Уильям Аллен - История Украины. Южнорусские земли от первых киевских князей до Иосифа Сталина
Однако он завершился полным крахом. Евреи, поселившиеся в колониях, уходили в города, и ничто не могло их остановить. В правление Александра II, когда еврейская колонизация была прекращена, выяснилось, что в 37 еврейских колониях на юге России проживало всего 40 тысяч человек. Таков оказался результат 40-летнего эксперимента правительства. Троцкий, выросший в одной из таких колоний, которые еще существовали в годы его детства, писал: «По обоим берегам речушки располагались две колонии: одна — еврейская, а другая — немецкая. На немецкой стороне стояли ухоженные дома, крытые черепицей или соломой. Лошади были крупными, а коровы — откормленными. На еврейской стороне — покосившиеся домишки с протекающими крышами и скот в удручающем состоянии».
Еврейская сельскохозяйственная колонизация прекратилась в 1865 г. не только потому, что она оказалась безуспешной, но и из-за отмены крепостного права. Новые правила крестьянской жизни требовали огромных земельных массивов. Для наделения освобожденных крестьян участками требовались новые земли, а в старых, давно освоенных частях России их не было, поэтому не имело никакого смысла отдавать землю в руки плохих фермеров, которыми оказались евреи.
Через 20 лет после отмены крепостного права появились первые признаки перенаселенности в Южной России, усилившиеся после первой волны погромов, прокатившихся там и на юго-западе страны. Причины этих погромов были чисто социальными: поток освобожденных крестьян в города все время возрастал, и они обнаруживали, что самые доходные места заняты евреями. В 1876–1889 гг. еврейские погромы произошли в Елизаветграде, Киеве, Переяславе, Балте, Екатеринославе и многих небольших городах Подолии и Волыни, а также Черниговщины и Полтавщины. Они представляли собой чисто инстинктивный взрыв негодования украинского крестьянства, которое к ним давно привыкло, — в течение нескольких веков в городах Польши время от времени случались такие погромы. Они редко сопровождались убийствами евреев, часто их даже не били; погромщики грабили их имущество и разрушали дома. Жертвами становились вовсе не богатые евреи, а более бедные — ремесленники и мелкие торговцы. Районы, где проживали богачи, охранялись полицией.
Было бы несправедливо обвинять императорское правительство в этих погромах и натравливании толпы на евреев — как нельзя обвинять британское правительство в организации мятежей в тот же период в Северной Ирландии. Нет сомнений, что многие полицейские, которых набирали из местных, симпатизировали толпе, но инициативу в организации погромов проявляли сами массы. Нелегальная газета социалистов-революционеров писала 6 октября 1881 г.: «Погромы — это революционное движение масс, которые, благодаря местным условиям, заражены антисемитизмом. Помещиков считают пережитком прошлого, поэтому люди не испытывают к ним вражды и относятся даже с некоторым сочувствием. Главным врагом считают евреев».
В это время отношения России с Германией, Австрией и Великобританией стали весьма прохладными, и погромы подверглись яростной критике в западноевропейской и американской прессе. В то же самое время усилилась эмиграция русских евреев в Америку и в Нью-Йорке и других американских городах появились влиятельные еврейские группы. Погром в Кишиневе, в котором погибли 47 человек, вызвал в Америке бурю негодования. Когда же императорское правительство было сброшено в 1917 г. и украинские массы, которыми руководили атаманы, дали волю своей природной жестокости, число 47 убитых показалось совсем смешным.
Другим следствием эпохи погромов было то, что еврейская молодежь начала вступать в ряды экстремистских революционных партий. Существование черты оседлости, покидать которую евреям запрещалось, привело к тому, что на Украине и в Новороссии оказался избыток евреев. К концу XIX в. их здесь насчитывалось 2 миллиона человек. Согласно переписи населения 1897 г., в городах Волыни, Подолии, Киевской, Полтавской и Черниговской губерний евреи составляли 41 процент населения. В крупных центрах — Киеве, Харькове, Одессе и Екатеринославе появился еврейский пролетариат, который был чрезвычайно восприимчив к революционной пропаганде. С другой стороны, образованные евреи свободных профессий пополняли ряды революционной интеллигенции.
Евреи принимали самое активное участие в революционных событиях 1900–1905 гг.; в результате этого во время наступления контрреволюции в 1905–1906 гг. погромы приобрели гораздо более жестокую форму, чем в 1880-х годах. Нет сомнений, что в эти годы власти частенько оказывали поддержку черносотенным организациям, которые инициировали эти погромы. Когда же разразилась Первая мировая война, евреи стали самым опасным взрывчатым элементом в Южной России.
Глава 6
Национализм и коммунизм на Украине (1914–1939)
Австрийцы и русские в Галиции (1914–1917)
Первая мировая война 1914–1918 гг., причиной которой стали проблемы, возникшие после распада Османской империи на Балканах, была следствием исторических событий, происходивших в Западной Европе в течение двух предшествовавших столетий.
Пока тевтонские государства и Московскую державу разделял пояс промежуточных стран, они имели общие интересы. В конце XVIII в. Пруссия, Австрия и Россия разделили между собой Польшу, и их общая цель заключалась в сохранении ее разделенной. Это сдерживало их взаимный антагонизм и помогало сохранять равновесие сил, которое нашло свое отражение в слове Dreikeiserbund («Тройственный союз»). Когда же встал вопрос о разделе европейских территорий Османской империи, что стало неизбежным следствием расчленения Речи Посполитой, то договориться уже не удалось. Австрия, которая участвовала в «великих союзах» XVIII в., направленных против Турции, одну войну (1736–1739) проиграла, а в войнах Екатерининской эпохи действовала нерешительно; зато Фридрих Прусский продемонстрировал решимость противодействовать непредсказуемой экспансии России за счет Османской империи.
Наполеон на короткое время создал в Европе мощную континентальную державу, которая в определенной степени стала наследницей и проводницей политики Центральной Европы на славянском Востоке, но в Тильзите, как бы ему ни хотелось умиротворить царя Александра I, потакать амбициям России он не стал.
Его знаменитое восклицание «Константинополь? Никогда! Это означает Мировую империю!» объяснило, почему центральноевропейские державы и Россия, в свое время сумевшие договориться о разделе балтийского побережья и польских равнин, не желали уступать друг другу господства над проливами, разделявшими Европу и Азию.
В XVII–XVIII вв. Франции не удалось сохранить на востоке польский барьер, сдерживавший германскую мощь.
В XIX в. три западные державы, чьи интересы и амбиции сконцентрировались в морской и колониальной политике, объединились для завоевания Крыма. Цель Крымской войны заключалась в противодействии установлению славянской гегемонии на Балканах. Сардинское королевство стремилось возродить генуэзские и венецианские традиции прежних времен, а Франция лелеяла воспоминания о латино-норманнской власти в Леванте (Восточном Средиземноморье). Англия, которая до конца XIX в. соперничала с Францией в Восточном Средиземноморье, признала общность интересов со своими союзниками и впервые бросила вызов России, этой великой сухопутной державе, стремившейся контролировать Проливы и Эгейское море. Во время Крымской войны германские государства сохраняли нейтралитет, но достаточно враждебный по отношению к России, и в 1853–1856, а также в 1877–1878 гг. рассчитывали получить выгоду от действий морских держав.
С ростом напряженности, которая привела к катастрофе 1914 г., стало ясно, что главные политические цели Германии и России, которые имели в Польше общую основу, на Балканах и Ближнем Востоке были совершенно противоположными. Если бы Германии удалось оседлать Проливы, Россия оказалась бы полностью блокированной в Черном море, а ее политическая структура и экономика попали бы в зависимость от владычицы пояса, простиравшегося от пролива Каттегат до Персидского залива.
Ослабленная войной с Японией и зависящая от финансовой поддержки капиталистических держав Запада, Россия в грядущем конфликте стала естественным союзником морских держав, которые нуждались в поддержке огромных сухопутных армий, способных истощить в боях мощь германских армий.
В конце концов русская и немецкая военные машины сломались под давлением мирового конфликта, а морские державы, ставшие хозяевами проливов, путем возрождения Польши и эксплуатации националистических настроений в Восточной Европе, восстановили в новой форме пояс государств, протянувшихся от Балтийского моря до Черного, который до конца XVIII в. разделял германский мир и Московию. Эти государства были очень слабыми, а их политические линии сильно расходились, поэтому восстановление русско-германского давления на страны пояса стало неизбежным. В мире, где пространственный фактор перестал играть свою роль, а на первое место выдвинулись идеи и эмоции, общность интересов должна была бы сблизить две страны, но все перечеркнула жажда Германии (проявившаяся еще во времена тевтонских рыцарей и балтийских баронов) доминировать над Россией и российским мессианством, которое из панславянизма превратилось в коммунизм.
