Ю Фельштинский - Коммунистическая оппозиция в СССР (1923-1927) (Том 2)
через верхушечную, по существу, организацию Гоминдана, насчитывающую около 300.000 членов партии. Такое действительное, подлинное, повседневное сотрудничество пробужденных революцией народных масс может совершаться по-настоящему только через создание Советов рабочих, ремесленных и крестьянских депутатов.
3. Национальная армия, политическое воспитание которой начато,
неизбежно разбухает за счет присоединения к ней провинциальных сил,
совершенно сырых в политическом отношении. Офицерские кадры, на
сколько можно судить по доступным материалам, характеризуются
буржуазно-помещичьим происхождением и такими же тенденциями.
Опасения китайского бонапартизма, по-видимому, довольно сильны в
революционных кругах Китая; и никак нельзя сказать, чтобы эти опасе
ния были неосновательны. В данных условиях, казалось бы, нет более
серьезной меры против такого рода опасностей, как создание солдатских
секций Советов депутатов, начиная с гарнизонов крупнейших рабочих
центров.
Само собою разумеется, что создание Советов должно быть тща
тельно сообразовано со всеми классовыми, местными и иными условия
ми и особенностями так, чтобы не дать случайного перевеса там или здесь
реакционным элементам, не внести потрясений в войска и пр. и пр. Но все
говорит за то, что нельзя дальше откладывать задачу действительного
закрепления завоеванных территорий посредством создания Советов тру
дящихся и эксплуатируемой массы китайского населения.
Только таким путем могут быть проведены и будут проведены
радикальные аграрные преобразования, где условия допускают - "ре
формистским" путем, а там, где имеются помещики и поддерживающие
их военные отряды -- "революционным" путем.
Сейчас изменников и перебежчиков убеждают, особенно если это
генералы. Создание низовых Советов поможет радикально изменить этот
режим. Без беспощадной расправы над милитаристами, главарями шаек,
бесчисленными генералами и бандитами нельзя установить в Китае, после
ряда лет гражданской войны, твердого демократического порядка. А
суровая расправа немыслима, если не создать для нее твердой опоры в
низах. Такой опорой могут быть только Советы депутатов пролетариата,
солдат и бедноты.
Само собой разумеется, что эти Советы должны стать и станут орга
нами борьбы за власть или органами власти на местах.
Выбирать в Советы будут все те слои и группы населения, которые
фактически в данных условиях, в данном районе, в данное время идут с
революцией и поддерживают ее. Это обнаружится, с одной стороны, на
отношении этих слоев к пролетариату, его стачкам и пр., а с другой сто
роны, на их отношении к национальной армии. Политическое сотрудниче
ство, как и политическое размежевание, пойдут по большим линиям клас
совой борьбы, а не по искусственным организационным схемам Гомин
дана (одна треть коммунистам, две трети интеллигенции и купечеству
и пр. и пр.).
Я не ставлю здесь вопроса о взаимоотношениях коммунистической
партии и Гоминдана. Думаю, однако, что советская система поможет в короткий срок правильно поставить и этот вопрос. В Китае советская система будет, по крайней мере в ближайший период, не орудием пролетарской диктатуры, а орудием революционно-национального освобождения и демократического объединения страны. В этот период Советы будут стоять не под диктатурой одной партии, а под руководством блока партий, при неизбежной их внутренней борьбе, неизбежных сдвигах и пр. Попытки Гоминдана, опираясь на опыт России, установить диктатуру одной партии, т. е. самого же Гоминдана, с полным подчинением ему компартии, являются, по существу дела, контрреволюционными и будут неизбежно выделять из себя фашистские тенденции. Диктатура пролетариата в условиях Советского Союза, находящегося в капиталистическом окружении, мыслима только в форме диктатуры единой коммунистической партии. Но в Китае дело идет о национально-демократической революции, а не о социалистической. Национально-демократическая революция должна обеспечить полную свободу классовой борьбы пролетариата и, следовательно, полную самостоятельность коммунистической партии, как руководительницы этой борьбы. Успех революции немыслим без тесного длительного, все более глубокого сотрудничества пролетариата с низовыми массами города и деревни. Это сотрудничество и будет осуществляться через Советы, в виде блоков партий, в виде влияния рабочих депутатов на беспартийных и пр. и пр.
Л. Троцкий 31 марта 1927 г. Гагры.
ПО ПОВОДУ ЛЕВОЙ ОППОЗИЦИИ ГЕРМАНСКОЙ КОМПАРТИИ
Дорогой товарищ!
Я прочитал сейчас впервые один из номеров информационного бюллетеня левой оппозиции германской компартии (No 5--6, 1 марта 1927 г.). Этот номер дает более или менее ясное представление об общей физиономии группы Маслова, Фишер, Урбанса и других.
1. Нельзя не констатировать, что утверждение, будто эта группа ведет ренегатскую борьбу против Советского Союза, объявляя его буржуазным государством, является неправдой. Наоборот, группа очень резко ставит вопрос о борьбе против империалистской интервенции, угрожающей Советскому Союзу. В своем заявлении XI съезду германской компартии группа говорит:
"Мы-то уж, наверно, будем стоять за Советскую Россию всеми нашими силами, совсем по-иному, чем "друзья" из лагеря реформистов". В открытом письме к партийному съезду говорится:
'Точно также мы отклоняем ложные, некоммунистические воззрения, развиваемые в русском вопросе, например, Кацем, Кор-шем или Шварцем.
"Мы видим в Советской России первое пролетарское государство мира и отвергаем всяческие разговоры о "буржуазном" характере русской революции (Корш), или о подготовке "настоящей пролетарской революции" в России (Шварц), как ликвидаторские. Поддержку пролетарской России против всякого империалистского нападения и против клеветнической кампании меньшевиков мы считаем, как и всегда, само собою разумеющейся обязанностью каждого коммуниста".
В тексте дается ссылка на соответственные выступления представителей левых в Парламенте и пр., с резким отмежеванием от ультралевых. Правда, можно считать, что общая линия этих левых наносит вред мировой революции, а следовательно, и обороне СССР. Но тогда так надо и говорить. Это уже вопрос общеполитической оценки. Но факты надо брать такими, каковы они в действительности. Левые решительно отмежевывали и отмежевывают себя в этом коренном вопросе от ультралевых и выдвигают ряд предложений, имеющих своей задачей более конкретную постановку борьбы против опасностей, угрожающих СССР. Этот факт представляется мне основным с точки зрения возможности или невозможности теперь же, или позже, вернуть этой группе место в Коминтерне.
2. В числе мероприятий, предлагаемых левыми для борьбы с интервен
цией (созыв конференции транспортных рабочих, моряков, рабочих во
енной промышленности и пр.) имеется и предложение:
"Немедленного созыва Англо-Русского комитета, реформистские члены которого -- само собою разумеется - ничего не предпримут против "своей", ими поддерживаемой империалистской буржуазии, в ответ на что использовать этот повод для разоблачения этих изменников и, таким образом, наверстать упущенное при английской генеральной стачке, дабы раскрыть глаза английскому пролетариату на "левый" и правый реформизм". Это предложение представляется вполне правильным и политически целесообразным. Вся коммунистическая печать, по инициативе нашей печати, немало говорила за последний период об опасности интервенции. Англо-Русский комитет, который, как нам говорят, "не труп", все время молчал. Между английским и советским правительством происходит резкий обмен нот, являющийся со стороны Англии явной угрозой миру - Англо-Русский комитет молчит. Британская артиллерия расстреливает Нанкин, Англо-Русский комитет молчит. Если он существует, почему он молчит? А если не существует, почему замалчивается его смерть? Мы видим здесь ухудшенное повторение той политики, которую русская оппозиция обличала после срыва всеобщей стачки в Англии и во все время, когда длилась стачка углекопов, каждодневно предававшаяся британскими членами Англо-Русского комитета. Хотим мы того или не хотим, но мы выступаем сейчас как укрыватели английских меньшевиков, про которых Ленин писал, что они гораздо хуже русских.
3. В статье, посвященной предстоящему тогда Эссенскому съезду гер
манской компартии, обстановка характеризуется следующими словами:
"Относительная стабилизация капитализма в Германии отража
ется в упрочении влияния реформистов на пролетариат. Это обнаруживают не только все парламентские выборы последнего времени, но, что гораздо важнее, все профессиональные выборы". Дальше, в той же статье мы читаем заявление исключительной важности, которое бросает свет на особый характер "стабилизации" Германии: "В действительности, величайшая ошибка левых на этом партийном съезде* состояла в том, что они недостаточно беспощадно сказали партии о тяжести поражения 1923 года, не сделали необходимых выводов, не разъяснили партии трезво и неприкрашенно тенденций относительной стабилизации капитализма и не выставили, в соответствии с этим, программы непосредственно предстоящего периода борьбы и его лозунгов, что было бы вполне возможно, наряду с вполне правильным и абсолютно необходимым резким подчеркиванием программных положений". (Курсив мой.) Я думаю, что это признание, правильное по существу, имеет исключительную ценность, как показатель того, что левые в этом вопросе многому научились. Что наиболее острый период революционной ситуации упущен; что начался уже отлив; что этот отлив будет из месяца в месяц становиться сильнее, - это было достаточно ясно уже в ноябре-декабре 1923 года. Брандлер, один из главных виновников политики, приведшей к исключительному поражению пролетариата, не хотел этого признавать. Он говорил, что революционная ситуация "развивается". То же самое говорила Клара Цеткин. Но и левые не оценивали тогда всей глубины поражения и поэтому не предвидели неизбежности резкого и глубокого поворота всей политической обстановки. Более того, они готовы были сгоряча зачислить в "ликвидаторы" тех, кто на неизбежность этого поворота тогда же указывал, предостерегая против такой политики, которая была бы абсолютно правильной и необходимой в течение 1923 года, но которая могла стать крайне опасной и даже гибельной в течение 1924 года, этого безусловно стабилизационного года. Цитированная статья совершенно правильно говорит о том, что в результате поражения, с одной стороны, неправильной оценки его значения и его последствий, с другой, - в левом лагере встречалось, - а по нашему мнению, преобладало - "совершенно фальшивое понимание того, что означало "левизну" в тогдашних условиях". Так, многие левые, по словам статьи, - мы сказали бы --левое течение в целом, -- считало тогда "принципиально недопустимым говорить о замедлении темпа революции". Это очень метко сказано. Левизна состояла в поверхностном нетерпении и в нежелании "мириться" с тем фактом, что исключительная по своему значению революционная ситуация на этот раз упущена. В этом вопросе левые странным образом совпадали с Брандлером, исходя, разумеется, из разных тенденций. Брандлер стремился замаскировать размеры поражения, обвинял нас в "переоценке" революционной ситуации 1923 года и изображал из себя оптимиста в отношении завтрашнего дня. Левые, продолжая выдвигать непо
