История Первой мировой войны - Оськин Максим Викторович

В апреле 1916 года Гренадерский корпус был передан в 3-ю армию генерала Л. В. Леша (также Западный фронт), на стык с Юго-Западным фронтом генерала А. А. Брусилова. Отвечать за стык армий – ответственное дело, а здесь – стык фронтов. Именно Гренадерский корпус стал первым на Западном фронте, который пытался оказать помощь соседней 8-й армии Юго-Западного фронта, являвшейся ударной силой в Брусиловском прорыве. Спустя неделю после начала прорыва, 31-го числа, левофланговая 3-я армия генерала Л. В. Леша произвела частный удар Гренадерским корпусом генерала Д. П. Парского на Столовичи. Потеряв до восьми тысяч человек и не получив ни подкреплений, ни поддержки соседей, корпус отошел на исходные позиции, взяв перед этим первую линию неприятельских окопов. Причина неудачи заключалась в нежелании главкозапа А. Е. Эверта тратить силы на существенную помощь соседу в ожидании перегруппировки своих армий под Барановичами, откуда предполагалось наносить главный удар.

Следующим испытанием гренадер стала Барановичская наступательная операция во второй половине июня 1916 года. Атака армий Западного фронта под Барановичами должна была стать главным ударом русских на Восточном фронте. Однако ее провал означал и крушение надежд российского военно-политического руководства на закрепление коренного перелома в войне. Но никто не может упрекнуть героически дравшиеся войска.

Для производства наступления предназначалась 4-я армия генерала А. Ф. Рагозы, в состав которой после убытия 3-й армии в состав Юго-Западного фронта был передан Гренадерский корпус. Главный удар русских наносился 9-м (генерал А. М. Драгомиров) и 25-м (генерал Ю. Н. Данилов) армейскими корпусами на участке фольварк Дробыши – Заосье. То есть 3-я гренадерская дивизия шла на острие главного удара. Прочие войска 4-й армии – Гренадерский (генерал Д. П. Парский), 10-й (генерал А. И. Березовский) и 35-й (генерал П.А. Парчевский) армейские, а также 3-й Сибирский (генерал В. О. Трофимов) и 3-й Кавказский (генерал В. А. Ирманов) корпуса – наступали для обеспечения главного удара.

К сожалению, высшие штабы не дали Гренадерскому корпусу, отдохнувшему и рвавшемуся в бой, вновь узнать вкус победы. Сначала командование Западного фронта перенесло направление решительного удара с виленского на барановичское. Теперь же принялось «тасовать» войска. Так, Гренадерский корпус должен был сосредоточиться на левом фланге предстоящего наступления. Поэтому его вывели с занимаемого участка на правом фланге, хотя гренадеры, стоявшие здесь около года, успели изучить местность и характер германской обороны. На этот участок поставили 3-й Сибирский корпус, не подумав, что гренадеры сыграли бы при ударе большую роль [179]. В итоге ни гренадеры, ни сибиряки успехов не добились.

Войска 9-го армейского корпуса должны были наступать севернее станции Барановичи, а части 10-го армейского корпуса – южнее. Для содействия 9-му корпусу 46-я пехотная дивизия генерала Н. А. Илькевича, входившая в состав 25-го армейского корпуса, наносила удар еще севернее полосы наступления частей генерала Драгомирова, а Гренадерский корпус наступал еще южнее участка, выделенного 10-му корпусу. Все подразделения 9-го, 10-го и Гренадерского корпусов были подчинены комкору-9 генералу А. М. Драгомирову: предполагалось, что данная ударная группа, атаковавшая в два эшелона (второй эшелон – Гренадерский корпус), сумеет прорвать неприятельскую оборону и развить успех. Для координации усилий войск и было образовано общее руководство группой.

В период Барановичской операции в состав Гренадерского корпуса была включена польская стрелковая бригада генерала Славочиньского в числе четырех тысяч штыков – один из первых опытов русского командования по созданию национальных воинских формирований. Однако, выдвинувшись в первую линию, польская бригада сразу дала несколько десятков дезертиров, перебежавших к австрийцам [180]. Пришлось срочно выводить поляков в тыл, что не добавило согласованности действиям дивизий Гренадерского корпуса.

На рассвете 20 июня части 25-го армейского корпуса ворвались на участки, занимаемые 12-м австрийским корпусом генерала И.– Г. фон Хенриквеца. Однако несогласованность действий, обусловленная отсутствием старшего начальника непосредственно на фронте атаки, привела к тому, что 35-й корпус не смог вовремя выйти на ударные позиции, 25-й армейский корпус увлекся развитием собственного удара, а Гренадерский корпус вообще застрял на месте. В результате немцы, потеряв несколько передовых окопов, уверенно отбили все русские атаки.

Схожие итоги имели удары русских корпусов и на прочих атакуемых участках на барановичском направлении. Например, те же гренадеры сумели лишь занять передовые неприятельские окопы и закрепиться в них. Так, 19 июня 6-й гренадерский Таврический полк полковника А. Н. Суворова из состава 2-й гренадерской дивизии генерала В. Е. Скляревского, одним ударом взял деревню Якимовичи. На следующий день 7-й гренадерский Самогитский полк захватил важную высоту 88.1.

При поддержке прочих полков своих дивизии – 5-го Киевского и 8-го Московского – гренадеры сумели отразить контратаки немцев. Однако и сами дальше не продвинулись. Но даже и за это главкозап и командарм-4 благодарили гренадерские полки. Как говорилось в одном из приказов по Гренадерскому корпусу, солдаты и офицеры 2-й гренадерской дивизии, заняв важные объекты атаки, «при дружном и могучем содействии артиллерии всех калибров, доблестно и упорно отстаивают их, несмотря на громадные потери, и в высшей степени тяжелые условия обороны» [181]. Восемьдесят тысяч человек – вот цена русской армии за неудачу Барановичской операции.

В середине июля 1916 года Гренадерский корпус был передан в состав 2-й армии Западного фронта, в которой и оставался до конца войны. Больше в крупных боях корпус не участвовал, занимая относительно спокойные участки фронта и ведя непрерывную и изматывающую окопную борьбу.

Последний шанс гренадерам представился летом 1917 года, когда Временное правительство начало подготовку к Июньскому наступлению. Разложившиеся русские соединения замитинговали и наступать отказались наотрез. Из Действующей армии доносили, что в Гренадерском корпусе «отношение к наступлению, кроме ударных батальонов, отрицательное». Вообще же отмечалось, что на всех фронтах желают наступать только ударники и казаки. Резолюции отказывавшихся от наступательной инициативы подразделений Действующей армии и тыловых частей фронта гласили, что наступление на руку только буржуазии, что война бесполезна и потому следует лишь обороняться во имя заключения скорого мира [182]. В итоге наступление войск Западного фронта так и не состоялось. Вплоть до объявленной уже советским правительством демобилизации Гренадерский корпус прозябал в окопах, дожидаясь выхода России из войны и расформирования старых императорских полков и дивизий.

Глава 3

Императорская Россия и запад: дезинтеграция союза

Антанта к 1917 году

Россия являлась не изолированным участником Первой мировой войны, а членом одного из военно-политических блоков – Антанты – «Сердечного Согласия», где главную роль играли Британская и Российская империи и Французская республика. При этом Франция играла роль «души» и «вдохновителя» коалиции, так как именно во Франции стояла большая часть войск главного врага – Германии. Великобритания являлась, по выражению А. Л. Сидорова, «главной экономической и финансовой силой коалиции», «банкиром союзников». Россия же явилась основным поставщиком «пушечного мяса», в одиночку сковавшим львиную долю австро-венгров, две пятых германцев и более половины турок.

Соответственно, каждая из трех великих держав Антанты, помимо общих интересов – разгром Германии и ее союзников как главного агрессора в Европе, намеревающегося разрешить клубок межевропейских противоречий исключительно силой, – имела и свои собственные. Так, французы намеревались стать главной политической силой на континенте Европа, распространив сферу своего влияния и на Восточную Европу, которая образовалась бы на месте разваленной Австро-Венгрии. Это, конечно, помимо возвращения в состав Франции провинций Эльзас и Лотарингия (вместе с Саарским угольным районом), столь дорогих французскому сердцу не столько в качестве морального удовлетворения, сколько в виде необходимого для французской экономики сырьевого и промышленного потенциала.