Дитмар Нойтатц - Московское метро: от первых планов до великой стройки сталинизма (1897-1935)
Руководство Метростроя со своей стороны отреагировало на жалобы распоряжением использовать массу комсомольцев в качестве проходчиков (при закрытом способе) и землекопов (при открытом способе), заботиться об их быстром обучении и включить в каждую производственную группу по два комсомольца{768}. Комсомольцам был предоставлен один из вновь отстроенных бараков, оснащенный всем необходимым инвентарем{769}.
Несмотря на трудности, мобилизация вскоре обнаружила и положительные стороны. Та часть «тысячников», которая осталась на стройке, образовала твердое, высоко мотивированное ядро, в обескураживающе короткий срок овладела требуемой квалификацией и стала авангардом всего трудового коллектива. «Тысячники» вскоре поднялись до десятников и бригадиров и создали цепь комсомольских ячеек на строительных объектах. Ввиду таких благоприятных результатов механизм мобилизации был задействован в течение последующих месяцев еще несколько раз. Каганович в июле 1933 г. дал распоряжение районным комитетам партии откомандировать на строительство метро тысячу коммунистов и 500 избранных беспартийных рабочих с московских предприятий. Комсомолу дали приказ до конца месяца набрать дополнительно 1,5 тыс. чел.{770}
В ответ на это 15 июля 1933 г. Московский горком комсомола решил до 1 августа мобилизовать на строительство метро еще 2 тыс. чел.{771} Инструкция о проведении этой акции свидетельствует, что из ошибок научились извлекать уроки: во всех районах были образованы комиссии-«тройки» с участием представителя Метростроя. Все отобранные комсомольцы должны были сохранять свое прежнее жилье[74], чтобы Метрострою не нужно было предоставлять им новое. За первый месяц работы все мобилизованные должны были получить зарплату в размере не ниже прежней среднемесячной{772}.
По поводу приема и размещения комсомольцев на Метрострое горком комсомола подготовил детальные директивы. Мобилизованных следовало распределить по твердым бригадам и группам и не допускать, как обычно делалось в отношении «тысячников», их постоянного перемещения. Группами и бригадами должны руководить комсомольцы, которые сравнительно давно работают на стройке.
Результаты выполнения плана должны быть вывешены на виду, на каждом строительном объекте следует оборудовать раздевалки, умывальни и сушильни, а также душевые. Контрольные бригады обязаны наблюдать за состоянием столовых и буфетов. При каждой смене должен находиться «культорг», который по праздникам совершает с рабочими походы в кино, театр или парк. На шахтах следует создать кружки художественной самодеятельности{773}.
Руководство Метростроя на этот раз также подготовилось, чтобы устройство молодежи проходило без задержек, и она была снабжена всем необходимым. Комсомольцев теперь предполагалось использовать не на вспомогательных работах, а только в качестве проходчиков, плотников, механиков и землекопов{774}. Начальники строительных участков между тем на опыте «тысячников» научились ценить потенциал комсомольцев.
Мобилизацию поддерживали с помощью многообразных пропагандистских акций. В Парке культуры и отдыха им. Горького состоялся митинг с участием 20 тыс. чел., парк был буквально превращен в городок Метростроя: повсюду были расставлены витрины, в которых показывался ход работ, помещены были портреты лучших ударников и проекты будущих станций. «Тысячники» теперь отправились на предприятия и агитировали за мобилизацию «двухтысячников»{775}.
Включение в работу стройки «двухтысячников» благодаря осмотрительной подготовке прошло сравнительно гладко. Тем не менее плановый рубеж вновь не был достигнут: в конце августа 1933 г., т. е. спустя 4 недели после назначенного срока, к работе на строительстве метро приступили только первые 470 комсомольцев. Мобилизовано было гораздо больше, но их отправка задержалась из-за проходившей в то же время чистки партийных и комсомольских организаций. Подобным же образом проходила мобилизация райкомами партии тысячи коммунистов и 500 беспартийных рабочих. До конца августа из этой партии на Метрострое появились первые 500 чел.{776} Среди них находились не только рабочие, но и партийные функционеры предприятий и районов, которые теперь стали руководить партячейками на Метрострое{777}. До конца года в рамках кампании по мобилизации на строительство метро было привлечено 938 членов партии и 201 беспартийный{778}.
23 августа 1933 г. московский комсомол объявил об установлении шефства над строительством и решил до 1 октября 1933 г. послать на Метрострой 10 тыс. чел., из них по меньшей мере 2 тыс. женщин{779}. Методы мобилизации были те же, что и в отношении «двухтысячников». Чтобы молодежь могла продолжить начатую ранее учебу, при Метрострое был учрежден филиал рабочего факультета (рабфак). Московская организация комсомола в рамках договора о шефской помощи заботилась об улучшении условий жизни метростроевцев, контролировала работу столовых и буфетов, командировала активистов для организации культурного досуга в форме хоровых, театральных и музыкальных кружков. 30 освобожденных комсомольских секретарей московских предприятий были посланы на шахты и дистанции для руководства ячейками комсомола на Метрострое. 50 пропагандистов вели политзанятия в бараках{780}. В начале сентября секретарь Московского горкома комсомола Александр («Саша») Шаширин был одновременно назначен секретарем комсомольской организации Метростроя{781}.
Заявленная задача мобилизовать 10 тыс. комсомольцев к началу октября 1933 г. не была выполнена. Как и в предыдущие месяцы, директора ряда предприятий категорически отказывались отпустить добровольцев на строительство метро или откомандировывали таких рабочих, которых не было жалко потерять: моложе 15 лет или ожидающих призыва в Красную армию{782}. В других случаях представителям комсомола запрещали доступ на заводскую территорию или грозили мобилизованным, что им не будет выдана последняя зарплата. Некоторые директора не давали себя запугать тем, что их имена будут опубликованы в «Комсомольской правде». «Вы можете спокойно публиковать мою фотографию, людей я вам не дам», — отвечал на угрозы агитаторов один из директоров. Не действовало и пояснение, что за этой акцией стоит Каганович, равно как и угроза подключить партийную контрольную комиссию. Московский комитет партии оставался бездеятелен, и его орган газета «Рабочая Москва» не раз сообщал о подобных происшествиях. Партийные секретари ряда предприятий также ставили интересы своих фабрик выше интересов мобилизационной кампании. Когда один такой секретарь узнал, что треть трудового коллектива его завода зарегистрировалась для мобилизации, он назвал эту акцию «дезорганизацией» и «хулиганством» и посадил секретаря комсомольской организации под домашний арест.
Хотя мобилизация шла с трудом, в середине сентября было решено прекратить вербовку женщин{783}. Предположительно, это пожелание исходило от руководства Метростроя[75]. Для того чтобы никто не отказывался от мобилизации по финансовым мотивам, было решено всем, кто на прежнем месте работы получал больше, чем на Метрострое, доплачивать разницу со средним заработком{784}. В «Комсомольской правде» комсомольцы-метростроевцы красочно описывали преимущества работы на Метрострое: здесь можно заработать вдвое больше, чем где-либо, хорошее питание, жилища чистые и теплые{785}. Уже работающие на Метрострое комсомольцы установили контакт с райкомами и заботились о приеме и устройстве на работу «десятитысячников»{786}.
Несмотря на все эти усилия, добровольцев объявилось недостаточно, а значительная часть тех, кто заступил на работу в Метрострое, вскоре опять улетучилась. Некоторых напугал слух, что кессонная работа приводит к импотенции{787}. Многие были недовольны тем, что хотели работать под землей, а их использовали на других работах, на их взгляд, малоценных и не соответствовавших героическому образу метростроевца, сложившемуся под влиянием пропаганды{788}.
В октябре 1933 г. руководство комсомола Москвы подвергло суровой критике районы, поскольку те недостаточно серьезно отнеслись к вербовке и недооценили трудности. Секретарям райкомов комсомола пригрозили жесткими санкциями. Для увеличения числа мобилизованных 500 студентов рабфака{789} и целые комсомольские организации предприятий вместе со своими секретарями были откомандированы на строительство метро{790}. В конце октября акция была молчаливо прикрыта. После 22 октября пресса больше не упоминала о мобилизации, хотя ее цель в широком плане не была достигнута{791}.
