(Бирюк) Петров - Перед лицом Родины
- Этот человек - провокатор, - послышались негодующие голоса заключенных, слышавших рассказ Виктора.
- Мерзавец!..
- Ах, жалко, что его увели. Мы б с ним поговорили тут...
На дворе было так жарко, что даже на что уж в подвальной камере всегда было прохладно, на этот раз стояла духота.
Виктор, чтобы несколько отвлечься от дум о вчерашней очной ставке, стал рассказывать якобы задуманную им повесть на приключенческую тему. Он заинтересовал своих слушателей. В рассказе его фигурировали и шпионы, и диверсанты, и очаровательные коварные аферистки. В самом же деле Виктор никогда ничего подобного и не думал писать. Он просто импровизировал...
И вот в самый разгар рассказа в двери открылась фортка, показалась голова вахтера.
- На букву "В" кто у вас есть? - спросил он.
Снова отозвалось с десяток заключенных с фамилиями, начинавшимися с буквы "В". Назвался и Виктор. Оказалось, что именно он и нужен был.
Виктор шел к следователю с тревожным сердцем.
"Наверно, еще какую-нибудь пакость хотят преподнести", - мрачно думал он.
Но когда он вошел в следовательскую, то оказалось, что его вызывал не Картавых, а другой, незнакомый молодой следователь с приятным добродушным лицом.
Виктор поздоровался.
- Здравствуйте, - ответил следователь. - Садитесь, - указал он глазами на стул.
Виктор сел.
- Моя фамилия Салутин, - сказал следователь. - Мне поручено закончить ваше дело.
- Как вас понимать? - спросил Виктор.
- Оформить протокол допроса. Вы его подпишете, и на этом закончим.
- А потом?
- А потом дело передадим в суд.
- Так вы что, тоже будете настаивать, чтобы я сознался в каких-то мнимых преступлениях? - настороженно спросил Виктор. - Так я вам заранее заявляю, что я ни в чем не виноват. Все обвинения, которые на меня воздвигаются, - клеветнические.
- О нет! - усмехнулся следователь. - Я вас принуждать ни к чему не буду. Раз вы все отрицаете, то я отрицательный протокол и составлю.
- Вот это правильно, - одобрительно кивнул Виктор и с удивлением подумал: "Какой это бог послал мне этого ангела".
Салутин начал составлять протокол, иногда задавая Виктору вопросы по существу дела. На все вопросы Виктор отвечал отрицательно.
- Я бы хотел более подробно формулировать, почему я отрицаю, - сказал Виктор.
- Не нужно этого делать, - отмахнулся следователь и засмеялся. - Кто это будет вчитываться в ваши ответы. Это одна лишь формальность... Главное дело в том, что протокол допроса отрицательный.
- Доверяю вашей совести.
- И не ошибетесь, - сказал Салутин. Он подвинул к Виктору коробку с папиросами "Наша марка": - Курите.
- Спасибо, - поблагодарил Виктор и с удовольствием закурил.
Салутин написал протокол допроса и показал его Виктору.
- Хорошо, - сказал тот, прочитав протокол.
- Подпишите его.
Виктор подписал и вернул протокол следователю.
- Значит, судить обязательно будут меня?
- По всей видимости, да.
- Но за что же?
- Не знаю, - сказал следователь. - Ей-богу, не знаю. Это меня не касается, - и он поспешил переменить разговор. - Я вчера видел Любу.
- Какую Любу? - удивился Виктор.
- Да вы что, забыли, что ли, Любу Ренкову? - улыбнулся следователь. Ведь она ваша родственница. И мужа ее, Илью Ивановича, видел.
В городе жила дальняя родственница Виктора Любовь Ефимовна, вот о ней-то теперь и заговорил следователь. Виктор был рад этому разговору, так как он в какой-то степени приоткрывал завесу на жизнь вне тюрьмы.
- Вы про Любовь Ефимовну говорите?.. Очень рад слышать о ней и ее муже... Как они живут?
- У них все в порядке, - сказал Салутин. - Я живу с ними по соседству.
"Может, он и о Марине знает что-нибудь? - подумал с трепетом Виктор. - Да разве он скажет... Не скажет, конечно". Но все же с волнением проговорил:
- Товарищ Салутин, извините меня, пожалуйста... Понимаете ли, я уже год ничего не знаю о семье... Не можете ли вы сказать мне, жива ли моя семья - жена, дети... Где они? Что с ними?.. Я просто покой потерял из-за них...
- А почему же не сказать, - пожал плечами Салутин. - Скажу... Неделю тому назад видел вашу жену... Была она у Любы. По-прежнему ваша жена такая же интересная, красивая женщина... Я ее и раньше знал... Она на той же квартире живет...
- Спасибо вам! - прочувственно сказал Виктор. - Вы мне большую радость доставили этим сообщением... Я этого никогда не забуду. А про детей ничего не знаете?
- Знаю и про детей, - сказал следователь. - Ваша жена собирает их в пионерский лагерь, на море...
От счастья, что он узнал про жену и детей, у Виктора по лицу поползли слезинки.
- А вы не волнуйтесь, Виктор Георгиевич, - проговорил следователь. Успокойтесь... Все в порядке у вас с семьей... Ну, я должен с вами распрощаться. Рад бы побеседовать с вами еще, но мне некогда... извините... Возьмите себе папиросы, возьмите и спички.
- До свидания, товарищ Салутин, - пожал руку следователю Виктор. Благодарю вас от всего сердца... Вы мне доставили большую радость... За год пребывания в тюрьме я, наконец, узнал о своей семье, что она жива и здорова... С какой бодростью я теперь буду переносить дальнейшие свои лишения... Еще раз спасибо.
- Да ничего, пожалуйста, - сказал Салутин. - Только вы помалкиваете о том, что я сказал вам...
- Не беспокойтесь.
Пришел солдат из надзора, и Виктора отвезли в тюрьму.
* * *
После этого Виктор просидел в тюрьме еще более года. Его почему-то и не судили и следователи не тревожили.
Но однажды его вдруг разбудили среди ночи и велели одеваться.
Он недоумевал, кто его вызывает и по какому поводу. Дело-то ведь его было закончено, подготовлено к суду. И вдруг вызов.
Его посадили в "воронок" и повезли. "Значит, к следователю", размышлял Виктор.
Он не ошибся, его вызвал незнакомый, небольшого роста, невзрачный на вид, рыжеватый следователь с острым, как у крысы, злым лицом. Как впоследствии узнал Виктор, его звали Фомкин.
Сразу же, не медля, Фомкин скомандовал:
- Садись и пиши.
- Что именно?
- Пиши показания.
- Мне нечего писать. Я ни в чем не виноват.
- Говоришь, не виноват? Ладно, посмотрим. - Он позвонил по телефону. - Товарищ Яковлев, это Фомкин вас беспокоит... Привели этого писателя... Да-да, Волкова. Запирается... Вы сами придете?.. Хорошо, жду.
Минут через пять в комнату Фомкина вошел Яковлев. Он с любопытством оглянул Виктора.
- Гм... писатель, - пренебрежительно сказал он. - Какой ты к чертям писатель? Оборванец. Ну, ты что запираешься?.. Давай, понимаешь, показания, давай...
- Мне не чем показывать.
Яковлев побагровел от гнева. Глаза его налились кровью.
- Мы тебя заставим дать показания... Ты руководитель контрреволюционной организации. Ты хотел поднять восстание против Советской власти.
- Прочь от меня, фашисты! - выкрикнул Виктор.
Как ужаленный Яковлев подпрыгнул к Виктору и ударил его с такой силой, что тот сразу свалился на пол. Сквозь меркнущее сознание Виктор слышал, как Яковлев сказал Фомкину:
- Пусть его отвезут... А завтра ты его вызови опять...
* * *
На следующий день Виктор с содроганием ждал вызова к Фомкину. Он решил пойти на крайние меры. Если его снова будут истязать, - а это, вероятно, так и будет, - то он схватит стул, будет защищаться, размозжит кому-нибудь голову. Пусть его тогда судят, расстреливают, что угодно делают, но измываться над собой он не позволит.
Но его ни вечером, ни ночью в этот раз не вызвали. Не вызывали его ни на второй день, ни на третий, ни на четвертый... Виктор недоумевал, почему его не вызывают?.. Это что-то было не так. В чем тут загвоздка?..
Разъяснение этому пришло неожиданно. Из соседней камеры постучали в стену. К этому времени Виктор уже в соврешенстве изучил азбуку Пестеля.
- Вы знаете новость? - выстукивали в стену.
- Нет, - ответил Виктор. - Что за новость?
- Ежова сняли. Даже, кажется, расстрелян.
Виктор передал эту новость своим товарищам по камере.
- Ура! - закричали в восторге заключенные.
- Тише, товарищи! - предупредил Виктор и снова застучал в стену.
- Откуда у вас такие сведения?.. Достоверно ли это?
- Достоверно, - последовал ответ. - Портреты Ежова сняты со стен.
- Еще что нового? - отстукал Виктор.
- Много следователей арес-то-ован-о, - читал он ответ. - Над многими состоялся суд военного трибунала... Многие осуждены.
- Не знаете ли вы судьбу Фомкина и Яковлева?
- Расстреляны. Партия наказала врагов.
- Ура-а!.. - во все горло закричал Виктор и заплясал по камере. Правда восторжествовала!.. Восторжествовала!.. Наша партия расправилась с негодяями... Теперь нас всех скоро освободят. Да здравствует наша Коммунистическая партия!.. Да здравствует правда и справедливость!.. Ура-а!..
Все в камере дружно подхватили его крик.
- Ура-а!.. Да здравствует наша партия!.. Да здравствует Советская власть!..
Радость до предела заполнила камеру. Все громко делились своими впечатлениями, делали всевозможные предположения, хохотали, приплясывали, запевали песни. Дежурный вахтер уже несколько раз заглядывал в фортку и предупреждал:
