История Первой мировой войны - Оськин Максим Викторович

Потому и количество людей в соединениях далеко не соответствовало штатному расписанию. Так, по данным на 1 октября 1915 года боевой состав (то есть без обозников) некоторых дивизий составлял:

– 75-я пехотная дивизия – 6261 штык,

– 17-я пехотная дивизия – 7382,

– 111-я пехотная дивизия – 6814,

– 44-я пехотная дивизия – 9386,

– 3-я стрелковая дивизия – 3955,

– 48-я пехотная дивизия – 5050,

– 2-я гренадерская дивизия – 3906 чел. [177] Нормальная численность пехотной дивизии – шестнадцать тысяч человек, а три тысячи гренадер в составе 3-й гренадерской дивизии – это даже меньше одного полнокровного полка.

В конце августа произошли крупные перемены в высшем командовании. Верховным Главнокомандующим стал сам император Николай II. Кадровые перемены затронули и 4-ю армию, и гренадер. Командарм-4 генерал А. Е. Эверт возглавил Западный фронт, образовавшийся после раздела Северо-Западного фронта на два. Армию теперь возглавил комкор-25 генерал А. Ф. Рагоза. Обратим внимание, что командармом стал человек, который с сентября 1914 года командовал и московскими гренадерами – 3-й гренадерской дивизией. Теперь под его командованием сошлись все гренадеры Москвы и столичного района.

Командир Гренадерского корпуса генерал И. И. Мрозовский 12 сентября также получил новое назначение. Он был назначен командующим войсками Московского военного округа вместо князя Ф. Ф. Юсупова, летом допустившего трехдневный массовый погром в столице и потому подлежавшего смещению. Новым командиром Гренадерского корпуса стал один из старейших русских генералов – Алексей Николаевич Куропаткин. Представляется, что о перемене командира гренадеры не особенно сожалели. Понесший большие потери (в сентябре 1915 года восемь полков корпуса насчитывали не более шести тысяч штыков) и задерганный генералом Мрозовским корпус считался небоеспособным.

Новые назначения не обошли и 25-й армейский корпус, в который входила 3-я гренадерская дивизия. После отправки А. Ф. Рагозы на пост командарма-4 новым комкором-25 стал генерал от инфантерии Ю. Н. Данилов – бывший генерал-квартирмейстер Ставки первого состава при великом князе Николае Николаевиче. Именно генерал Данилов отвечал за русскую стратегию первый год войны. Можно по-разному оценивать его деятельность, очевидно одно – это был опытный и ответственный командир. После же повышения Ю. Н. Данилова в конце лета 1916 года командование 25-м корпусом примет единственный русский генерал, бежавший из плена и будущий вождь Белого движения, – генерал от инфантерии Л. Г. Корнилов. 3-я гренадерская дивизия еще вкусит сладость побед и пожнет горечь поражений. Дивизии 25-го армейского корпуса осенью 1916 года примут участие в «ковельской мясорубке» армий Юго-Западного фронта, понеся большие потери, а летом 1917 года в составе Особой армии после непродолжительного сопротивления разложившихся русских войск будут отступать к линии государственной границы.

После перемены в Верховном Главнокомандовании Восточного (Русского) фронта генерал М. В. Алексеев, новый начальник штаба Верховного Главнокомандующего, сразу же приступил к формированию трех отдельных корпусов (в том числе Гренадерского корпуса под командованием генерала А. Н. Куропаткина), предназначенных в качестве общего резерва Действующей армии. В свое время генерал Куропаткин в период русско-японской войны 1904-1905 годов возглавлял русские войска в Маньчжурии и с его именем справедливо связывается общее поражение Российской империи в конфликте на Дальнем Востоке. С началом Первой мировой войны генерал Куропаткин просился на фронт, но первый Верховный Главнокомандующий – великий князь Николай Николаевич, – наотрез отказал. А. Н. Куропаткин получил свой шанс только с переменой Главковерха.

Как покажут дальнейшие события, император ошибся. Генерал А. Н. Куропаткин еще сыграет свою негативную роль в кампании 1916 года, но вот Гренадерский корпус многим ему обязан – именно Куропаткин в короткие сроки восстановил боевую мощь гренадерских дивизий. Таким образом, 12 сентября 1915 года старый полководец назначается командиром одной из самых элитных частей русской армии – Гренадерского корпуса. И именно организаторский талант и чисто человеческие качества генерала А. Н. Куропаткина позволили ему в короткие сроки восстановить боеспособность гренадер и сделать корпус одним из лучших на Западном фронте. К тому же генерал Куропаткин известен как бесталанный полководец, это правда, но ему никто и никогда не мог отказать в личной храбрости. Отвага и мужество командира всегда импонируют подчиненным, и потому в Гренадерском корпусе дух бойцов вновь поднялся на высоту.

А. Н. Куропаткин постоянно бывал в частях и подразделениях корпуса, часто посещал передовые позиции, находившиеся в зоне действия неприятельского огня, вникал в необходимые нужды личного состава, в том числе и рядового. Ежедневно, на личном автомобиле, в сопровождении небольшой свиты комкор обходил передовые окопы каждого полка по очереди. Но и по возвращении он не оставлял войск. Военный инженер В. М. Догадин, работавший под началом командира Гренадерского корпуса, вспоминал: «Возвращаясь из окопов в свой штаб, Куропаткин проверял учение полков, стоявших по деревням в резерве, заезжая в кухни, пробовал пищу» [178]. Практически каждый день он проводил совещания, то с офицерами, то с врачами, то со священниками, чтобы возродить боевой дух Гренадерского корпуса. И все это ему удалось, за исключением одного: боевого счастья.

С укреплением русской Действующей армии на тех рубежах, что были заняты измученными отступлением и поражениями войсками осенью 1915 года, противники перешли к позиционной борьбе. Для высших оперативно-тактических единиц, каковыми в русской армии являлись корпуса, эта зимняя борьба вылилась в попытки ударов по неприятелю с целью нанесения врагу потерь и улучшения собственного положения. Гренадерский корпус, пополненный резервистами одним из первых, также пытался получить успех в ходе частных зимних ударов.

10 января 1916 года генерал А. Н. Куропаткин впервые после 1905 года выступил в роли военачальника, пусть пока еще и несколько меньшего калибра, нежели в Маньчжурии, где он командовал армией. В этот день два гренадерских полка пытались атаковать германские позиции. При этом атака поддерживалась прожекторами. Превосходство немцев в артиллерии позволило без особого труда отразить русский удар, подавив прожектора артиллерийским огнем и отбросив гренадер в исходное положение. Кажется неверным использование прожекторов в современной войне, однако представляется, что начальник Гренадерского корпуса и не мог рассчитывать на иное, так что не следует особенно иронизировать над методикой атаки – с помощью прожекторов.

Зато А. Н. Куропаткин, обладавший талантами не полководца, а организатора, создал четкую систему восполнения потерь, чтобы не повторилось ситуации, при которой полк был слабее полнокровного батальона, а дивизия – слабее полка. Зимой 1915/16 года при некоторых перволинейных полках (и прежде всего – гренадерских) были сформированы собственные маршевые батальоны (пятые). Пользуясь наработками Куропаткина, когда он уже пошел на повышение, в июне 1916 года гренадерские дивизии сформировали собственные целые запасные полки и теперь все раненые гренадеры после излечения отправлялись именно сюда, а затем – в свои собственные части, в которых служили до ранения. В армейских же полках свои собственные запасные батальоны были введены только накануне Брусиловского прорыва.

В феврале 1916 года генерал А. Н. Куропаткин получил назначение командующим 5-й армией, откуда немедленно был перемещен на пост главнокомандующего армиями Северного фронта. Гренадерский корпус возглавил генерал-лейтенант Дмитрий Павлович Парский, остававшийся с гренадерами до лета 1917 года, когда происходила вакханалия с генеральскими назначениями. Последним до гренадер начальствованием генерала Парского было командование второочередной 55-й пехотной дивизией, которая также была сформирована Московским военным округом.