Сергей Цветков - Начало русской истории. С древнейших времен до княжения Олега
Но однажды встали словене новгородские, кривичи, чудь и меря на варягов, изгнали их за море и не дали им дани. И начали владеть сами собой и грады ставить. Но не было средь них правды, и восстал род на род, и была между ними рать великая и усобица. Тогда сказали они: «Поищем себе князя, который владел бы нами и судил по праву. Уставим такового или от нас, или от хазар, или от полян, или от болгар, или от варягов». Посовещались и послали гонцов к варягам, к руси. Ибо те варяги, к которым отправилось посольство, звались «русь», как другие варяги зовутся «свей», другие «урмане», «англяне», иные «готы»; так и эти звались «русь» (заметим мимоходом, что в этом знаменитом отрывке «русь» прямо и недвусмысленно отделена от скандинаво-германских народов Балтийского региона). Послы сказали руси: «Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет. Приходите к нам княжить и владеть нами». Тогда собрались три брата с родичами своими, взяли с собой всю русь и пришли. Старший брат именем Рюрик сел у славян ильменских в Ладоге, средний, Синеус, — на Белоозере между чудью и весью, младший, Трувор, — у кривичей в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля; новгородские люди — от рода варяжского, а прежде были словене. Рюриковы братья вскоре умерли, а он сел в Новгороде и стал один владеть своими и их землями.
Были у Рюрика два боярина — Аскольд и Дир, не из рода его. Они упросили отпустить их с дружиной в Царьград, на службу к греческому царю. Но по пути, плывя по Днепру, увидали они на горе мал городок. Пристали к берегу, спросили у местных жителей, чей он. Им ответили, что были три брата, Кий, Щек и Хорив, которые построили этот городок, а ныне померли; потомки же их платят теперь дань хазарам. «Не платите хазарам, платите нам», — сказали Аскольд и Дир. Оставшись в городке князьями, они стали владеть полянской землей.
Постепенно им удалось собрать вокруг себя сильную дружину. С ней вознамерились они исполнить заветную мечту варяга: пошли на Царьград, но не на службу к греческому царю, а за добычей и данью. На двухстах ладьях приплыла русь к Царьграду. Но Богородица защитила святой город. Поднялась буря и разбила русские корабли, немногие дружинники возвратились со своими князьями в Киев. Было это при царе Михаиле, в 866 г., тогда греки и узнали о Русской земле.
Между тем по прошествии семнадцати лет своего княжения Рюрик умер, оставив малолетнего сына Игоря на попечение старшего в своем роду, Олега. Олег взял с собой Игоря и пошел с дружиной к Смоленску, оттуда спустился вниз по Днепру к Киеву. Притворившись больным, послал он сказать Аскольду и Диру: «Я гость поду горский, иду в греки от князя Олега и княжича Игоря, да в дороге разболелся. Есть у меня довольно товара: великого и дорогого бисера и всякого узорочья. Придите ко мне без боязни». Аскольд и Дир вышли из города с малой дружиной и взошли на его ладью. Тут их окружили Олеговы дружинники. «Вы не князья, не роду княжеского, а я роду княжеского», — сказал им Олег и указал на малютку Игоря: «А вот сын Рюриков». Убив Аскольда и Дира, Олег сел княжить в Киеве и нарек этот город матерью городов русских. И были у него мужи — варяги, и словене, и прочие, и все они с тех пор прозвались русью.
Вот этим рассказом, доведенным до вокняжения в Киеве Игоря, автор «Повести временных лет» исполнил свое обещание поведать, «откуду есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуду Русская земля стала есть».
Давно замечено, что повесть о начале Русской земли, в том виде, в каком она предстает на страницах русских летописей, является достаточно поздним компилятивным сочинением, составленным из разных источников. В ней четко различимы несколько версий происхождения Русской земли.
«Варяжская версия» — призвание из Балтийского региона «варяго-русских» князей, которые, следуя водным путем «из варяг в греки», распространяют название «русь» на население Новгородской земли и Среднего Поднепровья.
«Дунайско-моравская версия» утверждает этнокультурную идентичность полян-руси со словенами Иллирика, Норика и Подунавья.
«Греческая версия» связывает начало Русской земли с нападением на Константинополь («отселе начнем и числа положим»).
Наконец, Никоновская летопись сохранила еще и «местную версию» исконного проживания «руси» в Северном Причерноморье и Крыму: «роды, нарицаемые руси… живяху у Ексинопонта [Понта Эвксинского, Черного моря]».
Посмотрим же, как летописный рассказ соотносится с исторической действительностью.
Русы в Крыму и Северном Причерноморье
Один историк Русской церкви в свое время провидчески писал: «Итак, к настоящему моменту можно признать, что были какие-то племена в предкавказском Черноморье, не псевдонимно, а исконно называвшиеся Русью… влившиеся в общий поток нашествий на Византийскую империю и вложившиеся в процесс построения государства Русского»[139].
Создателями этой Таврической (Черноморско-Азовской) Руси были русы, которые, как мы видели, освоили весь центрально-европейский путь «из варяг в греки», от низовьев Эльбы и Одера до устья Дуная с выходом в Черное море. На рубеже VIII–IX вв. «русские» военно-торговые поселения появляются на крымском побережье.
Для византийских писателей обитание «росов» в Тавриде — факт несомненный. Так, Константин Багрянородный относил Русь князя Игоря к «внешней Росии». Из его слов следует, что помимо Руси в Среднем Поднепровье существовала также еще одна, «внутренняя Росия», которая в таком случае должна находиться в Северном Причерноморье (а не в Новгородской земле, как часто толкуют этот отрывок, забывая о системе ориентации античных и средневековых людей: от ближнего — к дальнему; Киевская Русь была для Константина «внешней», разумеется, по отношению к Византии — не к Новгороду).
Начиная со второй половины X в., когда появилась литературная мода называть народы именами, взятыми из античной классики, византийцы без колебаний зачислили русов в «тавроскифы», то есть в скифские жители Таврии, присвоив им имя крымского народа, упомянутого еще Геродотом. Лев Диакон первым поименовал таврами и тавроскифами воинов Святослава, пояснив, что таково якобы их подлинное имя. Он же отметил, что отец Святослава, князь Игорь, после поражения под стенами Константинополя в 941 г., вернулся с остатками флота к Киммерийскому Боспору, то есть к Керченскому проливу. Достоверность сведениям Льва Диакона придает то обстоятельство, что он обнаруживает осведомленность о другом, наряду с керченским побережьем, местопребывании «тавроскифов». В одном месте своего сочинения он высказывает предостережение, «чтобы скифы не могли уплыть на родину и на Киммерийский Боспор в том случае, если они будут обращены в бегство». Здесь «родина» русов (Киевское княжество) и Киммерийский Боспор (области по берегам Керченского пролива) разграничены, и, значит, последний географический термин полностью историчен, а не употреблен в качестве неопределенного синонима «севера» или «Скифии» в целом. Даже византийские авторы XI—XII вв., прекрасно знавшие южные границы Древнерусского государства, продолжали писать о «грубом и диком скифском народе Рос», который они помещали на его исконных местах проживания, «у северного Тавра».
Арабский писатель Масуди, побывавший около середины X в. на Кавказе и в Хазарии, заметил, что Черное море «есть море русов. На этом море плавают только они, ибо они живут на одном из его берегов».
Географическая память о русах, некогда живших в Крыму, отразилась и в более поздних документах. На географических картах генуэзских и каталонских торговых домов, основавших в XIII—XV вв. свои фактории в Крыму, нынешняя Тендерская коса носит название Росса, в окрестностях Евпатории значатся Россофар («Росский маяк», что указывает на развитое мореходство у живших здесь русов) и Россока. В Приазовье значатся Rosso или fiume Rosso (вблизи устья Дона) и casale dei Rossi (к югу от Азова). На одном из берегов Керченского пролива, в близком соседстве с городом Матархой, хрисовул Михаила I Комнина от 1169 г. и печать Феофано Музалон (XI в.) указывают область Росию. В сочинении арабского географа Идриси (середина XII в.) город Русийа расположен километрах в двадцати к западу от Матархи (Тмуторокани).
По всей видимости, уже тогда появилась и сама «русская» Тмуторокань. Ее средоточием был остров Тамань с соседним побережьем Крыма и Азовского моря.
Таврическая Русь мало походила на уже известные нам Балтийскую и Дунайскую Русии. Она не была ни племенным, ни государственным или предгосударственным образованием. Скорее ее можно назвать неким историческим обществом, раскинувшимся по побережью Черного и Азовского морей. Некоторым его подобием можно считать Запорожскую Сечь или крестоносное воинство в Святой земле. Состав этого общества в этническом отношении был чрезвычайно пестрым, причем восточные славяне изначально в нем не присутствовали[140]. Этнокультурная ассимиляция таврических русов проходила в сарматском окружении, благодаря чему имя «Русь» в этом регионе впоследствии толковалось весьма широко, покрывая и некоторые другие этносы[141].
