Олег Черенин - Шпионский Кёнигсберг. Операции спецслужб Германии, Польши и СССР в Восточной Пруссии. 1924–1942
— „Ваше имя?“
Я назвал международное имя без национальности — скажем Александр Галлас.
— „Хм… Где родились?“
Я назвал город в той стране, где сгорела мэрия со всем архивом. Дуайен нахмурился. Я вынул пузатый конверт с долларами. „Для бедных этого прекрасного города, Ваше превосходительство“. Но Дуайен брезгливо покосился на деньги и недовольно буркнул: „Я не занимаюсь благотворительностью, это не мое дело. Кто-нибудь знает вас в нашем ближайшем посольстве? Нет? В каком-нибудь другом нашем посольстве? Тоже нет? Я так и думал! Слушайте, молодой человек, все это мне не нравится. Езжайте, куда хотите, и хлопочите о паспорте в другом месте. Прощайте!“
Не поднимаясь он небрежно кивнул головой, взял со стола какую-то бумагу и стал читать ее.
„Неужели сорвалось? Надо рискнуть! — подумал я. — Ну, вперед“. Я вдруг шумно отодвинул письменный прибор, положил на стол локти и нагло уставился на оторопевшего джентельмена. Захрипел грубым басом на лучшем американском блатном жаргоне: „Я еду из Сингапура в Женеву, понятно, а?“
Дуайен изменился в лице, минуту молчал, обдумывая перемену ситуации. Наконец ответил: „Из Сингапура в Женеву короче ехать через Геную!“
Я вынул американскую сигарету и чиркнул маленькой восковой спичкой с зеленой головкой прямо по бумаге, которую только что читал его превосходительство. Закурил и процедил с угла кривого рта: „Тоже мне сообразили! Короче, но опасней для меня и для вас, консул“.
Дуайен побледнел. Пугливо оглянулся на дверь и прошептал: „В Сингапуре недавно случилась заваруха…“
Я едва не прыснул от смеха — словечко „заваруха“ никак не подходило к моноклю! А о заварухе тогда писали все газеты: днем, в центре города выстрелом в затылок был убит английский полковник, начальник сингапурской полиции. Убийца скрылся, а позднее выяснилось, что он американец, торговец опиумом и японский шпион и что полковник напал на след его преступлений.
— Вы знаете, кто стрелял в офицера?
— Об чем вопрос!
— Кто же?
— Я!
На лбу его превосходительства выступил пот. Монокль выпал. Дрожащей рукой Дуайен вынул платок и стал вытирать лицо.
„Чего темнить мозги? — зарычал я. — Таких разговоров я не люблю, понятно? Мне надо липу на бетон, и притом враз: ночью выезжаю в Женеву, и там загребу от наших липу на бетон, поняли? Вашу вшивенькую кончаю, а с этой сматываюсь в Париж и Нью-Йорк. Да вы не дрейфьте, ей и житухи будет не больше как двое суток! Здесь сквозану по-чистому, а из Женевы дам телеграмму для вашего успокоения!“
Дуайен, закусив губу, вздохнул и принялся заполнять паспортную книжечку…»[293]
Такая пространная цитата, описывающая процесс легализации Д. Быстролетова как иностранного подданного, позволяет оценить не только его мастерство разведчика, но и демонстрирует «технику» советской разведки того времени.
Еще в конце двадцатых годов одна из нелегальных резидентур советской внешней разведки в Германии под руководством Бертольда Карловича Илька создала ряд вспомогательных разведывательных аппаратов в различных городах Восточной Европы, подлежащих «разукрупнению». Это было связано с тем обстоятельством, что осуществлять руководство крупной разведывательной организацией, в состав которой входило около 50 человек, действовавших в 15 странах, резиденту было физически невозможно[294].
Начальник иностранного отдела ОГПУ А. Х. Артузов в 1930 году в своем письме резиденту писал: «Мы довольны результатами Вашей работы, которая со временем распространилась на сопредельные с Германией страны и вылилась в создание подрезидентур в Варшаве, Данциге, Бреславле, Риге и некоторых других городах. Вместе с тем Ваша организация становится настолько громоздкой и трудноуправляемой, что дальнейшее ее существование в таком виде грозит неприятными осложнениями. Поэтому мы приняли решение отделить от Вашей резидентуры группу, нацеленную на Восточную Европу и Прибалтику, которую будет возглавлять товарищ Монд»[295].
После проведенной реорганизации с 1930 года в странах Восточной Европы начала самостоятельную деятельность нелегальная резидентура иностранного отдела ОГПУ под руководством Ивана Николаевича Каминского («Монд»), в состав которой и вошла агентурная группа в Данциге. Ведущую роль в работе точки играл агент советской разведки «Йос», английский подданный, легализованный в качестве студента Данцигского политехнического института[296].
Необходимо отметить, что с учетом специфики деятельности советской нелегальной разведки ее аппарат в Данциге действовал самостоятельно и независимо от резидентуры ИНО «под крышей» генерального консульства. Это не значит, что рабочих контактов они между собой не поддерживали. Но эти аппараты могли контактировать между собой только в экстренных случаях.
С начала тридцатых годов в Данциге также обосновался один из активнейших участников операций советской внешней разведки Виктор Антонович Илинич. Историки спецслужб считают его одним из самых противоречивых персонажей советской разведки межвоенного двадцатилетия. Дело в том, что его высокая результативность профессионального разведчика сочеталась с нечистоплотностью в денежных делах.
Об Илиниче известно, что в 1924 году он был привлечен к сотрудничеству с советской военной разведкой резидентом Разведупра РККА в Польше Семеном Фириным-Пупко и зарекомендовал себя как исключительно удачливый агент-вербовщик. Так, в его «активе» уже в то время значились результативные агенты Александр Лямке — член «Союза легионеров» и Константин Штайнерт — крупный предприниматель. Провал нелегальной резидентуры под руководством Марии Вячеславовны Скаковской привел к аресту Илинича. После освобождения из застенков дефензивы он перебрался в СССР, где уволившись из Разведупра, начал работать в «Сахартресте». Но, видно, тихая и спокойная жизнь мало привлекала Илинича. После предложения бывшего коллеги по работе в Польше К. С. Баранского перейти на службу во внешнюю разведку он становится кадровым сотрудником ОГПУ и направляется в Данциг для формирования направленной на работу по Польше резидентуры[297].
Лично проведенные Илиничем вербовки бывших и действующих сотрудников польских спецслужб снискали ему уважение коллег по разведывательному ремеслу. Но высшей точкой карьеры Илинича как советского разведчика стала вербовка «польского посла» в Австрии и Франции (последовательно). Поступающая от этого источника информация неизменно высоко оценивалась руководством иностранного отдела ОГПУ и направлялась на доклад членам Политбюро. Но, как оказалось позже, «вербовка» польского посла была настоящей мистификацией Илинича, который в силу своей неуемной любви к материальным благам пошел на откровенный подлог, равноценный служебному преступлению. Выяснилось, что важные разведывательные сведения, якобы получаемые от «посла», в действительности относились к другому реальному источнику — скромному сотруднику польского министерства иностранных дел Стефану Рыттелю, являвшемуся по совместительству родственником жены Илинича. Финал Илинича после таких прегрешений вполне очевиден — смертная казнь после приговора военной коллегии Верховного Суда СССР[298].
В известных к настоящему времени и опубликованных источниках не содержатся конкретные сведения о деятельности в Восточной Пруссии «легальных» резидентур военной и внешней разведок СССР. Однако некоторые данные свидетельствуют, что под прикрытием генеральных консульств СССР в Кёнигсберге и Данциге действовали советские разведчики.
С 1934 года обязанности резидента внешней разведки в Данциге под прикрытием должности вице-консула исполнял Николай Львович Волленберг. Действуя под фамилией Гроднев, он организовывал работу по проникновению в польские и германские объекты. Проработав до 1936 года в Данциге, Волленберг в связи с прогрессирующей болезнью был вынужден покинуть свой пост. С этого же времени свою разведывательную карьеру в должности резидента уже Разведывательного управления штаба РККА в Вольном городе продолжил Владимир Андреевич Михельс, действовавший под прикрытием должности генерального консула[299].
С 1935 по 1938 год обязанности генерального консула СССР в Кёнигсберге исполнял Александр Владимирович Гиршфельд, имя которого теперь прочно связано с предвоенной историей советских спецслужб в Германии. Он родился в 1897 году в Днепропетровской области в семье врача. Был активным участником гражданской войны. Закончил Академию Генерального штаба и юридический факультет Московского государственного университета. Владел немецким и английским языками. С 1931 года A. B. Гиршфельд был зачислен в штат Разведывательного управления Генштаба РККА и направлен под прикрытие должности второго, позже первого секретаря в полпредство СССР в Берлине, где работал до 1935 года. Являясь кадровым сотрудником военной разведки, он в качестве доверенного лица исполнял важные оперативные поручения разведки внешнеполитической.
