Александр Мелихов - Биробиджан - земля обетованная

Мой брат, родившийся в тайге Биробиджана,
С рожденья знал пути в лесах наверняка;
Дремучая тайга и в сумраке тумана
Была ему ясна, как степь для степняка.
Он был, как юный кедр, не тот, что пересажен
В угрюмую тайгу, чтобы сродниться с ней,
А тот, что из земли здесь вырос ростом в сажень,
Вцепясь в тяжелый грунт сплетением корней.
Его отцы прошли по всем дорогам мира,
Чтоб не пришлось ему скитаться на возах,
И нету для него родней реки, чем Бира,
Он любит этот край, как любит степь казах.
Здесь он родился, здесь переболел он корью,
И терпкий сок берез сосал, как молоко,
И в шелковой траве зеленые нагорья
Его, запеленав, баюкали легко.
Тайга крепила рост его зубов молочных
Пахучею смолой и корешками трав,
И ветви в колыбель тянула, чтоб неточный,
Неверный первый шаг он сделал, не упав.
Она вела его, как нянюшка, играя,
В атласный мир листвы, где мог он без конца
Свистеть и щебетать, дразня и повторяя,
Такого же, как он, задорного певца.
Медведя мягкий ход, стремительность фазана
Узнал и перенял он с самых ранних пор;
Река его труду учила неустанно,
И вечно юным быть — тысячелетний бор.
И тишину дарил ему покой долинный,
Движение и шум — гремучий водопад,
А сопка — небеса на высоте орлиной;
На голубых полях он был простору рад.
Медовою смолой и хвоей пахли бревна:
В грудь леса врублен был его сосновый дом.
В артельный, общий труд с врожденной страстью кровно
Он сам — еще малыш — вошел своим трудом.
Теперь он великан с могучими руками;
Открытое лицо, и взгляд по-детски чист,
И бронзовый загар, и кудри — ручейками,
Он зорок, как орел, и по-оленьи быстр.
И потому, что он, иной удел приемля,
Родился, вырос здесь, — переселенца сын, —
Он любит этот край, как любит корень землю,
Его ветра, леса и шум речных теснин.
На юношу взглянув, припомнишь ты нежданно
Скитальческую жизнь и ощутишь острей:
Вот поросль коренных сынов Биробиджана,
Взращенная трудом еврейских матерей!

Я русский воин, я еврей из-за сибирской дали.
Я в бой пришел с хинганских гор, где вся моя семья,
Меня в труде сибиряки умельцем называли,
И смельчаком теперь зовут меня в бою друзья.

Врагу известно — у меня рука тяжеловата.
На русском поле рос и креп мой род из века в век.
Я на Матросова похож, как на родного брата,
Я русский воин, я еврей из-за сибирских рек.
Я родины своей солдат. Я к площадям Европы
С боями тяжкими пришел, не сдавшись, не устав.
Я с теми, кто под пули шел, сражался, рыл окопы,
Россию милую храня, на страже счастья встав.
Я волю нес друзьям, врага карая неустанно.
Готов гранатой сердце я швырнуть в лицо ему.
Я русский воин, вырос я в тайге Биробиджана.
Я с теми, кто спасает мир в пороховом дыму!

…Мне дорог этот город.
Люблю гудков его
Рассветный говор,
И звон Биры,
И сумерки аллей —
Здесь я встречаюсь
С юностью моей.
И часто снятся мне
Костры и ливни,
Гул тракторов
И перебранка пил.
Легли проспектов
Солнечные линии
В местах,
Где зверь таежный воду пил.
И не жалею,
Что кирпичиком здесь лег я
Вот в эти мостовые
И дома.
Взметнулся город
Птицей-песней легкой,
И я шепчу
Шолом-Алейхема слова:
«Смеяться здорово,
Врачи велят смеяться!»
На площадях цветет сирень, акация.
Шолом-Алейхем —
                    это значит
«Мир вам!»
Что может быть дороже
Этих слов!
Мой город спит
Под небосводом мирным,
Укутанный таинственностью
Снов.
Шолом-Алейхем —
Звонкий мастер слова —
Любил людей.
И был любим он ими.
Сегодня мы встречаемся
С ним снова
На улице,
Носящей это имя.
Здесь поднялись дома
До неба синего,
Здесь встали корпуса
Заводов новых.
Живут здесь люди
Честные и сильные —
Строители
Невиданнейшей нови.
Когда рассвет
Крыло зари расправит
И приподнимет
Черный полог ночи,
Ему навстречу
Двери открывает
К станкам своим спешащий
Люд рабочий.
О, если б мог
Шолом-Алейхем видеть,
Как труд их светел,
Радостен и славен.
Он — вечно молодой,
Смешливый витязь,
Великой Песнью
Труд людей прославил.
Над городом —
Распахнутые дали…
— Шолом-Алейхем, люди,
Мир вам, люди!
И улице мы это имя дали —
Она достойна.
И всегда так будет.

Мне с венграми досталось разделить
Победы радость.
                     Было все похоже
На то, что мне в тот день любой прохожий
Считал за долг улыбку подарить.
И я бродил, той радостью согрет,
По городку с беспечностью разини,
И подошел дорогой к магазину,
По случаю нехватки сигарет.
А он являл собою пустоту,
Среди развалин чудом уцелевший.
Да, пуст был он.
                     Но за прилавком плешью
Поблескивал хозяин на посту.
Хозяин — толст, в ермолочке и скор
В движениях —
                     развел руками: видишь…
На языке простого люда — идиш —
С хозяином заводим разговор.
На языке знакомом и веселом
Приветствие радушное звучит:
— Шолом Алейхем! — мне он говорит.
И отвечаю я: «Алейхем шолом!»
— Откуда ж вы, позвольте вас спросить?
Какие ветры по миру носили?
— Как видите, хозяин, из России… —
Он на погоны глазом стал косить.
— Э-э-э, как же не слыхали!
                     Мир болтлив,
Как тот раввин из нашей синагоги.
Мой дед едва унес оттуда ноги,
Когда еще, хи-хи,
                     Я был соплив.
Вы скажете, он подобру сбежал?
Его богаче не было в Одессе!
А вы — откуда?
                     Извините, если…
— Есть город там такой — Биробиджан…
— Ах, — будто треснул на зубах орех, —
Туда же можно ехать на кончину!
Тайга, медведи, небеса с овчину…
Простите мне, хи-хи,
                     мой глупый смех… —
И он, повеселев и поблажев,
Прошелся за прилавком, подбоченясь…
— Еще вопрос имею к вам, почтенный:
Какой вы там имеете
                     гешефт?
То на меня он весело глядел.
То зло —
                     на автоматную гашетку…
— Простите, — отвечаю, — но гешефтом
В знакомом идиш
                     я не овладел.
— Как можете шутить, — скривил он рот.
Но вот опять затараторил бойко:
— Мы магазин имеем?
                     Маслобойку?..
Чем делаем свой маленький доход?
Тут я захохотал — о, бизнесмен!
Лицо дельца
                     враз вытянулось тупо. —
А мой гешефт понять вам недоступно!
Простите мне, — ха-ха! —
                     мой глупый смех.
Спросить позвольте: вы давно с Луны?
Я вижу бизнес вам проел печенку.
Вы все еще — хозяином лавчонки,
А я давно — хозяином страны.
Я — тракторист, хозяин. Я пашу —
И пышен хлеб мой на столе
                     Отчизны!
Вот это, я сказать вам должен, — бизнес.
О чем я, кстати, и стихи пишу.
О, у меня богаты закрома,
Засыпанные этими руками!
Но час пришел — бороться с сорняками
Нас призвала история сама.
А как живем, так тот напрасен спор:
Что спорить, если прежде не увидишь?..
Тем кончился на языке,
                     на идиш,
Приятный обоюдно разговор.