Михаэль Золтиков - Кошка
Слова матери пронизывают сердце Матильды как стрелы. Она приехала к ней, чтобы услышать советы и утешение, а вынуждена выслушивать упреки.
В этот момент ей становится ясно: она должна немедленно уехать отсюда, подальше от Парижа, подальше от Хуго Блайхера, бежать от своей любви к нему, бежать от прошлого, от предательства и от самой себя.
— Хочу поехать на неоккупированный юг, — сказала она без всякого перехода в их беседе, — в Виши, в разведотдел. Может быть, мне удастся там искупить свою вину... Только у меня нет денег на поездку. Ты не могла бы мне немного одолжить?
На следствии по делу ее дочери мадам Беляр, рассказывая об этих событиях, заявила:
«Как-то утром дочь пришла ко мне совершенно расстроенная. Она сказала, что Блайхер любит не ее, а другую женщину. Я дала ей тогда 30 тысяч франков на поездку в Виши...»
«Кошке» нужны были соответствующие документы, чтобы выехать в неоккупированные районы страны. Такие документы ей мог сфабриковать Анри Койен, возглавлявший в Париже «химическую лабораторию» и бывший на самом деле представителем полковника Ашара, руководителя Второго бюро в Виши, с одной стороны, и генерала де Голля, с другой.
Второе бюро являлось Центральным ведомством фра н-цузской разведывательной службы, а сам Анри Койен относился к числу тех офицеров, которые в свое время обучали Матильду в Виши основам шпионского ремесла. Он обожал «Кошку».
Ее появление рождественским утром было для него неожиданным и одновременно радостным.
— Мадам Каррэ, рад видеть вас снова! — сердечно приветствует он ее, проводит в салон и угощает вермутом и печеньем.
— Вы меня смущаете, месье Койен, — произносит «Кошка» тихо, не осмеливаясь посмотреть ему в глаза. — Я не заслуживаю такого радостного приема.
— Глупости, моя дорогая, как вы можете так говорить после всего того, что вы сделали для нашего отечества.
— Что я сделала, месье Койен, это-то я как раз и хочу рассказать, — проговорила она запинаясь. — Так вот, чтобы вы знали: Матильда Каррэ — «Кошка» — самая обычная предательница!
Койен испуганно опускает свой бокал. Недоверчиво смотрит на «Кошку», затем принуждает себя улыбнуться.
— Вы ведь шутите, Матильда?!
— К сожалению, это вполне серьезно, месье Койен, — резко отвечает «Кошка».
И тут ее как бы прорывает. Она выплескивает наружу все. что у нее накопилось за последние недели. Она рассказывает о своей большой любви к Хуго Блайхеру, о своем аресте, о страшных часах, проведенных ею в тюрьме, о «договоре», заключенном ею с этим немцем, который обеспечил всем членам «Интераллье» сохранение жизни и приличное обращение. Она ничего не приукрашивает, ни о чем не умалчивает и чувствует громадное облегчение от этого.
Матильда закончила свой рассказ и сидела с опущенной головой, ожидая приговора. Койен долго молчал. Что было у него на душе? Испытывал ли он ненависть и презрение к женщине, которая до этого момента олицетворяла движение Сопротивления немцам, являлась его символом?
«Кошка» вздрагивает от неожиданности, когда Анри Койен берет ее за руку и тихим, почти дружеским голосом говорит:
— Немцы хорошо относятся к вам, мое дитя, и дают все, что вам только нужно. Чего же хотеть большего,.. Будьте благоразумны, не ездите в Виши, а оставайтесь здесь и возвращайтесь к своему Хуго Блайхеру, ведь вы его так любите...
В его голосе разочарование и пессимизм человека, потерявшего веру в победу своей страны.
Во всяком случае, «Кошка» именно так и расценила его совет.
После капитуляции Германии, во время судебного процесса, на вопрос судьи, что он посоветовал «Кошке» в тот день, Койен ответил:
— Я ей сказал: «Немцы относятся к вам хорошо, и у вас нет недостатка ни в чем... Будьте благоразумны...»
Почему Анри Койен дал такой непонятный совет «Кошке»?
Полковник Ашар, начальник французского разведывательного отдела в Виши, пояснил это следующим образом:
— Анри Койен человек, которому можно доверять, но он чрезвычайно боязлив и, видимо, поэтому дал «Кошке» такой странный совет.
Показания Анри Койена и полковника Ашара в послевоенные годы сыграли большую роль в судьбе Матильды Каррэ.
Когда утром 25 декабря 1941 года Блайхер возвращается на улицу Фесандерье, то находит гнездышко пустым. «Кошки» нет. Она исчезла со всеми своими вещами.
Стало быть, «Кошка» выполнила угрозу и, может быть, уже предупредила Вомекура и Лондон об истинном положении дел. Тогда все потеряно.
Блайхер долго раздумывать не стал. Он забрал свою автомашину из ремонтной мастерской и поехал наобум на авеню Гобелен — к родителям «Кошки». Это была его первая мысль, где ее вообще можно было найти.
С неприязнью открыла ему дверь мадам Беляр Она даже не предложила ему войти. Дочь ее, по всей видимости, уехала, и скорее всего, в неоккупированные районы страны.
— Ноу нее нет разрешения на выезд. Как же она проследует через демаркационную линию? — произносит Хуго, внимательно наблюдая за мадам Беляр.
Старушка реагирует совершенно спокойно.
— А это уж ее забота, — отвечает она холодно. — Думаю, что необходимые документы она получить сумеет.
Качая головой, смотрит она вслед Блайхеру, который стремглав несется вниз по лестнице: «Сумасшедший парень этот немец!»
Лихорадочно раздумывает Хуго, где же «Кошка» может получить необходимые документы: «У Вомекура? — Вряд ли. У него нет соответствующих связей. У кого-либо избывших агентов «Интераллье»? — Тоже сомнительно. Ведь все более или менее заметные фигуры находятся уже за решеткой. У остальной мелочи вряд ли есть какие-либо возможности получить фальшивые документы.
Постой, постой. А ведь есть, пожалуй, такой человек, о котором «Кошка» ему как-то рассказывала. Один из ее бывших руководителей из Виши, представитель Второго бюро, который выступает здесь в качестве начальника химической лаборатории. Это некто Анри Койен.
Он уже давно знаком абверу. Но его не арестовывают, чтобы наблюдая за ним, выйти на след других агентов и подпольщиков. Конечно, этот Койен может помочь «Кошке»...»
И вот к нему-то и направился Блайхер. Ему снова повезло. Еще издали он увидел маленький кабриолет Матильды, стоявший около дома. Как раз в тот момент, когда Хуго подъезжал туда, из дверей дома вышли «Кошка» в сопровождении Койена.
— Вот это неожиданность! Сама мадам Каррэ! — с этим возгласом Блайхер подходит к остолбеневшей от ужаса парочке. — А вы — месье Койен, если я не ошибаюсь? Очень рад познакомиться с вами!
Анри Койен открывает рот и хочет что-то сказать, но голос ему отказывает.
— Сожалею, что вчера не смог приехать, — холодно говорит Блайхер, обращаясь к Матильде. — Хотел позвонить, но телефон был постоянно занят. Задержался по службе: пришлось задержать одного из ваших друзей, одного из истинных защитников отечества. — Голос Хуго полон сарказма. — Между прочим, опасного профессионального уголовника, неоднократно судимого за бандитизм.
Лицо «Кошки» бледнеет. Койен переступает с одной ноги на другую. Как два напроказивших школьника стоят они перед Блайхером.
Указывая на свою машину, он жестко произносит:
— Могу я просить господ сесть в нее?! Думаю, что нам есть о чем поговорить!
И это звучит не как просьба, а как приказ.
— А вы ведь господин Блайхер из абвера, не так ли? — спрашивает Койен, еще не оправившийся от потрясения.
— Мое имя вам, видимо, уже успела сообщить мадам Каррэ, — произносит Блайхер мрачно. — И выдала вам все, что только было можно...
У «Кошки» замирает сердце, страх душит ее. Сарказм и холодный гнев в словах Хуго не оставляют ей никаких надежд. Теперь все потеряно: его любовь, его понимание и та игра, которая щекотала ей нервы.
— Ты часто оставлял меня одну в последнее время, Жан, — говорит она прерывисто. — Мне нужно было просто выговориться с кем-то из друзей, а месье Койен — очень хороший друг.
— Месье Койен — враг, — холодно возражает Блайхер. — И ты знаешь это очень хорошо. Он работает на Второе бюро и часто совершает поездки в Испанию в качестве шпиона... А вас, месье, должны были вот-вот арестовать!
Они едут по авеню Оперы. Впереди слева находится гостиница «Эдуард VII», где располагается штаб-квартира тайной полевой полиции. У «Кошки» зарябило в глазах, а рот пересох. Через несколько секунд ее судьба будет решена. Если Блайхер остановится и сдаст ее здесь, то через несколько часов она опять окажется в тюрьме. И все повторится: холодная вшивая камера, ненависть соседок, издевательства надзирательниц, отвратительная еда... а затем... Она даже не осмеливается додумать до конца.
Движение машины замедляется. Остаются еще двести, еще сто метров. Матильда в отчаянии произносит:
— Поверь мне, Жан... Пожалуйста, поверь мне... — лепечет она. — Месье Койен даже посоветовал, чтобы я осталась с тобой, потому что ты хорошо ко мне относишься. потому что я обязана тебе жизнью, потому что вы, немцы, победили Францию... Жан, я хотела вернуться к тебе... Он может это подтвердить...
