Ложь и правда о советской экономике - Спицын Евгений Юрьевич
14 декабря 1947 года во всех газетах было опубликовано совместное Постановление Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) № 4004 «О проведении денежной реформы и отмене карточек на продовольственные и промышленные товары», которое было подписано И. В. Сталиным как главой правительства и А. А. Ждановым как вторым секретарем ЦК [309]. В соответствии с этим Постановлением:
1) Все частные (именные и безымянные (на предъявителя) денежные вклады во всех сберегательных кассах страны обменивались по следующей схеме: вклады до 3 тыс. руб. сохранялись в полном объеме, так как обмен осуществлялся в соотношении 1:1, вклады от 3 тыс. до 10 тыс. руб. обменивались в соотношении 3:2, а вклады свыше 10 тыс. руб. подлежали обмену в пропорции 3:1. При этом вся разменная металлическая монета обмену не подлежала и оставалась в обращении по существующему номиналу.
2) Все наличные денежные средства, которые население хранило в домашних банках и кубышках, обменивались в соотношении 10:1.
3) Полностью отменялись карточная (то есть пайковая) система снабжения населения продовольственными и промышленными товарами, а также все рыночные цены в коммерческой торговле.
4) Вводились единые и строго фиксированные государственные цены буквально на все продовольственные и промышленные товары, которые по отношению к прежним пайковым ценам в зависимости от их социальной значимости либо существенно (на 10–12%) снижались (хлеб, мука, крупы, макароны), либо оставались на прежнем уровне (мясо, рыба, масло, картофель, овощи, соль), либо, напротив, повышались (молоко, яйца, чай, фрукты).
5) При проведении денежной реформы заработная плата всех рабочих и служащих, доходы трудового крестьянства от государственных заготовок, а также другие трудовые доходы всех групп населения выплачивались новыми деньгами в прежних объемах.
6) Относительно льготные условия обмена денежных накоплений были установлены для держателей облигаций государственных займов: облигации займа 1947 года переоценке не подлежали, облигации различных военных займов меняли на облигации нового займа в соотношении 3:1, облигации свободно реализуемого займа 1938 года обменивали в соотношении 5:1, а все денежные средства, находившиеся на расчетных и текущих счетах кооперативных организаций и колхозов (совхозов), переоценивались из расчета 5:4.
В целях планомерного обмена денег, который осуществлялся в течение одной недели с 16 по 22 декабря 1947 года на всей территории страны было создано 46 тыс. обменных пунктов, которые в целом неплохо справились с поставленной задачей и вполне достойно провели обмен и перерасчет старых денежных купюр (банковских и казначейских билетов) на новые. В результате проведения реформы общая денежная масса сократилась, однако в исторической науке до сих пор так и не пришли к единому мнению о масштабах такого сокращения. Так, профессора В. П. Попов и Ю. Л. Бокарев [310] полагают, что общая денежная масса, находившаяся тогда в наличном обороте, сократилась с 43,6 до 14 млрд. руб., то есть в 3,1 раза, что очевидно противоречит сложившемуся представлению о существенных денежных сбережениях, находившихся на руках у значительной части населения страны. Однако их оппоненты, в частности профессор О. В. Хлевнюк, уверяют, что наличная денежная масса сократилась почти в 15 раз — с 59 до 4 млрд. руб., а профессор Р. А. Белоусов настаивает на сокращении ровно в 6 раз — с 60 до 10 млрд. руб. [311] Что касается банковских вкладов в сберегательных кассах страны, то, по оценкам большинства специалистов, их объем уменьшился всего на 19,5% — с 18,6 до 15 млрд. руб., что потенциально могло разрушить потребительский рынок страны. Именно поэтому одновременно с денежной реформой и отменой карточной системы были сознательно повышены цены на ряд самых ходовых товаров, пользовавшихся особым спросом у населения, а из государственного резерва разбронированы и «выброшены» на потребительский рынок именно такие товары на общую сумму в 1,7 млрд. руб. Кстати, как уверяет тот же Р. А. Белоусов, именно с этой целью был сделан особый упор на развитие текстильной промышленности (всех видов тканей), объемы производства которой в 1945–1947 годах выросли в 1,6 раза — с 1813 до 2843 млн. погонных метров.
Надо сказать, что еще с горбачевских времен во всей антисоветской историографии (Ю. С. Аксенов, А. Л. Улюкаев, Е. Ю. Зубкова, В. П. Попов, А. А. Данилов, И. А. Чуднов, Р. Г. Пихоя [312]) сталинскую денежную реформу традиционно и довольно предвзято оценивают как «широкомасштабное ограбление простого народа» и ярчайший пример решения острейших государственных проблем за счет резкого снижения жизненного уровня и потребления основной массы населения страны. Более того, тот же В. П. Попов в своей статье «Сталин и советская экономика в послевоенные годы» прямо написал, что «можно с полным основанием констатировать, что денежная реформа носила в целом конфискационный характер и ее главное острие направлялось против частных сельских товаропроизводителей, в которых правительство увидело угрозу своему монопольному положению на внутреннем рынке». Однако, по оценкам как самого А. Г. Зверева, так и его многочисленных оппонентов, в том числе Ю. В. Емельянова, Ю. Н. Жукова, Ю. Л. Бокарева, В. Ю. Катасонова, В. А. Ломшина, Р. В. Дэвиса и А. Ноува [313], «сталинская» реформа, действительно носившая конфискационный, но в целом справедливый характер, отвечала коренным интересам значительной части населения страны, поскольку она позволила: 1) быстро ликвидировать последствия войны в сфере денежного обращения; 2) оперативно изъять из наличного обращения «лишние» деньги и по большей части ликвидировать крупные спекулятивные денежные накопления, сколоченные в годы войны «торговой мафией» и частью партийно-хозяйственной номенклатуры районного и городского звена; 3) резко сократить государственный долг и сбалансировать дефицит госбюджета; 4) примерно в три раза сократить наличную денежную массу, что противоречило сложившемуся представлению о значительных денежных сбережениях, находившихся на руках у основной части населения страны; 5) в сопоставлении с конфискационными денежными реформами, проведенными чуть позже во многих европейских странах, условия сталинской денежной реформы были гораздо «мягче» и носили более «щадящий характер»; 6) причем если в западных державах аналогичные реформы не уничтожили инфляцию, а в странах «народной демократии» в результате подобных реформ произошла финансовая стабилизация, то советская денежная реформа создала реальные условия для значительного снижения как розничных, так и оптовых цен, а значит, и роста реальной заработной платы и существенного повышения благосостояния значительной части населения страны.
Более того, целый ряд авторов (И. В. Коробков, Ю. А. Кропин, С. Т. Махаматова, И. Б. Бондырева [314]) отмечают еще ряд очень важных аспектов денежной реформы. Во-первых, «относительно невысокий уровень социальных издержек реформы, так как, по данным Госбанка СССР, 82% вкладчиков, хранящих свои деньги в сберкассах, или в самом Госбанке, вообще не пострадали от переоценки, поскольку имели вклады до 3000 руб. и львиная доля (61%) потерь легла на владельцев крупных вкладов более 10 000 руб. Во-вторых, за 10 «пореформенных лет страна сделала фантастический рывок вперед в развитии науки, техники и промышленного производства. Переход на «новые рубли», отмена карточной системы, введение свободной торговли, снижение цен (особенно на продукты первой необходимости) способствовало тому, что вплоть до 1953 года в Советском Союзе не было ни одного года с дефицитным бюджетом», и в итоге в советской экономике был создан «высокий запас прочности». В-третьих, эта реформа создала благоприятные условия для формирования альтернативной валютной системы стран социалистического лагеря.
