Пьер Монтэ - Египет Рамсесов
Мумии «любили» украшения не меньше, чем живые. К тому же часто на них были те же самые украшения, которые покойный носил при жизни, но нередко для мумии делали новые. Вот список всего необходимого для мумии фараона или знатного лица:[635]золотая маска для фараона и царевичей, раскрашенная маска из папье-маше или гипса для частных лиц; воротник из двух жестких золотых пластин с перегородчатой эмалью, изображающих коршуна с распростертыми крыльями; одно или множество ожерелий из золота, драгоценных камней, фаянса в виде многорядных бусин с одной или двумя застежками, которые иногда имели подвески из золота и граненых драгоценных камней, иногда их заменяли фаянсовые имитации; одно или несколько нагрудных украшений, пекторалей, подвешенных на цепочках. Наиболее распространенными были пекторали в виде крылатого скарабея с Исидой и Нефтис по бокам. На обратной стороне скарабея вырезали знаменитое обращение к сердцу: «О сердце мое, сердце моей матери, сердце моей плоти! Не вставай против меня в качестве свидетеля, не перечь мне перед судьями, не клади свой вес против меня перед владыкой весов. Ты – мой Ка, который во мне, ты – Хнум, дающий целостность моим членам. Не допусти, чтобы имя мое плохо пахло… Не лги против меня перед богом!»; другие скарабеи, с крыльями или без крыльев, с надписями, но на сей раз без обрамления; лазуритовые сердца на цепочках с именем покойного; браслеты, гибкие или жесткие, полые или массивные, для запястий, предплечий и лодыжек; «напальчники» для рук и ног; кольца на каждый палец; сандалии; амулеты и статуэтки разных богов, которые вешали на шею или подвешивали к пекторали.
Богами-охранителями мертвых были прежде всего Анубис и Тот, однако египтяне не пренебрегали помощью соколов и коршунов с распростертыми крыльями, змеиных голов, ибо змея – хранительница замков на дверях между разными отделениями потустороннего мира, а также глаза «уджат»[*94] и фетишей Осириса и Исиды.
К этим украшениям и амулетам следует добавить огромное количество миниатюрных моделей всевозможных предметов: тростей, скипетров, оружия, царских и божественных эмблем, которые всегда не мешало иметь под рукой.
Было совсем не легко выбрать и заказать все эти сложные и дорогие предметы и проследить за их изготовлением. Что бы там ни говорили некоторые скептики, а благополучие на том свете все-таки в основном зависело от забот человека о своем «доме вечности», о погребальной утвари и украшениях. Загробный мир вовсе не был местом отдохновения и спокойствия: усопшего подстерегали там опасности и ловушки и, чтобы их избежать, следовало заранее принять все меры предосторожности.
IV. Обязанности заупокойного жреца (жреца Ка)
Но вот наш старик египтянин построил себе «дом вечности». Он украсил его согласно своему вкусу и средствам. Он заказал столяру и другим мастерам всевозможную погребальную утварь. У ювелира он купил необходимые украшения и кучу амулетов и талисманов. Казалось бы, теперь у него есть все, что может понадобиться в загробном мире. Но он все еще не удовлетворен. Надо, чтобы наследники позаботились о нем после смерти и не просто достойно перенесли его в «жилище вечности», отдав последние почести, а помнили о нем всегда, из поколения в поколение. Вот что говорит один знатный египтянин: «Я передал мои должности сыну, когда был еще жив. Я завещаю ему больше, чем мой отец завещал мне. Мой дом прочно стоит на его фундаменте, моя земля на своем месте. Они непоколебимы. Все мое добро на своем месте. Мой сын даст жизнь моему сердцу на этой стеле. Он сотворил для меня наследника в качестве доброго сына».
Мысль о том, что сын не даст умереть имени своего отца и даже отцов его отца, очень часто встречается в заупокойных текстах. Ханиджефаи, правитель Сиута, назначил своего сына заупокойным жрецом (жрецом Ка) – мы бы сказали, исполнителем завещания. Все, что он получит как жрец Ка, выделяется в особую долю, не подлежащую разделу между другими детьми. Он, в свою очередь, не имеет права раздавать эту долю своим детям. Он может передать ее только целиком тому из сыновей, кого назначит на свое место, чтобы он продолжал заботиться о гробнице своего деда и лично участвовал во всех церемониях, совершаемых в его честь.[636]
Эти церемонии устраивали обычно по случаю Нового года и праздника «уаг», который отмечался восемнадцать дней спустя. Они происходили в самой гробнице, в храме Упуаута, покровителя Сиута, и в храме Анубиса, покровителя некрополя.
За пять дней до Нового года жрецы Упуаута приходят в храм Анубиса, и каждый подносит его статуе небольшой хлебец.
Накануне Нового года жрец Упуаута приносит заупокойному жрецу свечу из своего храма. Жрец Анубиса поступает так же: он передает свечу, освещавшую храм Анубиса, начальнику всех служителей некрополя, который должен отнести ее в гробницу под эскортом стражи горы. Там их встретит заупокойный жрец, и они отдадут свечу ему.
В день Нового года после освящения храма каждый жрец Упуаута кладет хлебец перед статуей Хапиджефаи. Затем они выстраиваются позади жреца Ка и чтят память усопшего. Глава некрополя и его стража тоже приносят в дар статуе хлеб и пиво и воздают ей почести.
Вечером того же дня жрецы Упуаута, которые дали жрецу Ка первую свечу, дают ему вторую. Великий жрец Анубиса делает то же самое и перед статуей усопшего; как и накануне, горят свечи, побывавшие в храмах.
Примерно те же самые церемонии происходят и на празднике «уаг». В храме Упуаута жрецы подносят статуе белые хлебцы и выстраиваются за жрецом Ка, чтобы восславить Хапиджефаи. Ночью перед ним зажигают третью свечу. Процессия жрецов Анубиса доходит до монументальных ступеней, ведущих в гробницу, и возносет хвалы усопшему. Каждый из жрецов кладет по хлебцу к подножию его статуи, озаренной освященной свечой.
Совершив ежедневные обряды, жрец храма приносит в дар статуе хлеб и пиво. Другой представитель некрополя, начальник стражи горы, тоже приносит хлеб и кружки с пивом жрецу Ка, чтобы тот передал этот дар статуе усопшего.
Хапиджефаи мог похвастаться, что его не забывали и в другие, пусть не столь торжественные праздники, как день Нового года, но тем не менее достаточно важные, например в праздники начала сезонов. Начальник некрополя со стражей горы приходили в сад перед гробницей, брали стоявшую там статую и относили ее в храм Анубиса.
И еще одно его желание тоже было исполнено. С тех пор как Хапиджефаи стал главой жрецов Упуаута, он привык получать в дни праздников, а их было, как мы знаем, великое множество, мясо и пиво. Поэтому в дни праздников его статуе всегда приносили мясо и пиво под присмотром жреца Ка.
Все эти услуги не были бесплатными. Чтобы их оплатить, Хапиджефаи использовал свою долю натуральных продуктов, которую получал как управляющий и как верховный жрец Упуаута. С неподражаемым эгоизмом присваивает он то, что полагается его преемникам по должности. Он уменьшает их доходы, ибо его преемник вынужден теперь каждый год отдавать двадцать семь дней храма, а день храма был не чем иным, как одной триста шестидесятой частью всего, что поступало в храм за год. Хотя храм Упуаута провинциальный, но его доходы были довольно значительными, и преемники, вынужденные отдавать жрецам сумму, соответствующую примерно одной тринадцатой части годовых доходов храма Упуаута, лишались довольно жирного куска, тем более что основная часть должностного владения и без того была уменьшена из-за того, что Хапиджефаи подарил многие поля другим храмам. В связи с этим содержание гробницы могло обойтись намного дороже самой гробницы и Египет согнулся бы под грузом, который взвалили на его плечи мертвецы. Но Хапиджефаи невозмутимо замечает, что договор, заключенный им со жрецами его времени, должен соблюдаться неизменно и никакой будущий правитель не смеет его нарушать. К счастью, через два-три поколения доходы, предназначенные для их содержания, использовались на погребения других покойников.[637]
Мы уже видели, что фараоны и частные лица считали богоугодным делом восстановление обветшалых гробниц и возобновление приношений на их жертвенные столы. Но многие гробницы и заупокойные храмы были окончательно разрушены во время войны с «нечистыми». Из-за этой войны и последовавшей за ней анархии Египет был почти разорен и настолько обеднел, что ему уже было не до забот о древних мертвецах.
V. Бальзамирование
Ничто больше не удерживает на этой земле нашего египтянина! Предупрежденный Осирисом, он успел построить и обставить свой «дом вечности» и принял все меры для его содержания, какие подсказывали ему его набожность и обычаи. В тот день, когда он «отплыл к другому берегу» – египтяне не любили говорить: «он умер», – его близкие погружались в траур по меньшей мере на семьдесят дней. Они прекращали дела и сидели дома в безмолвной скорби. Если им все же приходилось выходить, они мазали лицо илом, как это сделал Анупу, когда подумал, что его младший брат погиб («Сказка о двух братьях»), и беспрестанно били себя по голове обеими руками.[638] Но они не могли отложить самое срочное дело: труп надо было сразу передать бальзамировщикам и выбрать способ бальзамирования. Таких способов, если верить Геродоту и Диодору, насчитывалось три.
