Эдмунд Ладусэтт - Железная Маска
В этот момент карета въехала на территорию дворца. Ньяфо дернулся на сидении. Ивонна наставила кинжал и предупредила:
— Слово или жест, и ты умрешь!
Карета остановилась перед дворцом. Из нее вышла Ивонна. потом карлик. Ньяфо был бледен, как мел. Он покачивался и дрожал словно хищник, попавший в западню.
Слуге, вышедшему к ним, Ивонна сказала:
— Можете идти. Мы приехали с визитом к госпоже де Мэнтен и знаем, как пройти в ее апартаменты.
Когда слуга ушел, дама прошептала карлику:
— Пройдем, не дрожи так! Похоже, ты боишься показаться перед своей августейшей мамочкой.
Карлик уже не пытался сопротивляться, Ивонна взяла его под руку и он почувствовал в ее руке кинжал, которым она мгновенно могла лишить его жизни.
Мрачно сверкнул его единственный глаз под густыми бровями при мысли о том, что в этом дворце, полном королевских гвардейцев, солдат и дворян, всех приближенных маркизы де Мэнтен, он никого не мог позвать на помощь, чтобы отделаться от своего врага.
Они достигли, наконец, покоев госпожи де Мэнтен. Слуга, хорошо знавший карлика, поспешил доложить о них знатной даме.
В эти дни госпожа маркиза вела очень уединенный образ жизни. Под предлогом молитв и других религиозных обрядов она закрылась в своих апартаментах, чтобы прочитать доклады и донесения своих сторонников, помогавших ей в интригах и в ее возвеличивании. Но в действительности чувствовала она себя довольно беспокойно. Неожиданно умерли несколько членов королевской семьи и при дворе ходили слухи, что они были отравлены. Если это будет продолжаться, то не наступит ли и ее черед. С другой стороны, король был болен и его болезнь могла быть смертельной. Если Людовик XIV умрет, то что будет с ней? Вот это больше всего ее беспокоило, потому что своего супруга эта женщина никогда не любила. Да и как она могла его любить, если в ее сердце не было места даже для собственного сына.
Услышав о появлении Ньяфо, она приказала его немедленно пропустить.
Увидев карлика, направлявшегося к ней, она холодно спросила:
— ТЫ желаешь поговорить со мной?
Но Ивонна опередила его:
— Нет, мадам. Это я насильно привела сюда вашего сына.
— Моего сына! — испуганно воскликнула госпожа де Мэнтен.
— Мадам, в данном случае ложь бесполезна.
— Кто вы?
— Жена монсеньера Людовика.
Несмотря на свое огромное самообладание, госпожа де Мэнтен не сдержала испуганного возгласа. Лицо ее сильно побледнело.
— Это признание, — продолжала храбрая Ивонна, — доказывает, мадам, что если я нахожусь здесь, то я предусмотрела все, чтобы не испугаться вашего могущества.
Она шагнула к маркизе, но Ньяфо, следивший за каждым ее движением, бросился на нее и попытался обезоружить. Но он ошибся. Ивонна была начеку и действовала быстрее. Прежде чем карлик успел увернуться, она ранила его в руку.
На глазах у изумленной Мэнтен Ньяфо упал на пол и задергался в страшных конвульсиях. Его единственный глаз вылез из орбиты и через минуту он умер у ног ненавистной женщины. Кулаки у него так и не разжались, словно он и с того света угрожал Ивонне.
Жена короля, ошеломленная и едва не рехнувшаяся от страха, в изнеможении откинулась в кресле.
Не теряя времени, Ивонна подошла к ней, желая воспользоваться ее потрясением и слабостью. С кинжалом в руке она тихо предупредила супругу короля:
— Я клянусь, что сделаю с вами то же самое, если вы не спасете монсеньера Людовика.
— Простите, простите! — взмолилась маркиза, чувствуя свой конец.
— Поздно, мадам. Вы это говорите от испуга, а ые от раскаяния за совершенные преступления…
— Ох, простите меня! Скажите, что нужно сделать! — простонала Мэнтен.
Она сильно испугалась. Ее сын Ньяфо, чье родство с ней являлось тайной, лежал мертвый в ее апартаментах. Когда она отделается от Ивонны, нужно будет подумать, как избавиться от трупа, компрометирующего ее. В то же время она не могла ни кричать, ни просить защиты, так как Ивонна владела ее тайной и, самое главное, она угрожала ей отравленным кинжалом, в эффективности которого маркиза убедилась.
— Я в ваших руках, — повторила она. — Скажите, что я должна сделать, чтобы спасти себя.
— Спасти монсеньера Людовика.
— Но как?
Не убирая кинжала, Ивонна вытащила спрятанный на груди пергамент и протянула его жене короля:
— Подпишите это, — твердо проговорила она.
Госпожа де Мэнтен приняла пергамент, положила его на стол, взяла перо и подписала его, не читая.
— Теперь запечатайте его, — приказала Ивонна.
Напуганная до смерти маркиза молча повиновалась.
— Позовите теперь дежурного офицера, пусть он отвезет пакет по указанному адресу, — продолжала супруга монсеньера Людовика.
Без тени колебания госпожа де Мэнтен вызвала дежурного офицера и вручила ему пакет.
Тогда Ивонна, добившаяся победы, обратилась к маркизе:
— Мадам, я знаю, что в королевской семье произошло несколько отравлений. Здесь труп Ньяфо, о котором могли бы узнать, если бы я этого пожелала, что он ваш сын. Немало нашлось бы тех, кто приписал бы вам его смерть от яда, а также смерть остальных членов семьи вашего августейшего супруга. Но поскольку вы подписали драгоценный для меня документ, я до самой могилы сохраню вашу тайну. А пока вы займитесь этим трупом, чтобы у меня было время выйти отсюда без всяких хлопот. Вы согласны? — спросила Ивонна, показывая маркизе ужасный кинжал.
Маркиза только кивнула головой, говорить она уже не могла.
Ивонна поклонилась жене короля и с гордым видом покинула комнату.
Очутившись на улице, она быстро поднялась в карету и, сгорая от нетерпения обнять сына, приказала кучеру мчаться в замок Бреванов.
Глава XXVII. ФАРИБОЛЬ И МИСГУФЛЕТ В БАСТИЛИИ
Когда через несколько часов Фариболь, Мистуфлет и Онэсим вернулись в аптеку Эгзиля, ужасная картина открылась перед ними. Все лежало в руинах. Подполье было открыто, но ни души не было среди обломков и никто ничего не мог сказать об обитателях дома.
Некоторые из присутствовавших при катастрофе сообщили, что пожар был ужасен и что не видно было, чтобы кто-нибудь выскочил из огня.
Все считали, что в аптеке никого не было, поэтому никто не занимался спасением.
Все было потеряно! Что делать? Только чудо могло спасти Ивонну, ее сына и Дорфи. Но поскольку трое верных друзей были христианами, то они надеялись на чудо. Поэтому Онэсим предложил отправиться в Ереван. Именно там должна была находиться Ивонна, если бы ей удалось спастись. Фариболь и Мистуфлет осматривали руины, надеясь найти останки тех, кого они так сильно любили.
Они как раз занимались этим грустным делом, когда неожиданно увидели скачущего к ним офицера. Их первой мыслью было встретить его головешками, но офицер, похоже, ехал с добрыми намерениями. Удивленный открывшимся зрелищем, он закричал:
— Эй!.. Кто из вас будет маэзе Фариболь?
— Это я, — удивленно и недоверчиво ответил бывший учитель фехтования.
— Черт побери! — воскликнул офицер. — Ей богу, я никогда не видел такого унылого места!.. Пакет отправлен по этому адресу и на ваше имя, но похоже, черт побери, здесь произошел какой-то катаклизм.
— Ладно, — поторопил его Фариболь, — что вы хотите от меня?
— Возьмите, — сказал офицер и протянул ему пергамент. — Я привез вам это письмо.
— Письмо?… Тысяча чертей! Кто вас послал?
— Я служу при дворе.
— Так вы из Версаля?.. От… от… короля?
— От госпожи маркизы де Мэнтен.
— Но я ее не знаю и никогда в жизни не видел!
— А разве это имеет значение? — улыбаясь, спросил мушкетер. — Это ваше дело. Я свое дело сделал и уезжаю. Тороплюсь…
И офицер галопом поскакал обратно.
Обеспокоенный Фариболь поспешил вскрыть письмо. Но едва он прочитал его, как разразился длинным рядом радостных восклицаний.
— Ах, тысяча миллионов чертей! — завопил он. — Сто тысяч чертей, молний и громов! Ну и дела!
Мистуфлет, тоже прочитавший письмо, воскликнул в свою очередь:
— О, Иисус, боже мой! Ради всех святых на небесах! Какая необычайная новость!.. Ave Maria* непорочная! Вот она, божья справедливость!
Спустя некоторое время друзья приближались к Бастилии. Оба они шли с достоинством, высоко подняв головы и положив руки на рукоятки шпаг.
Когда они вошли на подъемный мост, часовой угрожающе вскинул мушкет и крикнул:
— Уходите отсюда!
— Черт побери, друг, — с достоинством ответил Фариболь, — опусти свое оружие и сообщи офицеру, что два человека дворянского происхождения хотят поговорить с ним.
Часовой, напуганный манерами и внешним видом Фариболя, изображавшего знатного дворянина, крикнул:
— Караульный отряд!
На его возглас появился офицер и с ним несколько солдат.
