С. Ярославцева - Девять веков юга Москвы. Между Филями и Братеевом
Таким образом, Князев собрал в своем Гербовнике 377 дворянских фамилий и 527 принадлежащих им гербов, очень искусно рисованных красками и во многом отличающихся от тех, которые помещены в Общем Гербовнике. Составители Общего Гербовника не могли видеть книги Князева, так как она была открыта много позже в Потемкинской библиотеке, долго хранившейся после смерти хозяина в Новороссийске, а затем попавшей в Казанский университет. Предполагается, что императрица Екатерина сразу же передала Потемкину дар Князева. Так Гербовник Князева никогда не увидел света[529].
Работа Анисима Титовича Князева над первым в России Гербовником продолжалась почти десять лет. Судя по оформлению титульного листа и подарочной надписи на рукописной книге, она была закончена летом 1785 г. и поднесена императрице в декабре того же года, то есть тринадцатью годами раньше издания «Общего Гербовника Дворянских родов Всероссийской Империи»[530]. И именно в том году после 5-летней тяжбы жене его Ирине Афанасьевне повторно назначили штраф за неправое спорное дело с княгиней Урусовой о зюзинской вотчине.
Своеобразно закончилось эта тяжба. В том же 1785 г. у Ирины Афанасьевны Князевой купила село Зюзино Ирина Ивановна Бекетова. А ее родная сестра Екатерина Ивановна Козицкая тогда же приобрела у княгини Урусовой сельцо Шаболово вместе с деревней Новоселки.
Статский советник Анисим Титович Князев еще лет пять после того служил в Москве, а затем отбыл на службу в Санкт-Петербург. Но он оставил по себе память в Москве. Он проживал в приходе церкви Николая Чудотворца в Гнездниках, именуемой так по приделу, а по-настоящему – во славу Благовещения Пресвятой Девы. Она находилась в первом переулке от Тверских ворот направо. Церковное здание было высокое, «старинной готической архитектуры, с большим осьмиугольным трибуном и одной главой; по стенам, около окон и по углам – украшения и готические полуколонны. Трапеза – пристроенная, с тосканскими пилястрами; паперть с фронтоном на четырех пильерах». Отдельно от церкви стояла колокольня простой гражданской архитектуры, «с тосканскими пилястрами, основание ее четвероугольное, а верхний ярус о шести углах». По уцелевшим надгробным камням можно было судить, что здесь были похоронены «некоторые из фамилий Плещеевых, Шереметевых, Замятиных, Кропотовых». В церкви хранилось большое Евангелие, «оправленное серебром с позолотой, весом более двух пудов...» Статский советник Анисим Титович Князев на собственные средства украсил главный храм хорошим иконостасом и стенной живописью[531].
Последние годы своей жизни А.Т. Князев провел в Санкт-Петербурге и скончался 4 сентября 1792 г.; погребен на Смоленском кладбище[532].
Дворянское гнездо господ Бекетовых
Судя по метрическим книгам Зюзинской волости 1786 г.[533], Петр Афанасьевич Бекетов записан владельцем не только села Зюзина, но и села Троицкого и деревни Верхние Теплые Станы. Однако в обеих книгах значилось: «вотчина покойного Петра Афанасьевича Бекетова». Петр Афанасьевич умер в конце 1785 г., вероятно, вскоре после приобретения этих вотчин Ириной Ивановной, и она еще некоторое время писала его владельцем вотчин. Правда, село Троицкое и деревню Верхние Теплые Станы она вскоре продала, а село Зюзино стало надолго вотчиной вдовствующей госпожи Бекетовой.
Во время покупки Бекетовой села в Зюзино был 21 крестьянский двор. За 10 лет до 5-й ревизии (1795 г.) богатая хозяйка поселила в селе Борисовском, Зюзино тож, 28 крестьянских семейств, которые она перевезла из других своих имений или купила у других владельцев[534]. А в сельце Шаболове и деревне Новоселках в том же 1786 г. записана новая владелица: госпожа статская советница вдова Екатерина Ивановна Козицкая. Так единое владение князей Прозоровских, братьев Петра и Дмитрия, стало двумя раздельными владениями сестер Мясниковых: соответственно деревня Новоселки – Екатерины Козицкой, а село Зюзино – Ирины Бекетовой.
Герб дворян Бекетовых
Но, как и братья Прозоровские, сестры Мясниковы ощущали единство огромной вотчины и воспринимали Борисоглебскую церковь как вотчинную. Крестьяне и дворовые люди не только деревни Новоселков, но и зачастую шаболовского имения – как при Прозоровских, так и при госпоже Козицкой – более полувека с тех пор крестились и женились в Борисоглебской церкви, хотя сельцо и деревня Шаболова относились к приходу Никольского храма, что на Котлах. Ведь село Зюзино находилось много ближе, стоило только переехать на другую сторону широкого оврага речки Котел.
Полковник Петр Афанасьевич Бекетов прожил 63 года, с 1722 по 1785 г.[535] Происходил он из симбирских дворян, но поселился в Москве, когда женился вторым браком на Ирине Ивановне Мясниковой и приобрел заметное богатство. Жизнь вел роскошную, считался первым хлебосолом.
Бекетовы известны в России давно. Еще в 1537 г., во время правления Елены Глинской, матери Ивана Грозного, в свите князя Андрея Ивановича Старицкого было несколько боярских детей, в том числе Валуев и Бекетов, который при покушении на князя один счастливо умчался, избежав смерти. По документам Бекетовых, около этого времени в их роде значится Федор Бекетов, быть может, сын Баима, от коего Бекетовы производят свой род, считая Баима черкесского происхождения (имя его, означающее «богатый», тоже восточное), а Баима считают сыном черкесского Бека. У этого Баима был сын Любим, у которого были «имения Арзамасского уезда в Залесском стану за Шатковскими вороты, в Погорех, около с. Архангельского Головино, Бекетово, Козлиха тож, в д. Спочинках, что была пустошь Первовская Саврасова тож...[536]»
В дальнейшем в Разрядах упоминаются и другие Бекетовы. Перваш Иванов сын Бекетов во времена Смуты прямодушно верил пришествию истинного сына Ивана Грозного; 14 октября 1608 г. он получил повеление привести к присяге на верность Лжедмитрию Суздаль и его уезд. По другой росписи, от 28 июня 1609 г., видно, что Перваш Иванов сын Бекетов по указу Лжедмитрия был на приступе против Троице-Сергиевской лавры с гетманом Яном, Петром Павловичем Сапегой, каштеляном Киевским, старостой Усветским и Керенецким, вместе с дворянами Измайловыми, Козодавлевыми, Родионовыми, да с ним же три брата: Крик, Нечай и Докучай Петровы, Княжнины, Дружина Юрьев Татаринов и Улан (молодец) Татаринов.
Лазарь Бекетов был приставом Разрядного приказа. 11 марта 1642 г. написано в земском приказе: «Василью Петровичу Наумову, да Никите Наумовичу Беглецову, да дьякам Ивану Ларионову и Алексею Иевлеву из Разряда Пристав Лазарь Бекетов подал память, в коей значатся разнородные жалобы дворян и боярских детей разных городов на Митрополитов, Епископов, Архимандритов, на Бояр, Окольничих, Стольников, Стряпчих, Дворян Московских, на Дьяков, Жильцов и всяких чинов московских людей, и на свою братью дворян и детей боярских, о беглых и вывозных людях...»
Петр Бекетов был казачьим сотником, которого енисейский воевода Пашков в июне 1652 г. отправил с сотней казаков водным путем для построения острогов по речке Шилке. Бекетов, переправившись за Байкал, провел зиму в урочище Усть-Прорва (где ныне Пассальский монастырь), в 1653 г. построил Иргинский острог, а в 1654 г. – Нерчинский, который из-за нехватки съестных припасов был вынужден оставить, и пришел на Амур, где оставался два года; только в июле 1656 г. он воротился в Енисейск.
В Боярских книгах упоминаются Бекетовы: стряпчий Лев Ананьев (1683), дворяне московские Иван Ананьев и Иван Афанасьев (1692)[537].
Имение у Бекетовых было еще с 1622 г. в Арзамасском уезде, но они исстари поселились в Симбирске и службу отбывали в числе знатных – по грамоте 1674 г. велено Бориса Андреевича Бекетова записать по Симбирску с поместным окладом почти боярским. Для бояр он обыкновенно состоял из 1000 четвертей (или иначе 1500 десятин), а Бекетов записан с 980 четвертями. И ему, по важности прежней службы и родству, велено служить с дворовыми по выбору, т. е. исполнять лишь те важные поручения, для исполнения которых требовалось послать «добра дворянина».
Отец Петра Афанасьевича, полковник Афанасий Алексеевич Бекетов, был воеводой в Симбирске около 1730 г., женат на шведке, жил попеременно в Симбирске и казанской деревне. Потеряв жену, он около 1771 г. приехал утешиться в Симбирск к дочери Екатерине Афанасьевне. Она в 1750-х гг. вышла замуж за симбирского помещика Ивана Гавриловича Дмитриева. От этого брака родилось два сына – Александр и Иван (1760). Впоследствии ее второй сын Иван Иванович Дмитриев стал известным в России поэтом и министром юстиции.
У Петра Афанасьевича, кроме сестры Екатерины, было два младших брата – Никита и Николай[538]. О Николае известно, что он был поручиком, а затем, в 1771 г., – казанским губернским прокурором. У него был сын статский советник Аполлон Николаевич и дочь Анна. Она вышла замуж за жившего в Петербурге статского советника Николая Васильевича Смирнова; у них была дочь Мавра Николаевна, в замужестве за генерал-лейтенантом Константином Антоновичем Шлиппенбахом, от этого брака две дочери – Марья (за графом Шуленбургом) и Анна (за господином Арнольдом).
