С. Ярославцева - Девять веков юга Москвы. Между Филями и Братеевом
С.С. Кушников закончил Сухопутный шляхетный кадетский корпус, после чего был направлен в 1787 г. поручиком в Южную армию Потемкина, где отличился в военных действиях против турок и дослужился до подполковника. В 1799 г. бравого офицера взял в адъютанты фельдмаршал Суворов, и Кушников сопровождал того в течение Итальянского и Швейцарского походов. В начале царствования Александра I, перейдя по болезни на гражданскую службу, он был прокурором Берг-коллегии, затем – московским вице-губернатором, а в 1802–1804 гг. – санкт-петербургским гражданским губернатором.
В 1810 г. тайный советник Кушников поселяется в Москве, присутствуя в московских департаментах Сената[566]. К этому времени у супругов Кушниковых – пятеро детей: Катерина, Александра, Елизавета, Николай и Софья. С маленькими детьми трудно сниматься на новое место службы отца. И семейство нередко появлялось в Москве в доме Ирины Ивановны на Пречистенке, а летом – в селе Зюзине. Судя по письмам Сергея Сергеевича и Екатерины Петровны Кушниковых к Платону Петровичу, а также по приложенным запискам детей, родственная близость в семействе была устойчивой и душевной.
Когда семья в 1813 г. находилась в Казани, так как туда по делам Сената переехал Кушников, в Москву на Пречистенку вместе с родителями писали письма и дети – «дядиньке Платону Петровичу», где передавали приветы «бабиньке и дядинькам Ивану Петровичу и Петру Петровичу»[567].
В 1823 г. на Кушникова обратила внимание императрица Мария Федоровна и назначила его почетным опекуном Московского опекунского совета с управлением Инвалидным домом и Павловской больницей, а с 17 июня того же года он состоял первенствующим членом Комиссии для строения в Москве храма Христа Спасителя и стал одним из инициаторов перенесения постройки храма на теперешнее его место, где был древний Алексеевский монастырь.
Карамзин был высокого мнения о Кушникове: «Сергей Сергеевич есть для меня герой благородства душевного и выше всех отличий, которые иметь может. Россия может гордиться таким сенатором, а человечество таким человеком».
Взрослыми из детей Кушниковых известны только дочери Елизавета и Софья. Елизавета Сергеевна была выдана за Александровского генерал-адъютанта Николая Мартемьяновича (Мартыновича?) Сипягина, а Софья Сергеевна – за Дмитрия Гавриловича Бибикова, генерала от инфантерии, генерал-адъютанта, сенатора, с 1837 г. губернатора Юго-Западных территорий, с 1852 по 1855 г. министра внутренних дел.
Храм Христа Спасителя со стороны набережной. 1867 г. Литография неизвестного автора
Елена Петровна в 1808 г. вышла замуж за генерал-адъютанта Александра Дмитриевича Балашова, многие годы бывшего в свите императора. В 1809 г. он был назначен санкт-петербургским военным губернатором. О ее семействе расскажу ниже, в отдельной главе.
После выделения сельца Кленкова, Колычево тож, в собственность сыну Ивану Петровичу Ирина Ивановна расширила собственное зюзинское имение – она приобрела по купчей (23 июля 1791 г.) небольшое соседнее сельцо Изютино, к тому времени уже четверть века принадлежавшее лейб-гвардии подпоручику Петру Владимировичу Шереметеву[568]. Сельцо располагалось к востоку от Зюзина. Земли протянулись неровной полосой от речки Котла до Серпуховской дороги. При Генеральном межевании 1766 г. сельцо описали так: «Земля иловатая, хлеб средственный, лес дровяной. Под селениями 1 десятина 1786 сажен, пашни 74 десятины 2168 сажен, лес 69 десятин 1542 сажени, неудобья 6 десятин 1200 сажен, всего 152 десятины 1896 сажен». В двух крестьянских дворах, находившихся на правой стороне Большой Серпуховской дороги, тогда жили 9 мужчин и 7 женщин.
Пашни в Изютине было в десять раз больше, чем в лесистом Кленкове. И когда Ирина Ивановна приобрела сельцо, в нем было уже 6 дворов и 17 ревизских душ мужского пола. Рачительная хозяйка, она уже к 1816 г. держала в Изютине 9 крестьянских дворов, отселив молодые семьи.
В селе Борисоглебском, Зюзино тож, Ирина Ивановна Бекетова держала большое количество дворовых людей. Конечно, у Бекетовой был дом в Москве, но многочисленная дворня доказывала лишь то, что подмосковной усадьбой пользовались постоянно. Несмотря на преклонный возраст – ей было уже под семьдесят, – Бекетова вела хозяйство умело и расчетливо. При 6-й ревизии 1811 г. в селе Борисоглебском, Зюзино тож, отмечено, как, впрочем, и в последующих ревизиях, изменение мужского населения (всех возрастов) по сравнению с предыдущей ревизией, состоявшейся в 1795 г. Тогда в селе было приписано дворовых 78 мужчин, а стало 64; крестьян в 30 дворах было 98, а стало 118. За прошедшие между ревизиями годы Ирина Ивановна многих дворовых и крестьян перемещала, по различным соображениям, из разных своих владений в Зюзино, или наоборот[569].
После Отечественной войны 1812 г. состоялась 7-я ревизия – в 1816 г. В ревизской сказке было отмечено семеро сельчан, воевавших против французов и не вернувшихся из ополчения в 1812 г.: трое дворовых людей – Петр Федоров сын Панов 21 года, Иван Иванов сын Гредин 36 лет, Дмитрий Михайлов сын Жданов 49 лет, а также четверо крестьян: Иван Александров сын Гусев 46 лет, Дмитрий Семенов Князев, 28 лет, Иван Петров сын Черной 26 лет, Василий Федоров сын Маторин 25 лет. В Изютино не вернулось двое ополченцев: Борис Алексеев 19 лет и Иван Дмитриев 16 лет[570].
Кстати, хочется отметить, что у ополченца Ивана Александрова сына Гусева из Отечественной войны 1812 г. оказались достойные потомки и в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. В 1943 г. под Сталинградом погиб Михаил Михайлович Гусев (пятого поколения); воевали его племянники – Виктор Семенович и Николай Семенович Гусевы. А в 1942 г. ушла на фронт и их 20-летняя сестра Лиза, прошедшая в батальоне связи от Брянска до Бреслау.
Несмотря на прошедшую по селу французскую армию, к следующей ревизии 1816 г. в селе оказалось больше крестьянских дворов – 34, но живущих в них крестьян – лишь 111 мужчин и 108 женщин. В Изютине дворов стало уже 9, а в них 14 крестьян и 20 крестьянок. Дворовые люди, жившие в селе, не имели обычно своих отдельных изб, а размещались в хозяйском доме и в его службах (коровнике, конюшне, оранжереях и т. п.); мужчин было 63, а женщин 53.
При селе Зюзине Ирина Ивановна завела полотняную фабрику, скорее всего, обеспечивавшую своей продукцией нужды всех деревень ее огромного владения. (Кстати, при селе Лаишевке Симбирской губернии у нее была суконная фабрика.)
Бекетова использовала давнее умение зюзинских рукодельниц – прядильшиц, ткачих. Женщины села Зюзина, как отмечалось в различных отчетах, «прядут лен и шерсть, ткут холсты и сукна для своего употребления» (при графине А.Б. Прозоровской в 1773 г.)[571], упражняются «в прядении шерстяных петинок на продажу» (при Бекетовой в 1800 г.)[572]. Кстати, это умение не угасло с годами – в конце XIX в., когда земство стало поддерживать и фиксировать кустарей-ремесленников, в Зюзине оказалось 32 семьи (как промышленные единицы), в которых женщины занимались ручным вязанием (а всего в селениях волости была 41 такая единица)[573].
Судя по записям в метрических книгах, в 1812, 1817, 1820 годах в Зюзине подолгу жил Платон Петрович (и тоже держал здесь своих дворовых людей).
Иван Петрович Бекетов с 1800 по 1820 г. жил не только в своем загородном доме в селе Троицком-Черемушках, но и в селе Зюзине: в обоих местах он постоянно держал принадлежащих ему дворовых людей.
Новоспасский монастырь, в котором похоронены члены семьи дворян Бекетовых
Как и старший брат Платон, Иван Петрович интересовался историей России, собирал много редкостей и написал несколько трудов по нумизматике, став членом Общества истории и древностей российских.
После смерти матери, скончавшейся 31 октября 1823 г. в возрасте 80 лет и похороненной в Новоспасском монастыре рядом с могилой мужа[574] (там впоследствии были похоронены и три брата Бекетовых), состоялся раздел имений, по которому село Борисоглебское, Зюзино тож, досталось младшему брату Петру Петровичу, и Иван Петрович там больше не появлялся.
Командор Мальтийского ордена
Петр Петрович Бекетов стоит как бы в стороне от своих братьев и сестер. В письмах сестер – и Елены, и Екатерины – к «братцу Платону Петровичу» встречаются высказанные вскользь упреки в адрес «братца Петра Петровича»: не то сказал, не так сделал. По ним можно понять, что неординарность поступков Петра Петровича неприемлема, но привычна издавна, может быть, с детства. Но в чем она заключалась, судить трудно.
Подробные сведения о месте и датах прохождении им службы найти не удалось, но известно, что в 1796 г., в 24 года, Петр Петрович был обер-провиантмейстером (обер – старший; лицо, ответственное за обеспечение военных провиантом). Чин относился к IX классу, лица этого класса назывались «ваше благородие».
