Петр Краснов - Исторические очерки Дона
— Ах, так, так!.. Ах, так и эдак! Эдак так!
Старый, подпивший сват идет показать, как надо плясать.
— По-старинному!.. Глянь!.. А?!..
Он идет мелким шагом, стукнул в лад музыке каблуками, тряхнул седыми кудрями, повернулся, улыбаясь румяными щеками в густую бороду, и пошел за девушкой, широко размахивая руками. Та убегает от него, порхает легко ласточкой, семенит маленькими ножками…
Все устали, упарились. Душно. Открыли окна и двери. Пора и за ужин. Хозяйка несет большие миски с пшеном, с вареной бараниной, с курятиной, гусятиной. Все крестятся и чинно садятся за стол.
Первый голод утолен. Понеслись стройные песни о далеких походах, о службе, о грозном царе Иване Васильевиче:
— На светлом то было праздничке,
Праздничке Благовещенья,
Как стоял грозный царь,
Царь Иван Васильевич,
Со своими князьями с боярами,
Как на тех на князьях, на боярах
Платье цветное, на самом-то царе
Платье кручинное…
Протяжные песни сменяются плясовыми.
Загремела, застонала:
— Посею лебеду на берегу,
Омою крупную рассадушку…
И опять пляски до утра!..
За два дня до свадьбы справляли подушки.
Жених со своею роднею и знакомыми приходил в дом невесты смотреть приданое. По всем горницам куреня на полу положены подушки, на столах разложено приданое. Жених с невестою первыми садились на подушки. Швеи, шившие приданое, подносили им мед. Жених выпивал его маленькими глотками, и после каждого глотка говорил:
— А и горек же мед!.. Надо-ть подсластить!..
И целовал невесту.
Осушив чашу, жених клал на поднос швеям деньги.
После жениха и невесты на подушки садились другие казаки и казачки, пили мед и целовались. В них при общем хохоте и визге бросали подушками. Потом подушки убирали, приходили музыканты и начинались пляски.
Накануне свадьбы невеста справляла девишник. Это был ее последний праздник.
Под вечер, незадолго до захода солнца, она одна, или с какою-нибудь старою женщиною шла на кладбище. Там она молилась на могилах родных и просила их загробного благословения на новую жизнь.
Тем временем в ее доме собирались гости «наволакивать подушки», а в дом жениха съезжались «каравай сажать». Каравай пекли торжественно, с песнями. Стряпуха — по большей части, мать жениха — накладывала тесто на лопату. Гости хватались за лопату, дружки и сваха освещали печь свечами ярого воска, обвитыми пестрыми лентами. Эти свечи потом дадут жениху и невесте при венчании.
С пением особой «каравайной» песни:
— «Каравай мой раю…
Сажаю — играю,
Сыром посыпаю,
Маслом поливаю.
Каравайное тесто
Побегло к месту,
По мед, по горелку,
По красную девку…»
выносили караваи.
Караваи готовы. Пышут коричневыми, усаженными орехами изюмом, корками. Гости жениха забирают их и несут в дом невесты.
Там, в праздничном свете свечей, на подушках, в кругу подруг сидит невеста в парадном уборе. На голове — высокая шапка, украшенная цветами и перьями; в косе золотой косник. Подруги поют грустно и протяжно:
— Кукуй, кукушка, не умолкай,
Не долго тебе куковать:
От велика дня до Петра…
Плачь, Варюшка, не умолкай,
Не долго тебе девовать:
А и с вечера до утра.
А и с утрева до обеда,
А и с обеда часину:
Там тебе косушку расплетут,
Шелковый колпачок наденут…
С приходом жениха песня смолкает. Пришедшие садятся на подушки и пьют мед. Женщины разбирают легкие вещи из приданого и несут в дом жениха с песнями.
Вечер догорает в станице. Если дело не зимою — на рундуках сидят старые казаки. В окна глядятся казачки. Звонко по станичным улицам раздается песня девушек:
— Оглянися, мати.
Каково у тебя в хате…
Пустым пустехонько,
Дурным дурнешенько…
Сестрицы подружки,
Да несите подушки,
Сестрицы Катерины,
Да несите перины,
А сестрицы Алены,
Да несите павильоны…
Метеная дорожка метена —
Туда наша Варюшка везена…
По дорожке василечки поросли,
Туда нашу Варюшку повезли,
Повезли ее, помчали,
В один часок свенчали…
Длинной вереницей, в вечернем сумраке, мелькают цветные подушки, белые перины, коробка (павильоны) с платьями Варвары Михайловны. Вся станица знает без всяких приглашений, без пригласительных писем: завтра свадьба сына урядника Гаврилы Моисеевича Миронова и Варвары Михайловны Котовой.
Глава XX
Самый большой, торжественный, полный таинственных, задушевных, трогательных обрядов был свадебный день. Все, что было богатого, яркого запрятано в сундуках родителей невесты, в этот день доставалось, протиралось, разглаживалось и чистилось. Убирали невесту, как икону. Жемчуга и монисто из золотых и серебряных Русских, турецких и персидских монет горели на ее шее и груди.
Со станичной церковной колокольни раздается благовест. Отец и мать входят к невесте. Отец в старом боевом мундире, мать в богато расшитом кубелеке. Невеста опускается перед ними на колени, и родители иконой благословляют ее на брак.
Невеста прикладывается к иконе и говорит, вставая:
— Простите, батюшка. Мамаша, простите… Прощай, родительский дом.
Слезы орошают её лицо, и алмазами сверкают на щеках и подбородке, отражая блеск камней.
Жених в нарядном кафтане идет за невестой. Кафтан этот сохраняется из рода в род. Часто на женихе бывал надет кафтан, жалованный прадеду еще в царское время, в нем венчался и отец, и дед его. Иногда венчальный кафтан быт общественный, станичный. Он хранился в станичной избе, его надевали все женихи, и по окончании венчания сдавали обратно в избу.
Жениха ведет «ведун». Он предупреждает жениха о порогах. Если церковь недалеко, священник приходит в полном облачении с крестом и ведет брачующихся в церковь. За ним идут мальчики, братья невесты и близкие родственники, и несут на расшитых кружевами, золотом и серебром пеленах благословенные образа. Вокруг жениха идут его товарищи — поезжане. Рукава кафтанов у них повязаны расшитыми полотенцами. Если церковь далеко, или нужно ехать в нее с хутора — запрягались телеги, зимою сани. Все нарядно и пестро убрано коврами, лентами и полотенцами. Как вычищены и блестят шерстью кони! Как подобраны, масть в масть, рубашка в рубашку. Под невестой обязательно серой масти. Сколько «поезжан» гарцует кругом верхом на легких аргамаках. Все «причепурены», при саблях или шашках. На дугах пестрые ленты: звенят колокольцы и бубенцы. На поезжанах полотенца и ленты реют по ветру. Несутся с гиком, с веселыми криками через хутор, степью, в станичную церковь, к мерным зовам колокола.
Чинно идет венчание. Задушевно и красиво поет церковный хор. Гудит голос диакона. Затаив дыхание, следят, кто ступит первый на атласный коврик перед аналоем — жених или невеста. Кто первый — тому и владеть и верховодить в доме. Да разве какая девушка посмеет показать при всем народе себя. Разве уж очень красивая и богатая, знающая себе цену озорная казачка.
Поют «Исайе ликуй». Обводят венчающихся под золотыми венцами вокруг аналоя. Кончено — свадьба завершилась…
Подруги обступают молодую, ведут ее в притвор, сажают в кресло, и ближайшие подружки расплетают ее девичью косу и укладывают волосы по-женски надвое, обвивают ими голову и надевают шапку — повойник. Окружающие девушки печально поют:
— Не золотая трубушка вострубила —
Рано на заре восплакала Варюшка
По своей русой косе:
— «Свет моя косушка русая
Что родная маменька плела,
Она мелко-намелко переплетывала,
Мелким жемчугом усаживала…»
Медленно, опустив голову в женском уборе, идет невеста из церкви. Мчится поезд троек и пар, скачут бешено поезжане. Звенят бубенцы, реют ленты. Кричат верховые. Мчатся к дому жениха.
На крыльце куреня стоят родители молодого с хлебом — солью на блюде. Они поднимают блюдо в уровень с плечами. Все гости идут впереди и сгибаются под блюдом. Они проходят и становятся по бокам у мешка с пшеницею и другим хлебным зерном, перемешанным с хмелем, орехами, пряниками и мелкими монетами.
Последними проходят под хлебом молодые. На них сыплют из мешков зерно, орехи, деньги…
— Богато!..
— Богато жить! — говорят кругом.
В чистой горнице накрыт стол. Вино налито по чарам. Все становятся кругом, принимают чары. Отец молодого, или, если присутствует почетным гостем станичный атаман, то он, поднимает чару:
