Эдмунд Ладусэтт - Железная Маска
— Сир, умирает Людовик XIV, — проговорил Мистуфлет.
Монсеньер Людовик удивленно остановился.
— Да, монсеньер, — добавил Фариболь, — и если вы хотите удостовериться, то здесь имеется еще один приказ, согласно которому перед вами откроются двери Версальского дворца.
— А вы? — спросил монсеньер Людовик.
— Я прощу вашего разрешения нам с Мистуфлетом остаться. Я хотел бы некоторое время исполнять должность губернатора, это меня необыкновенно развлекает. Мы хотим поговорить немного о политике с моим любезным предшественником. Несомненно, он сейчас с нетерпением ожидает меня.
— Как хотите, но обещайте не совершать необдуманных поступков.
— Необдуманные поступки, сир! Тысяча молний! Этим я подал бы плохой пример своим подчиненным!
Они вышли, наконец, из камеры. Надзиратели, послушные приказу, стояли кд некотором удалении от камеры.
— Ожидайте нас в караульном помещении башни, — приказал им Фариболъ.
Следуя за монсеньером Людовиком, они спустились на первый этаж, готовые к любым неожиданностям. Никого не встретив, они подошли к дому губернатора, где стояло несколько оседланных коней из конюшни господина де Сен-Мара.
Не говоря ни слова, монсеньер Людовик вскочил на коня и протянул руку Фариболю и Мистуфлету. Они почтительно поцеловали ее. Не оглядываясь назад, он тронул коня в сторону последнего поста охраны, за которым находился подъемный мост крепости, то есть свобода.
Фариболь и Мистуфлет молча и беспокойно наблюдали за этим последним этапом авантюры и увидели, как пленник удалился.
— Уф! — воскликнул Фариболь, потирая руки. — Все идет отлично!
— Боже мой! — облегченно вздохнул Мистуфлет. — Если бы до самого конца все шло так же!..
— До какого конца?
— Я хотел сказать: до того момента, как мы присоединимся к тому, кто только что уехал отсюда.
Действительно, монсеньер Людовик, предъявив пропуск, подписанный Фариболем, беспрепятственно миновал караул и галопом поскакал прочь. Новый губернатор со своим помощником наблюдали, как он скрылся из глаз.
— Черт побери! — воскликнул Фариболь, выслушав пожелание Мистуфлета. Твои слова не лишены логики и я чувствую какой-то зуд в ногах.
— Нужно уходить, патрон.
— Высокая должность, которой меня почтили, не позволяет мне бежать, высокомерно ответил Фариболь. — Пусть дьявол меня заберет, если я разбираюсь в причинах, по которым мне пожаловали эту должность. Мне кажется, я скоро подам в отставку, но до этого я хочу оставить следы своего пребывания в Бастилии в качестве ее верховного командира.
— Это верно, патрон, но вы забыли, что господин де Сен-Мар…
— Мой уважаемый предшественник подождет, но было бы неучтиво заставлягь его слишком долго ожидать…
Он взял под руку своего ученика и они направились в зал, где оставили бывшего губернатора. Однако их радостное настроение улетучилось, как только они увидели то, о чем подозревал Мистуфлет.
Сен-Мар, подкупив надзирателя, бежал вместе с ним. Они захвгтили двух коней и воспользовавшись неразберихой, царившей в крепости после прибытия нового губернатора, бежали из Бастилии через потайной выход. Часовой, стоявший там, к несчастью еще не знал, что Сен-Мар смещен со своего поста.
— Черт побери! — выругался Фариболь, возбужденно размахивая руками. — И подумать только, что по вине этого бандита я вынужден оставить должность, на которой я хотел славно потрудиться!.. Уносим ноги, Мистуфлет. Развлекаться здесь становится довольно опасно.
Второй раз Мистуфлету это не надо было повторять и спустя минуту к великому удивлению знакомого офицера, встречавшего нового губернатора и его майора, они проскакали на конях по мосту и понеслись прочь с такой поспешностью, словно за ними гнались все тюремные надзиратели Бастилии.
Глава XXVIII. СОЛНЦЕ ПОСЛЕ БУРИ
Уже рассвело, но солнечные лучи слабо проникали сквозь густой зимний туман, покрывавший землю холодным и влажным саваном.
Бледный свет едва проникал сквозь плотно закрытые шторы в комнату, где умирал Людовик XIV.
Умиравший находился один в комнате.
Король, чья мощь вызывала дрожь у других монархов, чей двор изумлял Европу своим богатством, блеском и пышными увеселениями, теперь лежал в предсмертных хрипах и страданиях, покинутый приближенными, подобно тому, как в свой смертный час была также покинута королева-мать Анна Австрийская.
Если бы, несмотря на агонию, он был бы в состоянии вспоминать, то какое горькое разочарование охватило бы его как короля и послужило бы уроком для развращенного сына, огорчившего свою мать в последние минуты ее жизни.
Дыхание его был частым и прерывистым. Жизнь его подходила к концу. Широко открытые глаза смотрели в пространство, словно он увидел что-то незнакомое ему.
Неожиданно он вздрогнул, сделал усилие, чтобы приподняться, но бессильно упал на свое мрачное ложе. Лицо его покрылось каплями холодного пота.
Страшная галлюцинация стала мучить его в последние минуты агонии.
Около него появился призрак. В полумраке комнаты он приблизился к изголовью и взглянул на умирающего пронзительным взглядом.
Это был его собственный образ. Он узнал свое лицо, свою фигуру, свою позу, однако этот призрак излучал спокойствие, которого так не хватало ему.
Вдруг у самого уха раздался глухой голос, словно проникавший через маску:
— Людовик, король Франции, помнишь ли ты прошлое? А если помнишь, то раскаиваешься ли? Для тебя наступил час предстать перед великим судьей, к которому взывает, несомненно, душа твоей матери.
Она страшится божьего суда, а бог спросит у тебя прежде всего: "Каин, что сделал ты со своим братом?".[22]
Людовик XIV судорожно вздохнул и рукой сделал торопливый жест, словно хотел отогнать видение.
— Людовик, король Франции, — продолжал голос, — чтобы успокоить тебя в последние минуты жизни и спасти твою душу, знай, что твой брат тебя прощает. Он простил тебя еще тогда, когда ты не заслуживал никакой жалости. В то время как твой лоб украшала корона, его лицо скрывала страшная маска. Ты наслаждался роскошью и приятной жизнью, радостями и удачами, а он чахнул от бессилия и тоски в четырех стенах тюремной камеры.
Предатель, ты нарушил слово, данное умиравшей матери. Ты палач своего брата, доверившегося тебе. Ты был бы проклят им, если бы небу не было угодно, чтобы брат твой предстал у твоего смертного ложа, услышал твой последний вздох и наказал тебя своим прощением.
Людовик, умирай в мире. Я, сын Людовика XIII и Анны Австрийской, был лишен короны моих предков, но теперь она является короной самопожертвования и отречения и я не хочу марать ее никакими притязаниями.
Спи в мире, король Франции. Тебе будет наследовать твой внук и он познает, подобно законному сыну Анны Австрийской, как чужими страданиями, низостью и подлостью завоевывается трон, но он еще не чувствует этого страстного желания и не проливает еще кровь.
Отрекись от трона для него и для его потомков и пусть свидетелем этой клятвы будет бог, который все слышит и сейчас находится рядом с тобой.
Пророчество, предсказанное при нашем рождении, гласило: "Рожденные в один день, они и умрут одновременно".
Пророчество сегодня исполняется. Разодетый в пурпур ты сойдешь в могилу, а твой брат затеряется в огромном мире.
Для тебя отдыхом будет небо, а для него — забвение, потому что бог справедлив.
В тот самый час, когда вырвется на свободу твоя душа, бог так же освободит из Бастилии заключенного. Железную Маску.
Отдыхай в мире. Твой брат прощает тебя.
Словно гальванизированный электрическим током, с глазами, вылезшими из орбит, Людовик XIV приподнялся и издал душераздирающий крик.
Услышав его, в комнату тотчас же вошло множество людей. Здесь были и слуги с факелами, и придворные, и знатные вельможи. Все встали на колени, выражая покорность и уважение умирающему великому королю. Тем временем кардинал де Роа, явившийся в комнату одним из первых, благословил умиравшего монарха. Обессиленный король откинулся на подушку, но все еще пытался повернуть голову и осмотреться вокруг.
Но видение исчезло.
И тогда мало-помалу на губах Людовика XIV появилась улыбка и лицо его осветилось божественной радостью. Искреннее раскаяние облегчило душу, готовую предстать перед всевышним. Губы королясолнца задвигались. Он молился за брата, чей голос от имени бога простил его.
Потом он бросил прощальный взгляд на тех, кто, преклонив колени, молились за него, и грустно прошептал:
— Настал момент!.. Я чувствую, жизнь покидает меня… Я думал — умирать труднее…
Послышался продолжительный вздох…
Людовик XIV умер.
Видение, посетившее Людовика XIV перед смертью, не имело ничего общего со сверхъестественными силами. В действительности это был его брат, сын Людовика XIII и Анны Австрийской, то есть Железная Маска. Покинув Бастилию, он направился в Версаль и проник в комнату, где умирал король. Он хотел своим великодушным прощением облегчить его последние минуты.
