С. Ярославцева - Девять веков юга Москвы. Между Филями и Братеевом
Подробные сведения о месте и датах прохождении им службы найти не удалось, но известно, что в 1796 г., в 24 года, Петр Петрович был обер-провиантмейстером (обер – старший; лицо, ответственное за обеспечение военных провиантом). Чин относился к IX классу, лица этого класса назывались «ваше благородие».
В ноябре 1796 г. состоялся полюбовный раздел имения, оставшегося после Петра Афанасьевича Бекетова, между его вдовой Ириной Ивановной и детьми (тремя сыновьями и двумя дочерьми-девицами). Надо заметить, что владелицей села Зюзина была Ирина Ивановна, и это село не входило в состав делимого имущества. Петру Петровичу в результате отошло несколько маленьких деревень в Костромском и Симбирском наместничествах (160 душ дворовых и крестьян мужского пола) да 39 тыс. руб. – часть от стоимости московского дома, доставшегося при разделе Ивану.
После скоропостижной смерти в ноябре 1796 г. Екатерины II на российский престол вступил ее 42-летний сын Павел Петрович. С юношеского возраста цесаревич увлекался историей рыцарства и высокими воинскими подвигами. Его идеалами были рыцарские добродетели: мужество, великодушие, защита слабых и обиженных. Поэтому орден рыцарей-госпитальеров Св. Иоанна Иерусалимского, известного более под именем Мальтийского, не только интересовал Павла, но и снискал к себе его особое расположение. По вступлении на престол император Павел с энергией принялся за укрепление ордена. Вскоре он заключил выгодную для ордена конвенцию, принял специальное посольство от Великого магистра ордена и после торжественной аудиенции объявил о своем намерении учредить российское приорство. Со временем он хотел создать в России рыцарское сословие, наподобие того, какое существовало некогда в Западной Европе. А когда Наполеон занял Мальту и французские революционные власти объявили орден распущенным, рыцари, собравшиеся в Петербурге 15 августа 1798 г., признали прежнего Великого магистра недостойным носить этот титул и постановили просить Павла о принятии им звания Великого магистра всего ордена. Павел с радостью согласился принять этот сан и принялся за организацию ордена в России, издав для этого ряд указов и манифестов.
В частности, для российских дворян, кавалеров ордена, были созданы 98 государственных командорств Великого Российского православного приорства, в котором Великим приором являлся цесаревич Александр. А с теми, кто пожелал учредить личное командорство, были заключены договора о родовом командорстве. Имение, потребное для учреждения родового командорства, должно было приносить не меньше 3 тыс. руб. дохода, с которого в казну ордена ежегодно платилось по 10% пошлины, причем на учреждение родового командорства каждый раз испрашивалось высочайшее разрешение. Родовые командорства были наследственными; вместе с правом владеть родовым командорством к наследнику учредителя переходило и право носить командорский крест (золотой восьмиугольный крест, покрытый белой финифтью) и соответствующий мундир.
Мальтийские кресты
К исходу августа 1799 г. около трех десятков знатных дворян заключили соглашения об учреждении родовых командорств. Среди них был и обер-провиантмейстер Петр Бекетов, который с тех пор стал командором[575].
Петр Петрович был известен как благотворитель бедных. Из своих имений он отпустил в свободные хлебопашцы 6000 душ крестьян, и около 6000 душ определил тоже в вольные, с тем условием, чтобы они платили небольшую сумму на богоугодные заведения[576]. Попечителями этого повеления он определил детей своего двоюродного брата Аполлона Николаевича Бекетова. И хоть Петр Петрович дружил с его сыном Александром Аполлоновичем, впоследствии в наследство племяннику досталось лишь немного крестьян, данных Петром Петровичем еще при жизни.
Такое распределение имения встревожило его знатных родных. Они хотели учредить над ним фамильную опеку, но командор Петр Петрович Бекетов в 1823 г. написал письмо государю Александру I, недавнему Великому приору Великого Российского православного приорства. В письме Бекетов объяснял, между прочим, что отпуск крестьян на волю есть его молитва к Богу за род Бекетовых. Представить прошение государю и дать потребные объяснения он поручил своему другу Сергею Николаевичу Глинке. Был при этом также камергер и командор князь Александр Николаевич Голицын, коротко знакомый с Бекетовым. Голицын еще недавно (до 1805 г.) владел соседним с Зюзином селом Троицким-Черемушками, на землях которого с 1798 г. находился загородный дом матери Петра Петровича, который она впоследствии передала его брату Ивану. Князь, судя по всему, стал командором одного из 98 государственных командорств и по-соседски поддержал Петра Бекетова при учреждении его родового командорства. И в прошении Бекетова к государю он тоже защищал гонимого. Государь император Александр I спросил Глинку, сам ли Бекетов писал представленное письмо; г-н Глинка подтвердил и услышал резолюцию: «Я тебе верю, успокой Бекетова, что над ним никогда опеки не будет».
Надо отметить, что Александр I в течение двух лет после кончины Павла I в марте 1801 г. являлся протектором ордена, но потом сложил с себя это звание и рядом распоряжений ограничил деятельность ордена. Католическую ветвь ордена он постепенно вытеснил за переделы Российской империи, а огромные средства ордена, предоставленные своему детищу императором Павлом, взял в казну, которая при начале его царствования была крайне истощена. За православным приорством в России сохранялась роль скорее исторически-ритуальная, ордену отдавалась дань уважения, исконные правила касательно его устройства никогда и никем не нарушались. Никто из самодержцев российских не помышлял об уничтожении или роспуске ордена. Когда после Октябрьской революции 1917 г. наследники командоров и кавалеров ордена оказались в изгнании, они постарались объединиться, чтобы сберечь для будущих поколений идею христианского рыцарства. В 1928 г. в Париже собирался Союз потомков родовых командоров, чтобы упорядочить свои дела. В 1970-х гг. деятельность Союза переместилась из Европы в США. Фамилия Бекетова в 1914 г. имелась в орденских архивах, однако среди основателей парижского союза Бекетовых не оказалось. Петр Петрович Бекетов был холост, и командорство никто из родни не наследовал.
В своей книге воспоминаний М.А. Дмитриев, племянник И.И. Дмитриева, не раз гостивший в доме Ирины Ивановны, посвятил немало строк всем членам обширного семейства. Вот что он писал о братьях: «Иван Петрович, действительный член того же общества [ОИДР. – С.Я.], занимался преимущественно историей и ботаникой; у него на даче за Серпуховской заставой был прекрасный зимний сад, составленный из трех отделений, по различным климатам жарких поясов, где находились в группах деревья Южной Америки, Индии и Африки. Переход из дома в этот сад составлял птичник, в котором были насажены уже наши отечественные деревья. У него тоже была отборная и огромная библиотека... Младший брат Петр Петрович был совсем не похож на старших ни умом, ни познаниями. Отец их, заботившийся о воспитании старших и отпустивший их на службу в Петербург, не хотел учить младшего, говоря, что от тех никакой нет подпоры в старости, что им, как ученым, с ним скушно, оттого и живут далеко, а что этого сына он готовит на утешение своей старости. Взяли мадам, поучили его немножко по-французски, да тем и кончилось. Потом записали его в гвардию и перевели с чином в провиантскую комиссию, где он ничего не делал... Тут он присватался как-то к дочери Кутузова (потом князя Смоленского) и был помолвлен. Кутузов выпросил ему камергерство, что давало тогда генеральство. Но открыли, что он глуп и ревнив, и отказали. Дочь вышла после за Хитрова, а он, никогда не служа, вышел в действительные камергеры, то есть, по-нынешнему, в действительные статские советники. Он строил, не имея понятия об архитектуре, имел инструментальную, вокальную и роговую музыку, был человек очень добрый, раздавал много денежных награждений и пенсий...»[577]
Впрочем, и умница Платон Петрович, служа еще в гвардии, тоже разорился, наделав долгов, которые отец отказался оплачивать, и только после его смерти Ирина Ивановна заплатила долги пасынка – более 100 тыс. руб.
Когда после кончины Ирины Ивановны Бекетовой ее наследство должны были разделить между собой два ее сына – статский советник и кавалер Иван Петрович и действительный камергер и командор Петр Петрович, – полюбовно они не договорились. Петр Петрович обратился к медиаторам (посредникам), недовольный бездействием брата: «После шести недель следовало бы приступить к разбирательству бумаг и к дележу – но вместо сего брат прислал мне при письме сведение о недвижимом имении, а о движимом я от него извещен не был. Не знаю, сколько денег по вложениям долгу в товаре, меди, железа и прочего. И посему всепокорнейше прошу... войти в разбирательство между нас с братом моим и принять со стороны в справедливости Ваше участие... и разделить нас на основании законов»[578].
