От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Никонов Вячеслав
Затем он заговорил о Советском Союзе:
– На картину мира, столь недавно озаренную победой союзников, пала тень. Мы приветствует постоянные, частые и крепнущие связи между русским и нашими народами по обе стороны Атлантики. Однако я считаю своим долгом изложить вам некоторые факты – уверен, что вы желаете, чтобы я изложил вам факты такими, какими они мне представляются, – о нынешнем положении в Европе.
Сумрак опустился на международную политическую арену, некогда освещенную лучами общей победы. Никто не знает ни намерений советской России, ни захватнических планов международных коммунистических организаций. От Щецина на Балтийском море до Триеста на Адриатическом железный занавес разделил европейский континент. По ту сторону этого барьера оказались древние столицы Центральной и Восточной Европы – Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест, София. Население этих знаменитых городов перешло в советский лагерь и находится не только под сильным влиянием Москвы, но и под ее жестким контролем.
Коммунистические партии, которые были весьма малочисленны во всех этих государствах Восточной Европы, достигли исключительной силы, намного превосходящей их численность, и всюду стремятся установить тоталитарный контроль. Почти все эти страны управляются полицейскими правительствами, и по сей день, за исключением Чехословакии, в них нет подлинной демократии.
Черчилль не упомянул, что все восточно-европейские страны до прихода Красной армии были либо нацистскими, либо союзниками нацистской Германии, либо оккупированными ею. Там везде коммунистов просто расстреливали, когда находили. Там никак не могли существовать массовые компартии. И говорил это недавний глава правительства страны, в жесткой колониальной зависимости которой находилась едва не половина человечества.
– По другую сторону «железного занавеса», который опустился поперек Европы, другие причины для беспокойства. В Италии деятельность коммунистической партии серьезно скована необходимостью поддерживать претензии обученного коммунистами маршала Тито на бывшую итальянскую территорию в центре Адриатики. Во многих странах по всему миру вдалеке от границ России созданы коммунистические пятые колонны, которые действуют в полном единстве и абсолютном подчинении директивам, которые они получают из коммунистического центра. За исключением Британского Содружества и Соединенных Штатов, где коммунизм находится на стадии младенчества, коммунистические партии, или пятые колонны, представляют собой все возрастающий вызов и опасность для христианской цивилизации.
И это тот же самый Черчилль, который за несколько минут до этого говорил о свободе политической деятельности и политических партий. А в Британии и США компартии не могли быть даже в младенчестве, потому что еще в младенческом возрасте по ним там прошлись катками жестких репрессий. И будут продолжать проходиться.
– Я не верю, что Россия хочет войны. Чего она хочет, так это плодов войны и безграничного распространения своей мощи и доктрин. Но о чем мы должны подумать здесь сегодня, пока еще есть время, так это о предотвращении войн навечно и создании условий для свободы и демократии как можно скорее во всех странах. Наши трудности и опасности не исчезнут, если мы закроем ни них глаза или просто будем ждать, что произойдет, или будем проводить политику умиротворения. Из того, что я наблюдал в поведении наших русских друзей и союзников во время войны, я вынес убеждение, что они ничто не почитают так, как силу, и ни к чему не питают меньше уважения, чем к военной слабости. По этой причине старая доктрина равновесия сил теперь непригодна. Мы не можем позволить себе – насколько это в наших силах – действовать с позиций малого перевеса, который вводит во искушение заняться пробой сил. Если население Британского Содружества и Соединенных Штатов будет действовать совместно, при всем том, что такое сотрудничество означает в воздухе, на море, в науке и экономике, то будет исключен тот неспокойный, неустойчивый баланс сил, который искушал бы на амбиции или авантюризм.
Напротив, появится совершенная уверенность в безопасности. Если мы будем добросовестно соблюдать Устав Организации Объединенных наций и двигаться вперед со спокойной и трезвой силой, не претендуя на чужие земли и богатства и не стремясь установить деспотичный контроль над мыслями людей, если все моральные и материальные силы Британии объединятся с вашими в братском союзе, то откроются широкие пути в будущее – не только для нас, но и для всех, не только в наше время, но и на век вперед.
«Он говорил сорок пять минут, длинная речь по нынешним меркам, но аудитория была загипнотизирована», – замечал Клиффорд.
А британские историки Уильям Манчестер и Пол Рейд напишут: «Холодная война, как ее скоро назовут, началась раньше, чем закончилась Вторая мировая война. Но достаточно скоро – от Москвы до Лондона и Вашингтона и во всем мире стали считать, что она была объявлена 5 марта 1946 года, гражданином мира без портфеля, в Фултоне, штат Миссури».
После землетрясения
Всем своим видом во время лекции и после нее Трумэн подчеркивал согласие с Черчиллем. Выразилось это и во вручении им обоим сразу после лекции дипломов и мантий почетных докторов Вестминстерского колледжа. Получив их, президент заявил:
– В истории еще никогда не было, чтобы мир столь сильно нуждался в моральном побуждении. В истории еще никогда не было, чтобы мир стал предметом заботы каждого из нас. Освобождение атомной энергии в результате усилий Соединенных Штатов в войне дало нам силу, которая может принести либо счастье и благо для всех людей на Земле, либо полное разрушение цивилизации.
После торжественной части состоялась еще встреча Трумэна и Черчилля с родными выпускников и студентов колледжа, погибших на войне. После этого два лидера на автомобилях вернулись в Джефферсон, где сели на президентский поезд до Вашингтона.
Первыми реакциями на Западе на выступление Черчилля стали изумление и испуг. Общественность явно была не готова пойти так далеко в англо-американском противостоянии Советскому Союзу, как предлагал Черчилль.
Лауреат Нобелевской премии по литературе Перл Бак, в то время одна из самых уважаемых и популярных писательниц в мире, с ужасом воскликнула, что «сегодня мир стал ближе к войне, чем прошлой ночью».
Последние рузвельтовские либералы в администрации – Уоллес, Икес и другие – были просто шокированы эскападами Черчилля и их молчаливой поддержкой Трумэном.
Особенно много возражений в США вызвала идея создания англо-американского военного союза, грозившего втягиванием страны в чужие конфликты. Газета деловых кругов «The Wall Street Journal» утверждала, что «Соединенные Штаты не хотят никакого союза или чего-либо похожего на союз с какой-либо другой нацией». Точно такого же мнения придерживался влиятельный республиканский сенатор Роберт Тафт.
Несколько американских сенаторов осудили выступление Черчилля как направленное на «возврат к реакционной и разрушительной старой идее противостояния стран и групп стран друг другу».
Отставной военный министр Стимсон увидел в выступлении «самую необузданную разновидность сбивающего с толку дебоша». Резко негативно отнесся к речи Черчилля и Гарриман.
Абсолютно не в восторге была дочь Черчилля Сара: «Вернуть Британии былое величие… В послевоенной эйфории слова отца о железном занавесе восприняли как клекот воинственного ястреба. Хотелось мира, а он объявлял о начале хоть холодной, но войны!»
В Британии ни правительство Эттли, ни видные консерваторы, включая Идена и Макмиллан, не были заранее осведомлены о точном содержании речи заранее и сочли ее чересчур резкой и опасной. Что уж говорить о либеральной общественности и прессе, которая дружно осудила лидера консерваторов. Бернард Шоу заявил, что Черчилль «объявил войну России». Группа из 105 депутатов-лейбористов потребовала от Эттли осудить предложение о создании англо-американского альянса как «направленное на подрыв добрых отношений между Великобританией, США и Советским Союзом и дела мира». Вопрос даже был вынесен на рассмотрение палаты общин, но Эттли сорвал обсуждение, заявив, что Черчилль мог выступать где угодно и о чем угодно, поскольку являлся частным лицом. Что было, вообще-то, неправдой: Черчилль возглавлял парламентскую оппозицию. Впрочем, и в дальнейшем Эттли никак не высказал своего отношения к Фултонской речи, фактически солидаризировавшись с ней.
