Пьер Монтэ - Египет Рамсесов
Бальзамирование «по первому классу» требовало много времени и забот. Из головы трупа извлекали мозг, из тела – все внутренние органы, за исключением сердца, обрабатывали и укладывали в сосуды-канопы. После двойной промывки внутренние полости вместо извлеченных органов заполняли благовониями. Затем тело помещали в натрон, который в изобилии добывали в Вади Натрон, долине к западу от Фаюма, а также в районе Нехеба и который египтяне использовали для самых разнообразных нужд, в частности для дезинфекции домов. Через семьдесят дней тело тщательно обмывали и заворачивали в пелены, широкие льняные полосы, пропитанные камедью и смолами. Для этой работы требовалось как минимум пятнадцать различных веществ: пчелиный воск, чтобы покрыть им уши, глаза, нос, рот и разрез, сделанный бальзамировщиком, кассия и корица, «кедровое масло», которое в действительности извлекали из можжевельника, камедь, хна, ягоды можжевельника, лук, пальмовое вино, всевозможные смолы, древесные опилки, вар и гудрон и, разумеется, натрон – главная составная часть всех смесей. Многие из этих компонентов были иноземного происхождения, в частности гудрон и вар; некоторые добывали из ливанского кедра. Поэтому, когда прервалась морская торговля с Библом, бальзамировщики и их заказчики впали в отчаяние от одной только мысли, что теперь им придется искать какие-то заменители.[639]
Когда работа заканчивалась, тело представляло собой скелет, обтянутый кожей, однако покойного все-таки можно было узнать, несмотря на ввалившиеся щеки и сморщенные губы. Мумия Сети I и спустя множество веков позволяет нам воссоздать черты и выражение лица этого великого фараона. То же самое можно сказать и о большинстве других мумий.
Наступало время одеть и украсить мумию. На нее вешали ожерелья, пекторали и амулеты, надевали браслеты, напальчники и сандалии. На разрез, сделанный бальзамировщиком, чтобы вынуть внутренние органы, клали толстый золотой лист с выгравированными на нем четырьмя божествами-хранителями канон по краям и глазом «уджат» в середине, который обладал свойством залечивать раны. Между ногами мумии клали копию Книги мертвых – необходимого путеводителя по загробному царству. Затем все тело забинтовывали льняными пеленами. На лицо клали маску. У частных лиц она делалась из полотна с гипсовой штукатуркой, у фараонов и знати – из золота, иногда она соединялась золотыми проволочками с накидкой или воротником из бус.[640] Все покрывал последний саван. Вместо этого савана мумия Шешонка, найденная в Танисе в переднем покое гробницы Псусеннеса, была защищена футляром из папье-маше, на котором с помощью золотых листочков и очень тонких накладок синего фаянса довольно наивно воспроизведены орнамент и украшения, обычно выгравированные или изваянные на серебряном саркофаге.[641] Если все это время изготовители погребального инвентаря, которым были розданы заказы, не сидели сложа руки, через два с половиной месяца после кончины можно было наконец положить мумию в гроб и приступить к похоронам.
VI. Похоронная процессия
Египетские похороны были мрачным и одновременно красочным зрелищем.[642] Члены семьи усопшего безудержно рыдали и горестно заламывали руки на всем пути до гробницы. Кроме того, они нанимали профессиональных плакальщиков и плакальщиц, очевидно боясь, что сами не смогут показать всю глубину своей скорби. А те были поистине неутомимы. Вымазав лица илом, обнажившись до пояса, разорвав на себе одежды, они рыдали, стонали и били себя руками по голове. Солидные мужи в траурной процессии не предавались таким чрезмерным проявлениям горя, но вспоминали на ходу о достоинствах покойного: «Сколь прекрасна его судьба!.. Он заполнил сердце Хонсу в Фивах, и тот дозволил ему достичь Запада в сопровождении поколении и поколении его служителей».[643]
А в остальном погребальная процессия весьма напоминала переселение из одного дома в другой.[644] Первая группа служителей несла на коромыслах пирожки и цветы, глиняные кувшины и каменные вазы, ларцы со статуэтками-ушебти и их орудиями труда. Вторая, более многочисленная группа несла обычную погребальную мебель: кресла, кровати, ларцы и шкафчики, а кроме того – колесницу в разобранном виде. Личные вещи, ящики с канонами, трости, скипетры, статуи, зонты были доверены третьей группе носильщиков. Драгоценности, ожерелья, фигуры соколов или коршунов с распростертыми крыльями, птиц с человеческими головами и другие предметы роскоши несли на блюдах и явно выставляли напоказ, не опасаясь многочисленных зевак, наблюдавших за шествием. Саркофага почти не было видно на катафалке, который тащили две коровы; несколько мужчин подталкивали его. Этот катафалк состоял из деревянных раздвижных щитов или рамок, занавешенных вышитыми тканями или кожей. Он покоился на ладье со статуями Исиды и Нефтис с обеих сторон, а сама ладья стояла на санях с полозьями.
Погребальное шествие
VII. Переправа через Нил
Процессия медленно приближалась к берегу Нила, где ее уже ожидала целая флотилия.[645] Главная погребальная ладья с грациозно изогнутыми внутрь носом и кормой в форме зонтиков папируса имела посередине большую кабину, увешанную изнутри расшитыми тканями и кожаными лептами. В нее и поставили катафалк вместе со статуями Исиды и Нефтис. Жрец в наброшенной на плечи шкуре пантеры возжигает благовония. Плакальщицы бьют себя по голове. Команда этой ладьи – единственный матрос, который прощупывает глубину длинным шестом, потому что погребальную ладью ведет на буксире другое судно с многочисленным экипажем под командой капитана и кормчим у рулевого весла. На этом судне тоже стоит большая кабина. На крыше ее группа обнаженных по пояс плакальщиц продолжает рыдать и заламывать руки, повернувшись лицом к саркофагу. Вот одна из них возвышает голос:
«Скорее плывем на Запад, к земле Истины!
Женщины на библском корабле плачут и плачут. С миром, с миром на Запад, о достойнейший, иди с миром! Если угодно богу, когда день сменится вечностью, мы увидим тебя, увидим, как ты уходишь на ту землю, где все люди равны».
Непонятно только, при чем здесь библский корабль, то есть «кебенет», предназначенный для морского плавания, в то время как погребальная ладья служила только для переправы через Нил. Тем не менее между ними можно провести аналогию. Когда Исиде удалось заполучить священное дерево с телом Осириса внутри, она перенесла его на библский корабль, отплывавший в Египет, и всю дорогу держала в объятиях, обливая слезами. Так же выражали свое горе женщины из семьи усопшего на похоронной ладье во время переправы через Нил.
Еще четыре судна следовали за погребальной ладьей. На них взошли те, кто решил проводить покойного до конца, и туда же погрузили погребальную утварь. Оставшиеся на берегу обращались к своему другу с последними пожеланиями: «Желаем тебе в мире доплыть до Запада Фив!»
Или: «На Запад, на Запад, к земле праведных! Место, которое ты любил, ныне стонет и горюет».
В этот момент возвышает свой голос безутешная вдова:
«О мой брат, мой супруг, о мой друг, не уходи, останься на месте своем, не удаляйся от места, где ты пребываешь! Увы, ты уходишь, чтобы переправиться через Нил. О матросы, не торопитесь, оставьте его здесь! Вы вернетесь в свои дома, а он уходит в страну вечности».
VIII. Подъем к гробнице
На другом берегу процессию уже ждут.[646] Люди разбились на группы. Повсюду стоят маленькие лавочки со всевозможными амулетами, талисманами и прочими предметами культа для тех, кто не успел ими запастись в городе. Человек на причале придерживает за нос первую ладью, и все помогают переносить на берег катафалк и погребальную утварь. Вновь выстраивается похоронная процессия, не столь многочисленная, но примерно в том же порядке. Двух коров снова впрягают в сани, на которых стоит ладья архаического типа с саркофагом. Исида и Нефтис занимают свои места. Погонщики берут в руки кнуты. Вместе с ними идет человек со свитком. Женщины из семьи усопшего, дети и плакальщицы выстраиваются кто где может. Время от времени кто-нибудь из женщин потрясает трещотками. Друзья и подчиненные покойного с тростями в руках выступают в сопровождении носильщиков. Они говорят о своем покойном друге, о его вкусах и наклонностях, о превратностях судьбы, о непрочности и быстротечности жизни людской. Они проходят миш легких навесов, перед которыми люди размахивают курильницами с благовониями. Так процессия пересекает возделанные поля и приближается к подножию Ливийских гор. Дорога идет вверх и становится все труднее. Коров отпрягают. Теперь сани тянут за собой люди, иногда саркофаг приходится нести на плечах. Впереди идет жрец, который все время окропляет саркофаг из чаши и протягивает в его сторону зажженную курильницу. На следующем изображении из горы появляется Хатхор в образе коровы, раздвигает заросли папируса, чудом выросшего на этих бесплодных скалах, и приветствует вновь прибывших.
