С. Ярославцева - Девять веков юга Москвы. Между Филями и Братеевом
Графиня А.Ф. Закревская (1800–1879)
Московский военный генерал-губернатор граф А.А. Закревский (1786–1865)
Г.В. Козицкий (1724–1775)
Е.И. Козицкая (1746–1833). Художник В.Л. Боровиковский
Кстати сказать, три старшие сестры всю жизнь втайне придерживались раскола, и лишь супруга ученого Козицкого принадлежала к господствующей церкви.
Замужество Екатерины Ивановны было недолгим. При возвышении Потемкина Козицкий вышел в отставку и умер в 1775 г. Как писал в дневнике его современник, причиной смерти была меланхолия: он закололся ножом, причинив себе 32 раны... Будучи еще в памяти, он исповедался своему духовному отцу, и затем его отпели в церкви Григория Богослова, что между Петровкой и Дмитровкой.
Княгиня А.Г. Белосельская-Белозерская (1773–1846). Художник Виже-Лебрен
Екатерина Ивановна Козицкая одна вырастила двух дочерей. Младшую дочь Анну (1773–1846) она выдала за князя Алексея Михайловича Белосельского-Белозерского (1752–1806), которому принадлежал знаменитый дом у Аничкова моста в Санкт-Петербурге. 2 сентября 1795 г. их венчание состоялось в селе Зюзине в церкви Бориса и Глеба: «Женился его сиятельство князь Алексей Михайлович Белосельской вторым браком, понял за себя госпожи стацкой советницы Екатерины Ивановны Козицкой дочь девицу Анну Григорьевну...»[541]
Князь А.М. Белосельский-Белозерский (1752–1809). Художник Караф
Судя по метрическим книгам Борисоглебской церкви 1801 г., князь Алексей Михайлович в том году гостил в шаболовском имении Екатерины Ивановны[542]. (Пребывание господ в подмосковном имении бывало столь долгим, что их дворовые люди становились почетными восприемниками рождающихся крестьянских детей в имении, что и записывалось в приходских метрических книгах.)
Анна принесла в род князей Белосельских материно богатство. Белосельским достался впоследствии и московский дом Екатерины Ивановны у Тверских ворот, изящно отделанный к коронации императора.
Александра Григорьевна (1772–1850) только на 26-м году вышла за графа Ивана Степановича Лаваля. Граф Лаваль эмигрировал из Франции в Россию в начале Французской революции. Он сумел понравиться богатой невесте, но мать была против брака дочери – де «не нашей веры, неизвестно откуда взялся и имеет небольшой чин». Дочь написала просьбу императору, и Павел I повелел обвенчать их: «Он христианин, я его знаю, для Козицкой чин весьма достаточный, а потому обвенчать». Было это накануне постного дня, и молодые были повенчаны немедленно, без всяких приготовлений, в приходской церкви.
Графиня А.Г. Лаваль (1772–1850). Художник Жан Юрбен Герен
Граф И.С. Лаваль (1761–1846).
Князь С.П. Трубецкой (1790–1860)
При Александре I граф И.С. Лаваль был членом Главного правления училищ, позже служил в Министерстве иностранных дел и редактировал журнал «Journal de St.-Petersbourg»[543]. Их сын граф Владимир Лаваль, корнет Конной гвардии, умер в молодости холостым (как и его дед Козицкий, застрелился от меланхолии в 1825 г., когда приехал на житье в пензенскую деревню матери)[544]. Четыре дочери Лаваль, выходя замуж, получили в приданое немалые состояния. Софья вышла за тайного советника и обер-церемониймейстера графа Александра Михайловича Борха. Александра – за Станислава Осиповича Коссаковского, возведенного в графское Российской империи достоинство 19 марта 1843 г.[545] Зинаида – за графа Людвига Лебцельтерна, австрийского полномочного министра в Санкт-Петербурге[546].
Навеки вошла в русскую историю старшая дочь, графиня Екатерина Лаваль (1802– 1854), став в 1825 г. женой гвардии полковника князя Сергея Петровича Трубецкого (1790–1860). Князь являлся одним из организаторов и руководителей Северного общества декабристов, и после восстания 14 декабря 1825 г. был приговорен к смертной казни, замененной каторгой на рудниках Забайкалья. В июле 1826 г. княгиня Екатерина Ивановна Трубецкая первой из жен декабристов, преодолев сопротивление семьи, последовала за мужем в Сибирь. В Иркутске, задержанная властями, она дала свидетельство об отречении от гражданских прав и дворянских привилегий. Умерла она в Иркутске в 1854 г. Н.А. Некрасов увековечил имя княгини Трубецкой в поэме «Русские женщины»[547].
Граф Людвиг Лебцельтерн (1774–1854). Художник А. Матес
Князь П.В. Долгорукой с большой похвалой отзывался о графине Александре Григорьевне Лаваль, которая унаследовала от матери Екатерины Ивановны Козицкой, женщины совсем простой и необразованной, но пользовавшейся уважением среди высшего общества, ее природный ум, здравый смысл, твердый характер и такт. Все это она соединяла с прекрасным воспитанием и, в отличие от младшей сестры, «не переставала держать дом широко». В ее петербургском доме на Английской набережной собирались не только сливки высшего общества, но и поэты, писатели, любители и знатоки искусств, здесь вели литературные беседы и читали новые произведения; частыми гостями были Тургенев и князь Вяземский. Хозяйка салона была приятельницей известной госпожи де Сталь[548], французской писательницы, романтические героини которой проповедовали свободу личности.
Наверное, А.Г. Лаваль чаще всего бывала с детьми в подмосковной усадьбе. Ведь именно супруга действительного камергера церемониймейстера и кавалера графа И.С. Лаваля постоянно помогала стареющей матери в хлопотах по шаболовскому имению, и в 1811 г. ее служитель, по доверенности Е.И. Козицкой, составлял ревизскую сказку по 6-й ревизии[549]. А к апрелю 1834 г., уже при 8-й ревизии, тайная советница графиня А.Г. Лаваль стала владелицей Шаболова[550].
Ее мать, прожив до 86 лет, умерла в Петербурге и за свой разум и уменье держать себя в обществе до последнего часа пользовалась уважением окружающих ее многочисленных высокопоставленных родственников. Она жила открыто и много принимала не только в Петербурге, но и в Москве, где у нее был большой прекрасный дом на Тверской, на углу переулка, названного по ее фамилии Козицким.
Нередко эти родственники гостили и в ее подмосковном имении, в сельце Шаболове. И конечно, бывали у старшей сестры в селе Борисоглебском (Зюзине). Сведения о многих из этих людей и их портреты нашлись в уникальном сборнике «Знаменитые россияне XVIII–XIX веков» (СПб., 1996), подготовленном по изданию великого князя Николая Михайловича «Русские портреты XVIII и XIX столетий». Судя по многолетней частной и деловой переписке, отношения между многочисленными родственниками были в большинстве теплые и доверительные. Причем в письмах можно найти имена детей, внуков и даже правнуков четырех сестер Мясниковых[551].
Ирина жила немногим меньше Екатерины, до 80 лет. И это долгожительство сестер объединяло их потомков, ведь личное состояние только после их кончины могло перейти к наследникам.
Ирина Ивановна, как уже упомянуто, вышла замуж раньше всех своих сестер (примерно в 1765 г.). Жених был вдвое старше невесты: ей двадцать, а ему уже за сорок. У вдовца, полковника Петра Афанасьевича, был малолетний сын Платон от первого брака. Но Бекетовы – старинный дворянский симбирский род. Отец жениха 30 лет назад был воеводой в Симбирске. Младший брат, генерал-майор Никита Афанасьевич, в 1763 г. назначен губернатором Астрахани. А у засидевшейся невесты – только что полученный родителем дворянский титул, но зато огромное богатство.
Когда у Ирины Ивановны в 1766 г. родился сын Иван, разница в пять лет не помешала сыновьям Петра Афанасьевича дружить. И дружба Платона и Ивана не прерывалась всю их жизнь. Платон Петрович (1761–1836) с восьми лет учился в пансионе вместе с двоюродным братом Иваном Дмитриевым (1760–1837) и Николаем Карамзиным в Симбирске и Казани. А жил при этом, вместе с Иваном Дмитриевым, у деда – Афанасия Алексеевича Бекетова. Когда подрос второй сын Петра Афанасьевича – Иван, он, как и старший брат, тоже учился под опекой деда.
Стоит отметить, что Н.М. Карамзин (1766–1826) приходился свойственником Дмитриеву, потому что отец его был женат вторым браком на тетке Дмитриева, сестре его отца, воспитывавшейся в их семействе. Они встречались в детстве, и это обстоятельство укрепило их дружбу в юности, когда они впоследствии встретились в Петербурге[552]. Несомненно, это знакомство определило интерес к истории отечества у Ивана Дмитриева, а затем и у братьев Бекетовых – Платона и Ивана. Ведь Карамзин уже в 1790 г., совсем молодым человеком, основал «Московский журнал», в котором печатал свои письма о путешествии за границей, которые имели необыкновенный успех, а затем и повесть «Бедная Лиза»[553].
