От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Никонов Вячеслав
Но как можно было остановить американские нефтяные компании, поддержанные правительством?! Лондону пришлось смириться с присутствием США на Ближнем Востоке. Договорились, что «нефть в Иране является британской… обеим странам принадлежит по доле в Ираке и Кувейте. Бахрейн и Саудовская Аравия отходят Америке». О том, что нефть могла принадлежать самим этим странам или кому-то еще, не могло быть и речи.
Но как же Франция?! Де Голль правильно почувствовал, что ее собираются лишить доли ближневосточной добычи. И тут взыграло ретивое.
Франция, имея мандат на управление Ливаном и Сирией, рассматривала их как свои стандартные колониальные владения. После германской оккупации Франции в 1940 году правительство Виши назначило своим верховным комиссаром в Леванте генерала Андри Денца.
С падением Франции британцы на какое-то время остались на Ближнем Востоке по сути одни. Зимой 1940–1941 годов английские войска разбили в Северной Африке итальянскую армию. Но уже в феврале 1941 года там появился Африканский корпус вермахта Эрвина Роммеля.
Британцы, и без того обеспокоенные прогерманскими настроениями борцов за свободу от английского господства в Египте, Ираке и Палестине, восприняли администрацию режима Виши в Сирии и Ливане как серьезную угрозу. А когда в мае 1941 года Денц предложил немцам использовать авиабазы в Сирии, Британия немедленно вмешалась, объединившись с немногочисленными силами де Голля. Английские войска в июне-июле 1941 года оккупировали Левант.
В день вступления франко-британских войск на территорию Сирии генерал Жорж Катру, принявший от имени де Голля пост представителя Франции в странах Леванта, обратился к сирийскому и ливанскому народам с заявлением:
– Я иду положить конец мандатному режиму и провозгласить вас свободными и независимыми.
В тот же день британское правительство заявило о своей поддержке «гарантий независимости, данных генералом Катру», то есть, как считали в Лондоне, выступило гарантом суверенитета двух стран.
Сирийцы и ливанцы имели неосторожность поверить колонизаторам и стали готовиться к обретению суверенитета. Хотя новые, подконтрольные де Голлю французские власти давали понять, что не собирались предоставлять независимость до тех пор, пока не будут подписаны договоры, обеспечивающие интересы Франции в обеих странах.
В Ливане летом 1943 года лидеры различные религиозных общин заключили неписаный Национальный пакт о распределении между ними государственных постов и провели парламентские выборы. 21 сентября 1943 года был избран первый президент Ливанской Республики – адвокат Бишар аль-Хури. Ливанцы стояли на пороге принятия конституции, которая лишала Францию привилегированных прав в стране, когда французские власти призвали к себе аль-Хури и предупредили, что де Голль не допустит никаких односторонних шагов. Ливанский парламент, тем не менее, проголосовал за конституцию суверенного государства. 11 ноября 1943 года аль-Хури был арестован капитаном армии «Свободной Франции». Президента вместе с членами правительства отправили в крепость-тюрьму Рашайя. В Бейруте вспыхнули массовые протесты, ливанский парламент воззвал к британскому правительству. Лондон вмешался, руководителей Ливана отпустили на свободу, но де Голль не признавал их легитимность.
Сирийцы были чуть осторожнее. В 1943 году они тоже провели парламентские выборы, был избран президент – крупный землевладелец Шукри аль-Куатли. Он пытался договориться с французами по-хорошему, но из этого ничего не вышло. Камнем преткновения стал вопрос о контроле за вооруженными силами и всеми силовыми структурами, который де Голль намеревался оставить за собой. Ливанцы и сирийцы апеллировали к мировому сообществу, и их правительства были де-факто признаны США, Великобританией и Советским Союзом.
Зимой 1944–1945 годов в Леванте прошли массовые антифранцузские выступления.
Де Голль однозначно возлагал всю вину за нестабильность в регионе на Лондон: «Уже давно националистический угар арабов и стремление англичан стать единовластными хозяевами в этом регионе легли в основу общей антифранцузской коалиции. До последнего времени наши недоброжелатели действовали с оглядкой. Теперь же всякие предосторожности были излишни, и они перешли в открытое совместное наступление.
Театром их действий была выбрана Сирия. После выборов 1943 года президент Сирийской республики Шукри Куатли и его сменяющие друг друга правительства стали предъявлять нам непомерные требования. Более того, в этой стране, страдающей от нестабильности и укоренившегося политиканства руководителей, правительство постоянно направляло против нас массовое недовольство населения…
Но, несмотря ни на что, мы по-прежнему стремились наладить на прочной основе отношения с Сирией и Ливаном. Предвидя, что вскоре Организацией Объединенных Наций будет создана система международной безопасности, мы были готовы отказаться от мандата, который был получен нами от Лиги Наций, оставить за собой две военные базы, вывести с территории этих двух стран войска и предоставить право самостоятельно распоряжаться своими войсками правительствам Дамаска и Бейрута. Кроме того, договорами, заключенными с двумя странами, была бы определена помощь, которую мы могли бы им оказать, и оговорено соблюдение наших экономических и культурных интересов на их территории».
На деле де Голль, конечно, не собирался отказываться от французских колониальных интересов на Ближнем Востоке. Как и англичане от своих. Коса нашла на камень. 27 февраля 1945 года Черчилль объяснил в палате общин принципы британской политики в отношении Ливана и Сирии:
– Эта позиция определяется заявлением, сделанным в 1941 году, в которых Великобритания и Франция окончательно провозгласили независимость этих государств Леванта. В то время и с тех самых пор правительство Его Величества давало ясно понять, что оно никогда не будет пытаться заменить французское влияние в государствах Леванта английским… Нам надо учитывать тот факт, что Россия и Соединенные Штаты признали независимость Сирии и Ливана и относятся к ней с одобрением, но не одобряют предоставления какого-либо особого положения другому иностранному государству.
Для де Голля позиция Великобритании была неприемлема, хотя и предсказуема. «Речь, в частности, шла о планах Великобритании установить свое господство на Востоке, – писал генерал. – Сколько раз мне приходилось сталкиваться с этой неуемной страстью англичан, которая вот-вот могла перехлестнуть границы дозволенного! Случай представился с окончанием войны. Вторжение немцев и его последствия лишили изможденную Францию ее былой мощи. Что касается арабских стран, то в результате ловкой и дорогостоящей политики Британии многие их лидеры попали под британское влияние. Экономическая система, созданная Великобританией с помощью блокады и монополии на морские транспортные перевозки, позволила ей взять под свой контроль весь товарообмен, от которого зависело существование восточных стран, а 700 тысяч британских солдат и многочисленные эскадрильи самолетов обеспечили ей в этом регионе военное господство на суше и в воздухе. И, наконец, на конференции в Ялте Черчилль выторговал у Рузвельта и Сталина свободу действий в Дамаске и Бейруте.
Я не строил никаких иллюзий относительно средств, которыми мы располагали на случай взрыва. В Сирии и Ливане наши силы насчитывали всего 5 тысяч человек – пять сенегальских батальонов, кое-какие вспомогательные части и восемь самолетов. Кроме того, под французским началом находились так называемые „специальные войска“ – 18 тысяч солдат и офицеров, набранных среди местных жителей».
И здесь арабы заявили о себе как о самостоятельной политической силе, которая уже не намеревалась считаться с мнением колонизаторов. В марте 1945 года после долгих обсуждений была образована Лига арабских государств, в которую вошли Египет, Ирак, Сирия, Ливан, Саудовская Аравия, Йемен, а также Трансиордания, впоследствии названная Иорданией, которая станет независимым государством в марте 1946 года.
