Джон Мэн - Чингисхан
Гойо поведала нам такую историю.
Откуда у сурка человеческое мясо
Когда-то с неба светило семь солнц. И было страшно жарко. Лю ди нашли меткого лучника и попросили его сбить несколько солнц. Лучник оказался смелым человеком. Он сказал: «Завтра, как только выйдут семь солнц, я собью шесть из них. Если не по лучится, то я стану сурком, отрежу себе большой палец, стану пить кровь вместо воды, есть траву и жить под землей». Так вот, Он сбил пять. Когда он выпускал последнюю стрелу, перед ним пролетал воробей. Стрела срезала ему хвост, вот почему у воро бья хвост раздвоенный. Лучник же исполнил обещание и стал сурком. Потому-то у сурка есть человеческое мясо.
Сурки известны своим любопытством, благодаря чему охотники всегда возвращаются с добычей. Сурка гипноти зирует все белое. Стоит помахать белой тряпкой или пером, и сурок впадает в транс, становясь легкой добычей. Существуют даже специальные белые собаки для охоты на сурков, их учат махать хвостом во время охоты, чтобы сделать сурка беспомощным, пока другие собаки подбираются вплотную, чтобы совершить последний прыжок. Все это не вымысел, потому что такая охота на сурков была заснята на видеока меру и фильм транслировали по японскому телевидению, что вызвало энергичные протесты Японской организации защитников диких животных: монгольские охотники за сур-
37
ДЖОН МЭН
ками нечестны! Они пользуются беззащитностью бедных, наивных монгольских сурков! Охоту на сурков следует за претить!
Сурки и в самом деле очаровательно наивны. Всполошив шись от звуков промчавшейся лошади или машины, они, будто стелющийся по земле коврик, раздуваемый подгоняю щим их ветром, шмыгают в свои норы, а потом, по прошест вии нескольких минут, когда не остается сил сопротивлять ся любопытству, высовывают наружу головы, чтобы посмот реть, не грозит ли им опасность. В это время года так оно и бывает. В нескольких метрах от норы притаился монгол-охотник, он положил ружье 22-го калибра на подпорку, взвел курок, ожидая своего часа. Все зависит лишь от его тер пения и способности не обращать внимания на мух, кото рые вуалью вьются над его шляпой или капюшоном. Мы по шли к холмам, оставив Энкхбата лежать, растянувшегося на земле среди электрического потрескивания кузнечиков.
Поставив машину в тень у купы деревьев подле пересо хшего ручья, мы последовали за директором, который повел нас вокруг холма.
- Это место называют Горой Множества Людей, - объя вил он.
Я огляделся. Мы находились рядом с зимней бревенчатой овчарней. Под нами расстилалась равнина, казавшаяся плоской, как пустыня, она убегала вдаль, постепенно растворя ясь в знойном мареве, и ее протяженность прерывалась только озером, в котором целый табун лошадей, погрузив шись по круп в воду, спасался от оводов и жары. Две юрты, из вилины автомобильной колеи... Далеко-далеко, километрах в двадцати, я с трудом различал коричневое пятнышко бре венчатых домиков Авраги. Вокруг ни души.
Директор кивнул: «Думаю, это значит много мертвых лю дей».
В этом месте, несомненно, чувствовалось присутствие че ловека, пусть даже очень давнее, хотя нога археолога тут не ступала. Мы наткнулись на кучу плоских камней, образовы-
ЧИНГ'ИСХАН
вавших неровную линию, если взглянуть на них под нужным углом. Возможно, в древности они отмечали подъезд или под ход к чему-нибудь. Мы продолжили подъем, стараясь скорее оставить позади полчища мух и слепней. Директор указал пальцем на маленькое растение. Он дернул его из земли и показал мне смахивавший на чеснок клубень, объяснив, что его называют «белый картофель». Очистив его от кожицы, он про тянул его мне. Клубень захрустел на зубах как лук, но был абсо лютно безвкусный, как сырая картошка. Я понял, что он имел в виду: даже в этой каменистой пустыне можно найти пищу.
Нас попросили не задерживаться, и мы продолжили путь к цели нашей прогулки — кладбищу. Оно оказалось восемью кучами беспорядочно наваленных валунов, отделенных друг от друга кустами и островками травы и образовывав ших фигуру, похожую на букву h . Могу предположить, что так отмечали места захоронения. К счастью, кучи камней не заросли дикой зеленью. Похоже, кто-то расчищал их. В этих валунах не таилось никакого сакрального промысла, но за каждой стояли затраченные время и силы. Гора Множества Людей — это место наводило на мысль, что название навея но древними похоронными обрядами. Я вгляделся в спускавшийся к равнине испещренный камнями склон горы и представил себе, как по нему поднимается похоронная про цессия: может быть, предки Чингиса несли сюда своих по койников, когда поселились в Авраге.
В лесочке, где мы оставили машину, появился Энкхбат с нашим обедом — пятью килограммами меха и мяса — и тут же приступил к приготовлению кушанья по древней мон гольской традиции, с современными дополнениями. По та кому рецепту готовили с XII века.
Запеченный сурок
(На шестерых. Время готовки: около одного часа) Вам понадобится: 1 сурок
39
ЛЖОН МЭН
ЧИНГИСХАН
Добрая куча сухого навоза
Набор камней, величиной с кулак
1 нож
Веревочка
Проволока
Плоскогубцы
1 паяльник
Первым делом подстрелите сурка. С помощью веревочки под весьте убитого сурка на ветке. Снимите с него шкуру, при этом постарайтесь потянуть ее книзу, чтобы не разорвать и чтобы она осталась целой. Выкиньте внутренности. Сделайте вид, буд то вам наплевать на мух. Отделите мясо от костей и нарежьте ку сочками. Тем временем отправьте гостя-писателя собирать ко ровьи лепешки, и пусть упомянутый писатель постарается высу шить их так, чтобы они стали похожи на кусочки толстого пластика. Лепешки сложите в кучку. С помощью паяльника за ставьте сухой навоз разгореться медленным огнем, при этом нужно постараться, чтобы дым обволакивал нарезанное мясо и отгонял прочь мух. Теперь положите камни в костер. С помо щью проволоки и плоскогубцев заделайте, крепко затянув, дыр ки в шкуре сурка. Дыру от головы не зашивайте. Потом запихни те кусочки мяса вместе с раскаленными докрасна камнями в ме шок из шкурки сурка, перекладывая камни прутиками, чтобы они не двигались с места. Не обращайте внимания на золу, пе пел, навоз и т. п. С помощью плоскогубцев закрутите проволо кой дырку, через которую засовывали мясо с камнями. Обрабо тайте паяльником шкуру и соскребите паленую шерсть. К этому времени горячие камни уже начали свое дело: мясо готовится. Оставшийся в мешке воздух расширяется и образует тугое про долговатое, похожее на сосиску, вместилище. Когда мех удален, мясо обрабатывается паяльной лампой снаружи. Через час раз режьте вместилище ножом и вытаскивайте мясо пальцами. По мере того как камни остывают, берите их по одному и перебрасывайте из руки в руку, но осторожно, чтобы не обжечься, - это полезно для здоровья и приносит удачу.
Пока под шум паяльной лампы и жужжание мух готовилось мясо, наш водитель Хишиг рассказывал нам, откуда у него такие ожоги. Он занимался вот этим самым, счищал мех со шкурки сурка, и тут вдруг паяльная лампа стала подтекать и взорвалась, обдав его горящим керосином. Он долго лечится, для этого и приехал в Аврагу на озеро, попользоваться чудодейственной грязью. Ему помогает не сама грязь, а живые организмы, которые живут в ней, а местные жители называют их «природные доктора». Он заходит в сернистую воду, чтобы эти «доктора» очищали его рубцы. Больно, но помогает. Я невольно отпрянул от него, когда он стал сдувать последние кусочки меха и Баатар принялся счищать сочащийся жир.
Сок сурка, приготовленного на навозном костре и с помощью пламени паяльной лампы, настоящий нектар - густой, темный, аппетитный. Мясо на вкус довольно приятное. Но для изнеженного жителя Запада оно непривычно и вызывает мысль о том, что могло бы быть и повкуснее. Жизнь сурка проходит в рытье нор и постоянном спасении бегством. Сурок — это одни мышцы, и его мясо не по зубам тем, кто питается в ресторанах и ест переработанную пищу. Для остальной части рода человеческого, обладающей сильными и ослепительно белыми зубами, столь характерными для выросших на свежем воздухе монголов, оно доставляет восхитительное удовольствие, особенно если прихватить с собой водку «Чингисхан». Директор вытащил из мешка-кастрюли похожий на виноградинку предмет, желчный пузырь, и с блаженной улыбкой отправил себе в рот. Пока я извлекал застрявшие в зубах волокна мяса, сурок целиком исчез в парах экзотической водки и навозного дыма.
Наконец мы снова устроились в раскаленной, как печка, и полной жужжащими мухами машине; Баатар прочистил горло и своим высоким и звонким тенором завел бурятскую народную песню. Мы открыли окна. Ветер быстро изгнал надоедливых насекомых, и Баатар услаждал наш слух до самого Аврага: «Меня зовет кукушка, и я спешу к тебе, моя возлюбленная, а вокруг родная земля, мои реки, мои горы».
