Леон Урис - Эксодус (Книга 3, 4 и 5)
С каждым днем напряжение в стране все росло. Рейды Хаганы и Маккавеев, правда, прекратились, но вся страна знала, что под ней заминированная бочка с порохом.
Город Акко, сплошь населенный арабами, находился на северном конце залива, на южном конце которого расположена Хайфа. Тюрьма в Акко помещалась в уродливом здании, построенном на развалинах крепости времен крестоносцев. Оно тянулось вдоль мола, который шел от северной окраины города, где и стояла тюрьма, вплоть до противоположного конца города.
Ахмад эль-Джацар - Мясник - превратил его в турецкую крепость, выстоявшую перед Наполеоном. Это было скопище парапетов, тайников, подземных ходов, башен, высохших рвов, внутренних дворов и толстых стен. Англичане превратили его в одну из худших тюрем всей британской империи.
Дова и Акиву поместили в крохотные камеры, расположенные в северном флигеле. Стены, потолок, пол - все было из камня. Размер камер был два с половиной метра. Наружная стена была толщиной в пять метров без малого. Не было ни света, ни туалета. Всюду стояли вонь, сырость. Двери были стальные с небольшим волчком посредине, который закрывался снаружи. Была еще узкая щель, пробитая высоко в стене, размером тридцать сантиметров на пять, сквозь которую в камеру попадала тонкая полоска дневного света. Сквозь эту щель Дов мог смотреть на верхушки деревьев, а также на хребет холма, носившего имя Наполеона, крайней вехи его похода на Индию.
Дела у Акивы шли плохо. С потолка и стен капало, и эта спертая сырость проникала в его ревматические суставы, причиняя невыносимую боль.
По два и по три раза на дню являлись британские должностные лица и уговаривали их пойти на компромисс и спасти этим свою жизнь. Дов не обращал на них никакого внимания. Акива прогонял их, выкрикивая цитаты из Библии, которые долго звенели в их ушах.
До казни оставалось всего шесть дней. Акиву и Дова перевели в камеры смертников, расположенные рядом с камерой, где помещалась виселица. Это были обыкновенные камеры, забранные решеткой, но находились они в другом крыле. Камера же, где казнь приводилась в исполнение, состояла из четырех бетонных стен, глубокого отверстия под полом, замаскированного опускающейся крышкой, и стального кронштейна на потолке, на котором укреплялась веревка. Виселицу испытывали предварительно: подвешивали мешок с песком примерно того же веса, что и человеческий: надзиратель нажимал на рычаг, крышка опускалась и мешок с грохотом падал в отверстие.
Акиве и Дову выдали рубашки и штаны кровавого цвета, традиционную английскую одежду осужденных к казни через повешение.
Глава 15
Был час ночи. Брус Сатерлэнд задремал в библиотеке над книгой. Резкий стук в дверь внезапно разбудил его. Лакей провел в библиотеку Карен Клемент.
Сатерлэнд протер глаза.
- Какая нелегкая занесла тебя сюда среди ночи?
Карен стояла перед ним, дрожа всем телом.
- Китти знает, что ты здесь?
Карен покачала головой.
Сатерлэнд усадил ее в кресло. Лицо у Карен было бледное от напряжения.
- Ты поужинала, Карен?
- Я не голодна, - ответила девушка.
- Принеси ей бутерброд и стакан молока, - распорядился Сатерлэнд. - Ну, милая, может быть, вы мне все-таки расскажете, в чем дело?
- Я должна видеть Дова Ландау. Только вы можете мне в этом помочь.
Сатерлэнд фыркнул, заложил руки за спину и зашагал по комнате.
- Если я даже смогу тебе помочь, это ничего, кроме огорчений, тебе не даст. Вы ведь уезжаете с Китти через пару недель. Ты не должна думать о нем больше, дитя мое.
- Пожалуйста, - взмолилась она. - Мне все эти доводы известны. И все же с тех пор, как его схватили, я не в состоянии думать ни о чем другом. Я обязательно должна видеть его еще хотя бы один единственный раз. Пожалуйста, генерал Сатерлэнд, умоляю вас - помогите мне!
- Попытаюсь, - ответил он. - Но первым делом мы должны позвонить Китти и сказать ей, что ты здесь. Она, верно, там с ума сходит от беспокойства. И разве это дело ездить одной по арабским селам?
На следующее утро Сатерлэнд позвонил в Иерусалим. Губернатор без всякого пошел ему навстречу. Англичане все еще пытались заставить Дова и Акиву изменить свое решение и были готовы ухватиться за любую соломинку. Может быть, Карен удастся сломить яростную неукротимость Дова. Свидание устроили без проволочек. Китти вышла из Ган-Дафны, и Сатерлэнд подобрал ее в Сафеде. Потом все трое поехали на запад в сторону Нагарии. Отсюда полицейский конвой повез их прямо в тюрьму Акко, где их провели в кабинет начальника тюрьмы.
Всю дорогу Карен была словно в забытьи. Теперь, когда она находилась наконец в самом здании тюрьмы, ей это все еще представлялось каким-то сном.
Вошел начальник.
- Ну, все готово.
- Я пойду с тобой, - сказала Китти.
- Нет, я хочу его видеть одна, - твердо ответила Карен.
Двое вооруженных надзирателей ждали Карен в коридоре. Они провели ее через длинный ряд стальных дверей в безобразный каменный двор, окруженный со всех сторон окнами, забранными в решетки. Из-за решеток на Карен уставились заключенные. Во дворе гулко раздался какой-то свист. Карен шла, глядя прямо перед собой. Они поднялись по узкой лестнице в крыло, где размещались камеры смертников. Они прошли мимо огороженного колючей проволокой пулемета, затем остановились перед новой стальной дверью, охраняемой двумя вооруженными винтовками часовыми со штыками наголо.
Ее проводили в крохотную камеру. Вместе с ней в камеру прошел надзиратель, и дверь снова заперли на замок. Надзиратель открыл маленький волчок в стене.
- Вы будете разговаривать с ним через вот это отверстие, девушка, - сказал надзиратель.
Карен кивнула и посмотрела в волчок. По ту сторону стены она увидела две камеры: в первой сидел Акива, а во второй - Дов, оба в кроваво красных одеждах. Дов лежал на своем топчане и смотрел в потолок. Карен видела, как к его камере подошел какой-то надзиратель и отомкнул ее.
- Встать, Ландау!- рявкнул надзиратель. - К тебе пришли на свидание.
Дов поднял книгу с пола, раскрыл ее и принялся читать.
- Оглох, что ли? К тебе пришли на свидание.
Дов перелистал страницу.
- Встать, говорю! Кто-то хочет тебя видеть.
- Мне надоели эти ваши послы. Передай им от моего имени, пускай убираются к...
- Это не наш, а твой. Это какая-то девушка, Ландау.
Руки Дова крепко стиснули книгу. Сердце бешено заколотилось.
- Скажи ей, что я занят.
Надзиратель пожал плечами и подошел к волчку.
- Он говорит, что никого ему не надо.
- Дов! - закричала Карен. - Дов!
Ее голос гулко пронесся по камере смертников.
- Дов! Это я, Карен!
Акива нервно смотрел в сторону камеры Дова. Дов стиснул зубы и перевернул еще одну страницу.
-Дов! Дов! Дов!
- Да поговори ты с ней, парень, - заорал Акива. - Не отправляйся на тот свет молча, как по милости моего братца отправлюсь я. Поговори с ней, Дов.
Дов отложил книгу и встал с топчана. Он знаком велел надзирателю отомкнуть дверь камеры. Затем он подошел к волчку и заглянул в него. Он увидел в отверстии только ее лицо.
Карен посмотрела в его холодные, голубые и злые глаза.
- Мне осточертели все эти хитрости, - сказал он кисло. - Если тебя подослали сюда, чтобы ты мне тут начала хныкать, то лучше уходи отсюда сразу. Я у этих гадов не стану просить милосердия.
- Как ты со мной разговариваешь, Дов?
- Да ведь тебя же подослали. Я знаю.
- Никто меня сюда не послал. Клянусь тебе в этом.
- Тогда зачем ты пришла?
- Я просто хотела повидаться с тобой.
Дов стиснул зубы, чтобы не потерять самообладание. Ну, зачем она пришла? Он чуть не умирал от желания дотронуться до ее щеки.
- Как ты себя чувствуешь, Дов?
- Хорошо... вполне хорошо.
Воцарилось продолжительное молчание.
- Дов... ты тогда правду написал Китти или ты просто просто хотел, чтобы...
- Я написал правду.
- Мне просто хотелось знать.
- Вот ты и знаешь теперь.
- Да, знаю. Дов... я скоро покину Эрец-Исраэль. Я еду в Америку.
Дов пожал плечами.
- Пожалуй, мне не нужно было приходить. Ты уж извини.
- Да чего там. Я знаю, тебе хотелось доставить мне приятное. Вот если бы я мог свидеться с моей девушкой, это было бы действительно приятно. Но она Маккавейка и не может прийти на свидание. Она одних лет со мной, ты знаешь?
- Да, знаю.
- Ну, все равно. А вообще ты хорошая девушка, Карен... ч... э... э..., вот ты уедешь себе в Америку, там ты и постарайся забыть обо всем. Желаю тебе счастья.
- Я, пожалуй, пойду теперь, - тихо сказала Карен. Она выпрямилась. Дов не повел и бровью.
- Карен!
Она быстро обернулась.
- Э... мы с тобой как никак друзья; давай, если надзиратель не возражает, пожмем друг другу руку на прощанье.
Карен протянула руку в отверстие, Дов крепко схватил ее, прижавшись что было силы лбом к стене и закрыл глаза.
Карен быстро схватила его руку и потянула ее к себе.
