От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Никонов Вячеслав
Черчилль, вспомнив принятые в Тегеране обязательства трех держав уважать независимость, суверенитет и территориальную целостность Ирана, 15 января 1945 года жаловался Рузвельту на русских: «Они отказались признать решение Персии не предоставлять концессий до окончания войны и привели к падению премьер-министра Персии, который, полагая, что пока русские (или другие иностранные) войска находятся в Персии, не может быть свободных и справедливых переговоров, отказался удовлетворить их требования в отношении нефти… Персия – страна, в делах которой участвуем мы, вы и русские; и мы взяли совместное обязательство хорошо относиться к персам. И если теперь русские смогли не только спасти свой престиж, вызвав падение премьер-министра Персии, противившегося их требованиям, но и получить то, чего они желают, пустив в ход свою большую дубинку, Персия явится не единственным местом, где скажутся отрицательные последствия такого положения».
Не сидел сложа руки и Вашингтон, уже обозначивший в Иране свое военное присутствие, отказавшись, правда, подписать договор о пребывании своих войск на его территории. Но это обстоятельство не встретило возражений со стороны правительства Ахмада Кавама, взявшего курс на сотрудничество с американцами, не в последнюю очередь в нефтяной сфере. Иранский меджлис заблокировал проект советско-иранской нефтяной концессии. США, напротив, уже вовсю распоряжались в Иране. Его экономикой де-факто руководил «генеральный администратор иранских финансов» Артур Честер Мильспо, силовой блок контролировали две американские военные миссии: полковника Шварцкопфа – в жандармерии и генерала Ридли – в армии.
Статья 5-я тройственного договора между СССР, Великобританией и Ираном предусматривала, что вывод союзных войск, не имевших оккупационного статуса, должен произойти не позднее шести месяцев после окончания военных действий союзников с державами «оси». Но уже 19 мая, когда война с Японией еще продолжалась, Мохаммед Реза Пехлеви предложил правительствам Великобритании, СССР и США досрочно вывести их войска, коль скоро Германия пала.
Москва хранила молчание. В конце мая заместитель наркома иностранных дел Сергей Иванович Кавтарадзе, курировавший Ближневосточный регион, в докладной записке на имя Молотова доказывал, что «вывод советских войск из Ирана поведёт, несомненно, к усилению в стране реакции и неизбежному разгрому демократических организаций… Реакционные и проанглийские элементы приложат все усилия и пустят в ход все средства, чтобы ликвидировать наше влияние и результаты нашей работы в Иране». В Кремле было решено продолжить самостоятельную игру, использовав застарелые противоречия между шахским правительством и меньшинствами Северного Ирана, крупнейшим из которых были азербайджанцы.
Политбюро 6 июля приняло секретное Постановление «О мероприятиях по организации сепаратистского движения в Южном Азербайджане и других провинциях Северного Ирана». Планировалось «организационно усилить» освободительные движения в Южном Азербайджане, Северном Курдистане, Гиляне, Мазендаране, Хорасане. Поручено это было первому секретарю ЦК Азербайджана Багирову. В ожидании завершения этой операции Молотов мог в Потсдаме обещать безусловный вывод советских войск из Ирана через шесть месяцев после завершения войны.
Серьезный узел противоречий завязывался на Ближнем Востоке, причем не только и не столько между СССР и западными союзниками, сколько между главными колониальными державами. Собственно, линии противоречий были обозначены еще на Парижской конференции 1919 года, где западные страны не забыли о собственных интересах. Было решено ввести систему мандатов Лиги Наций (как стыдливо стали называть колонии) и раздать их державам-победительницам. Франция получила от Турции Сирию и Ливан, Великобритания – Месопотамию (Ирак), Иорданию и Палестину, в северной части которой обещала создать еврейское государство.
«Ближний Восток был „нарезан“, как сыр к ужину, на отдельные ломти, получившие названия Сирия, Ливан, Трансиордания, Ирак, Саудовская Аравия, – замечает финский ориенталист Макс Даймонт. – Все они были прикреплены к Англии или Франции якорями договоров, зубья которых уходили глубоко в нефтеносную почву этих государств. Эта перекройка Ближнего Востока осложнила ситуацию Палестины… Арабы утверждали, что они являются единственными законными хозяевами Палестины на том основании, что она еще в VII веке была завоевана мусульманами и что арабы составляют в ней большинство. Евреи утверждали, что они завоевали эту землю еще в XII веке до н. э. и значительно дольше, чем арабы, составляли в ней большинство».
Французская и итальянская Северная Африка и британская Юго-Западная Аравия по-прежнему оставались в колониальной зависимости. Ирак и Египет, номинально независимые государства, были связаны неравноправными договорами с бывшими метрополиями и терпели иностранное военное присутствие на своей территории.
«Вместо независимости послевоенное урегулирование принесло арабским народам новую волну европейского империализма. Европейские державы использовали этот процесс, чтобы выполнить свои стратегические задачи и разрешить существовавшие между ними территориальные споры… Арабы так и не смирились с этой грандиозной несправедливостью и провели оставшиеся годы между двумя мировыми войнами в ожесточенном противостоянии своим колониальным хозяевам, в тщетной попытке воплотить в жизнь давнюю мечту о независимости», – пишет британский арабист Юджин Роган.
Хотя еще в 1917 году в Декларации Бальфура британское правительство официально поддержало создание «национального очага для еврейского народа» в Палестине, и это обещание было включено в полученный Лондоном мандат Лиги Наций, Лондон даже не думал приступать к решению этой проблемы. В 1930-е годы геноцид евреев в Германии, волна воинствующего антисемитизма в остальной Европе, поток отчаявшихся беженцев, которые пытались найти убежище в Палестине, актуализировали идеал еврейского государства на древней родине, что вызывало растущее недовольство арабов. Вооруженное восстание арабов против мандатов началось в 1936 году и закончилось только в 1939 году.
Тем не менее, к началу Второй мировой войны англичане контролировали Палестину, Трансиорданию, Ирак и Египет; французы – Сирию, Ливан и Северную Африку.
Вторая мировая война изменила ситуацию коренным образом. Ирак, Йемен, Саудовская Аравия, Египет будут признаны суверенными государствами и приняты в Лигу Наций. Сирия, Ливан и Иордания, сохранявшие статус подмандатных территорий, обрели собственные правительства и были на пути к независимости, обещанной державами-мандатариями. Шейхи и эмиры Восточной и Южной Аравии, сбросив турецкое господство, готовились сбросить и иго Британии.
Страны Ближнего Востока, арабского мира сами не принимали активного участия во Второй мировой войне, но она глубоко их затронула. И союзники, и государства Оси усиленно их обхаживали, воевали на их земле, использовали тысячи арабов для вспомогательных работ, как писал британский востоковед Бернард Льюис, «обогатив одних и разрушив жизнь других».
Определяющее влияние на судьбы Ближнего Востока стала оказывать нефть. Природа неравномерно распределила ее запасы. За исключением Ирака с его исторически густонаселенными регионами в долинах Тигра и Евфрата, наиболее крупные месторождения были обнаружены в самых малонаселенных арабских странах – Саудовской Аравии, Кувейте и других регионах вблизи Персидского залива, а также Ливии и Алжире. Небольшие залежи в Египте, Сирии и Иордании были недостаточны даже для удовлетворения внутреннего спроса.
Во время войны американский нефтепромышленник Эверетт Ли Дегольер посетил Средний Восток и сделал вывод, поразительный для своего времени: «Центр тяжести мировой нефтедобычи смещается из Карибского бассейна на Средний Восток, в область Персидского залива, и, похоже, продолжит смещаться, пока надежно не установится там».
Британцы попытались помешать американской экспансии в регионе. Один из ведущих английских промышленников завил Черчиллю: «Нефть – единственное и величайшее достояние, остающееся нам после войны. Нам следует отказаться делиться им с американцами».
