]. Ясно, что в 1916 году А. А. Эбергард будет обвинен в неумении и смещен со своего поста (заменен А. В. Колчаком).

Поразительно, но факт: британцы были чрезвычайно недовольны тем, что Россия объявила войну Турции после того, как германо-турецкий флот 18 сентября без объявления войны обстрелял русские черноморские порты и отправил на дно несколько русских кораблей. Неизвестно, чем руководствовались англичане, рассчитывая на свое влияние в Турции, но факт, что русские на длительное время потеряли господство на Черном море, которое теперь стало оспариваемым, несомненен.

В то же время англичане сами упустили шанс привлечь Османскую империю на сторону Антанты. Так, британское правительство не пожелало заключить союз с младотурками, которые сами просили об этом в 1911 году. Интересно, что это предложение было отклонено по настоянию У. Черчилля, не желавшего связывать свою страну союзом со столь слабой державой, каковой была Турция. Ставка англичан на консерваторов – сторонников султаната – привела к тому, что младотурецкое правительство окончательно склонилось на сторону Германии, которая поспешила воспользоваться сверхблагоприятной ситуацией [214].

Честно говоря, можно было бы и не совещаться с союзниками по этому вопросу. Достаточно напомнить, что русские даже не были проинформированы союзниками о подготовке и начале Дарданелльской операции, которая проходила в 1915 году. А ведь в планировании этой операции участвовали не только англичане, но и французы. Казалось бы, наши верные союзники!

Политика «двойных стандартов» отчетливо выявила себя, и потому удивительно, как могла русская Ставка по-прежнему идти у союзников на поводу, замышляя широкомасштабную операцию в Карпатах. Но и русская Ставка Верховного Главнокомандования в первый период Первой мировой войны в достаточной степени не могла оценить важности плана по овладению проливами. Несмотря на то что император Николай II неоднократно поднимал эту проблему перед военными кругами, от удара по Босфору неизменно отказывались. Ставка в 1914 году категорически отказывалась обсуждать вопрос о захвате проливов, причем генерал-квартирмейстер генерал Ю. Н. Данилов полагал даже, что удар по Босфору и Дарданеллам можно предпринять только вместе с союзниками.

Ситуация усугублялась и личной неприязнью между активным сторонником удара по проливам министром иностранных дел С. Д. Сазоновым и Верховным Главнокомандующим великим князем Николаем Николаевичем. Великий князь вообще старался отставить МИД от проблемы проливов. Поэтому Ставка, номинально согласившись на формирование десантного корпуса (5-го Кавказского), предназначенного для возможного удара по Босфору, заведомо предполагала использовать его в Карпатах. Об этом после войны откровенно сообщил сам Ю. Н. Данилов: «Конечно, не с одним корпусом надлежало бы приступить ко взятию проливов, почему истинной целью передвижения корпуса с Кавказа было, в сущности, стремление иметь под рукой новые войска для усиления Галичского фронта, куда этот корпус и был в конечном счете направлен. Но попутно, находясь на северном побережье Черного моря и усиленно симулируя подготовку к десанту, войска этого корпуса могли создать иллюзию направления их на Босфор и тем служить для целей демонстрации». И все это происходило в тот момент, когда англичане штурмовали Дарданеллы! Как впоследствии с негодованием писал А. А. Керсновский, «величайший грех был совершен весною 1915 года, когда Ставка отказалась от овладения Константинополем, предпочтя ему Дрыщув и погубив без всякой пользы десантные войска на Сане и Днестре. Вывод из строя Турции предотвратил бы удушение России. Овладение Царьградом свело бы на нет ту деморализацию, которая охватила все слои общества к осени, как следствие катастрофического, непродуманного и неорганизованного отступления, проведенного Ставкой под знаком “Ни шагу назад!”…Ключ к выигрышу войны находился на Босфоре. Государь настаивал на спасительной для России десантной операции, но, добровольно уступив свою власть над армией слепорожденным военачальникам, не был ими понят» [215].

Действительно, именно через Турцию союзники имели возможность непосредственного и надежного морского сношения с Российской империей. Вступление османов в мировую войну на стороне Германии отрезало Россию от англо-французов, а потому следовало бы разбить эти оковы, пока они еще не стали неподдающимися. Вторжение русских армий зимой 1915 года в Карпаты и Восточную Пруссию вывело из строя более миллиона солдат и офицеров. Результат – апрельское контрнаступление немцев на Восточном фронте и отход русских войск в глубь страны с тяжелыми поражениями. Удар по туркам, армия которых еще не была должным образом перевооружена, а сама Турция – отрезана от Германии сражающейся Сербией, был бы не только более логичной альтернативой, но и тем шагом, что становился победоносным для монархии и поражением – для русской революции.

Но все это следовало предпринимать в начале 1915 года, пока еще русские с трудом сохраняли за собой наступательную инициативу, а англичане готовились к вторжению в Дарданеллы. Как считает С.Б. Переслегин, «…имелись все предпосылки для разгрома Турции в 1915 году. Для этого было достаточно перейти к обороне на русско-германском фронте (что России все равно пришлось сделать), сконцентрировать усилия на Кавказе и, воспользовавшись преобладанием на Черном море (после вступления в строй русских дредноутов “Императрица Мария” и “Императрица Екатерина”), начать в координации с англичанами нажим на Босфор. Разумеется, и англичане должны были отказаться от плана, в соответствии с которым армия делала одно, а флот другое, и сконцентрировать против Турции достаточные силы» [216].

В результате удар по Черноморским проливам нанесли англичане. Но как раз великий князь Николай Николаевич с формальной точки зрения привлек к делу удара по Дарданеллам наших союзников. Когда в декабре 1914 года 3-я турецкая армия двинулась на русский Кавказ, где русские войска были существенно ослаблены переброской двух Кавказских армейских корпусов (2-го и 3-го) на германский фронт, русский Верховный Главнокомандующий 18 декабря попросил англо-французов помочь отвлекающим ударом на Дарданеллы. Оказывается, дело было не в помощи Кавказской армии.