Олег Измеров - Ревизор Империи
Обзор книги Олег Измеров - Ревизор Империи
Измеров Олег Васильевич
Ревизор Империи
Ироническая пародия
От автора
Видя столь печальную картину, автор на сей раз решил направить главного героя в мир, где жизнь — это сплошной день согласия и примирения. Великих Прошлых уже и так насоздавали немало, так почему бы не дополнить Светлое Будущее столь же Светлым Прошлым? Так сказать, золотым веком нашей истории?
Как уже наверное догадались читатели, это будет реальное согласие и реальное примирение, достигнутое простыми и доступными нашим предкам средствами. Вместо Сталина временно будет Ленин, хотя и в несколько неожиданной роли. Будут революционеры и царская охранка, рабочие сознательные и не очень, передовые личности и всякие вредители… ну, короче, уважаемый читатель сам увидит картину маслом. Гарантированы коварные женщины и красивые шпионы… нет — нет, красивые женщины и коварные шпионы.
В общем, как говорится в слогане известного фильма, «в этот раз они зашли слишком далеко».
Часть I. Загадочный пассажир
1. День водолаза
«Да, судя по рассказам, закинуть может в очень большую необычность. И вроде все так и в тоже время — что‑то по — другому. И в собственную квартиру не попадешь, хоть она и есть. Тупо не подходят ключи. В общем, все не так просто, как можно представить. И фиг знает, что с собой таскать, все не предусмотришь.»
(С интернет — форума исследователей параллельных миров и переходов между ними)
«Костя, системник, ИБП»
Виктор Сергеевич Еремин повертел в руках шариковую ручку, и с легким сердцем зачеркнул надпись на листке перекидного календаря.
Вот он, системник, кулер крутится, система грузится. Ох уж эти блоки питания! Вздуется электролит за червонец, и серую железную коробку за тыщу рублей можно выкидывать. Чинить ни одна фирма не берется. Кроме них. Неофициально. Потому что никто не знает, сколько этот И Бэ Пэ прокрутится после перепайки. Зато недорого. Клиенты находятся: фирмы оптимизируют, люди экономят, и на этом можно заработать.
— Ну что, Сергеич? Завелась?
Это Дольских, невысокий сутулый мужик предпенсионного возраста, давний коллега, еще по заводу; невысокий, слегка сутулый, неизменный толстый серый свитер, волосы с проседью в тон свитеру и большие старомодные очки в пластмассовой оправе.
— Куда денется?
— А мой сдох. Облом. Донор на детали. С клиента только за то, что новый подберу и поставлю…
Все надписи на листке зачеркнуты: на всякий случай Виктор еще раз бросил взгляд. Пятое мая, вторник. Международный день борьбы за права инвалидов. Международный день акушерки. День шифровальщика. День водолаза.
Говорят, что к лету их фирму филиализируют москвичи, и тогда финансовое положение подровняется. Хорошего от этого никто не ждет. Москвичи еще те жлобы.
После работы он прошелся пешком до «М — Видео», где, пройдя мимо охранника в большой, заставленный товарами зал, он посмотрел кофейник. Дорого. Надо будет заглянуть «под мост» на Болховской, может, там дешевле. Деньги никогда не вредно экономить, сколько бы их ни было.
В переходе к хлебозаводу, напротив Полтинника, играл самопальный оркестрик, в расчете, что кто‑нибудь с лишними бабками пробашляет от простоты души. Виктор со спокойной совестью произнес «Не заказывали!» чувачку с протянутой кепкой, и вышел по лестнице к остановке. К павильону, где за толстыми стеклами выгорали на весеннем солнце обертки шоколадок и пузатых пивных бутылок, подкатывала «десятка». В Бежицу.
На крайнем сиденье справа девчонка выходила у «Зари»; Виктор занял освободившееся место, и стал смотреть на город с той тихой, умиротворяющей радостью, какая бывает у человека в начале весны, когда деревья подергиваются легким зеленым дымком распустившихся почек, и после дождя по улицам растекается запах свежей липы.
На сероватой стелле все так же рвался в небо истребитель, за ним, за узкой полосой елей, лежала автостоянка и плоская коробка гипермаркета из бетона и стекла. Виктор смотрел на это место каждый раз, когда проезжал мимо. Именно здесь, прошлой осенью, с ним последний раз случилось это.
Он тогда очутился в прошлом. Недалеком, всего лет на десять назад, все в том же городе Брянске, но в сохранившемся СССР, в другом мире, со своими проблемами, которые кому‑то покажутся сложнее, кому‑то легче, чем в этом мире, но — другими.
Тогда ему казалось, что он в двух шагах от разгадки этого странного явления. Путешествие во времени случалось с ним уже третий раз, и он уже был почти уверен, что вот — вот перед ним явится кто‑то или что‑то в скафандре и скажет на чистом русском языке: «Здравствуйте, мы представители высшей цивилизации, мы выбирали вас для помощи вашему многострадальному миру».
Ничего так и не произошло. Он вернулся на ту же автостоянку перед гипермаркетом, в тот же день и час и спокойно отправился домой. Женщина, которая до этого звонила ему и предлагала компенсацию за якобы произведенные над ним психологические опыты, больше не встречалась. И это точно были не психологические опыты. Домой он пришел с пакетами продуктов, которые производились в СССР — другом СССР, девяносто восьмого года, — а царапина на руке зажила. Нормальные продукты, домашние тоже заметили, что они другие, значит, это не глюк. И тот мужик, Ринер, который ему звонил, и с которым Виктор вроде как бы встретился в гипермаркете, но не помнил этого, тоже, скорее всего, не глюк. Только он тоже исчез. Через пару дней по возвращении Виктор вспомнил, что у него на мобильнике остался телефон Ринера; но когда он попробовал позвонить, то услышал в трубке холодный женский голос: «Номер не существует». Через инет на Ринера выйти не удалось. Концы были обрублены.
Пытаясь хоть за что‑то зацепиться, он выдумал себе теорию. Все три перехода в прошлое были на срок, кратный десяти годам. Все три перехода были в год, оканчивающийся на цифру восемь. Через квартал эта закономерность должна была нарушиться. Когда по телевизору ему пожелали мира, любви, и исполнения желаний, а часы на Спасской начали бить двенадцать, он с облегчением вздохнул, и приблизил к губам бокал полусухого игристого вина, воплощения торжества и радости, которое все так же называлось советским шампанским. И действительно, уже более полугода ничто не напоминало Виктору о его странных прошлогодних приключениях.
«Кстати, надо вырваться к часовщику на XX Съезда…» — подумал он. В конце прошлой недели сломался браслет на том самом «Ориенте», источнике стартового капитала во второй реальности. Поход по известным часовым мастерским и салонам окончился ничем; везде сочувственно объясняли, что брэнд выпущен пять лет назад, запчастей не поставляют, а дизайнеры от большого ума опять поменяли размер корпуса, так что от новых ни один браслет не подойдет. Оставалась только палатка у «Хозяина», но попасть туда во время работы и не в выходные пока не удавалось. Недолго думая, Виктор зашел на ориентовский сайт и изложил вопрос на инглиш. Ответ не заставил долго ждать. Фирма благодарила Виктора, за то, что он так долго пользовался ее продукцией и сообщала, что, как ни прискорбно, но вся мощь глобальной экономики и высокие японские технологии бессильны решить проблему сломанного звена. Виктор вспомнил «Командирские», в которых за двадцать лет службы облез только хром с латунного корпуса, мысленно нехорошо выругался и стал искать временный выход. Швейцарские, подарок штабс — ротмистра из третьей реальности, он носить не решался — а вы бы стали таскать при себе артефакты из других реальностей? — и приберегал их, как антиквариат на черный день. В конце концов он вытащил из буфета карманную «Молнию». Когда‑то такие девайсы снова входили в моду, и он по молодости ухватил один за семнадцать рублей; мода прошла и круглые хромированные, чуть потертые джинсовой тканью часы, казалось, нашли вечное успокоение в коробочке рядом с запасными безопасками «Спорт» и значками «Ударник пятилетки». Теперь один из забытых вещдоков советского времени был извлечен на свет, востребован, и, как оказалось, прекрасно работал. Виктор еще не знал, насколько эта бытовая мелочь окажется для него важной… но не будем забегать вперед.
Обычно, когда он ехал на «десятке» в Бежицу, то выходил на Пролетарском сквере и шел к Орловской, без пересадки. На этот раз, задумавшись, он проскочил до Бани, махнул на все и решил ехать до конечной, до кольца у Рынка, а там сесть на «девятку». За окнами поплыли высокие старые деревья Пушкинского парка и здание бывшей вечерней школы в стиле сталинского ампира упиралось в весеннее небо с голубыми облачками.
