Леон Урис - Эксодус (Книга 3, 4 и 5)
Карен быстро схватила его руку и потянула ее к себе.
- Нет, - вырвалось у него. - Нет, нет! - но его рука была уже на этой стороне.
Она прильнула к его руке губами, затем прижала се к щекам, снова к губам, обливая ее слезами. Затем она исчезла.
Дверь его камеры захлопнулась, и Дов грохнулся на топчан. Он за всю свою жизнь не помнил случая, когда бы из его глаз лились слезы. Но теперь ничто не могло их удержать. Он повернулся спиной к двери, чтобы ни Акива, ни надзиратель не могли видеть его лица и тихо, но от всей души, расплакался.
Барак Бен Канаан сопровождал в качестве представителя Ишува ЮНСКОП в разъездах комиссии по стране, во время которых она собирала данные. Ишув с гордостью знакомил комиссию с достижениями в деле освоения страны, устройства бездомных беженцев; с успехами кибуцов, заводов и новых городов. Члены ЮНСКОП были поражены контрастом между еврейской и арабской частью населения. После инспекционной поездки комиссия приступила к открытому опросу, в ходе которого каждой из сторон предоставлялась возможность изложить свои претензии.
Бен Гурион, Вейцман, Барак Бен Канаан и другие вожди Ишува ярко и в высшей степени убедительно доказывали благородные цели и справедливость еврейских требований.
Арабы же, и в первую голову Высший арабский совет, которым заправляла клика Хуссейни, развернули злобные демонстрации против Организации Объединенных Наций. Они преградили комиссии доступ в целый ряд арабских городов, где царила страшная нищета, а хозяйство велось в нечеловечески трудных, первобытных условиях. Когда приступили к опросу, арабы официально объявили ему бойкот.
Чем дальше, тем яснее становилось для ЮНСКОП, что среднего пути в Палестине быть не может.
Если исходить из соображений одной только справедливости, то Объединенные Нации должны были решить все дело в пользу евреев, однако необходимо было принять в соображение и вес арабских угроз.
Евреи уже давно дали согласие на всякие компромиссы и даже на раздел страны, но они очень опасались создания в Палестине нового гетто вроде Черты оседлости.
Покончив с инспекционной поездкой и с опросом, комиссия ООН стала собираться в обратный путь, чтобы уже в Женеве сделать более обстоятельный анализ собранных данных, пока специальный подкомитет изучал лагеря для перемещенных лиц в Европе, где в безвыходном положении все еще сидело около четверти миллиона евреев. Затем только комиссия должна была представить Генеральной Ассамблее ООН соответствующие рекомендации. Бараку Бен Канаану снова поручили поехать в Женеву и продолжать там свою работу в качестве советника ЮНСКОП.
Незадолго до отъезда в Женеву он вернулся в Яд-Эль, чтобы провести хоть несколько дней в Сарой, которая, несмотря на его частые отлучки, все никак не могла к ним привыкнуть. Точно так же она не привыкла и к отлучкам Иорданы и Ари.
Ари и Бен Ами были как раз в кибуце Эйн-Ор, где находился штаб Палмаха в долине Хулы. Они приехали в Яд-Эль на прощальный ужин, Иордана тоже пришла из Ган-Дафны.
В продолжение всего вечера Барак был задумчив. Он почти не говорил о ЮНСКОП, о предстоящей поездке и вообще о политике. Это был довольно угрюмый ужин.
- Вы, верно, все слышали, что миссис Фрэмонт собирается покинуть Палестину, - сказала Иордана, когда ужин подошел к концу.
- Нет, я не слышал, - ответил Ари, скрывая удивление.
- Да, она уезжает. Она уже сообщила об этом доктору Либерману. Она заберет с собой эту девушку, Клемент. Я так и знала, что она сбежит, как только по-настоящему запахнет гарью.
- А почему бы ей не уехать? - сказал Ари. - Она американка, в Палестину она приехала исключительно из-за девушки.
- Ей вообще нет до нас дела, - резко бросила Иордана.
- Ну, уж это неправда, - заступился Давид.
- Чего ты всегда за нее так заступаешься, Давид?
- Она очень милая женщина, - вмешалась Сара Бен Канаан, - и мне она очень по душе. Она не раз проезжала мимо и всегда заезжала ко мне. Она очень много сделала для этих детей, и они души в ней не чают.
- Нет уж, пусть лучше уезжает, - упорствовала Иордана. - Это, правда, скандал, что она увозит с собой девушку, но она так ее вымуштровала, что теперь даже не скажешь - еврейка ли она вообще.
Ари встал и вышел из дома.
- Какая у тебя противная привычка всегда уколоть Ари! - сердито выговорила ей Сара. - Ты же знаешь, что он к ней неравнодушен, да и милейший она человек...!
- Она ему теперь уже никто, - отмахнулась Иорданям
А ты кто такая, что берешься судить о том, что происходит в душе мужчины? - вмешался Барак.
Давид взял Иордану за руку.
- Ты же обещала, что мы покатаемся верхом.
- Ты тоже всегда принимаешь ее сторону, Давид.
- А что? Китти Фрэмонт мне нравится. Ну, пошли покатаемся.
Иордана вышла из комнаты, а вслед за ней вышел и Давид, - Пускай походят, Сара, - сказал Барак. - Давид ее вмиг успокоит. Боюсь, что наша дочь просто завидует миссис Фрэмонт, в чем, впрочем, нет ничего удивительного. Может быть когда-нибудь и у наших девушек будет достаточно досуга, чтобы быть настоящими женщинами.
Барак вертел свою чашку чая, а его жена стояла у него за спиной, положив щеку на его густой рыжий чуб.
- Барак, ты не смеешь дольше молчать. Если ты сейчас с ним не поговоришь, ты будешь жалеть об этом до конца своих дней.
Он похлопал свою жену по руке.
- Ладно, пойду поищу его.
Ари стоял в саду и смотрел вверх, в сторону Ган-Дафны, когда к нему подошел Барак.
- Она тебе здорово влезла в душу, а? Ари пожал плечами.
- Она мне и самому нравится, - сказал Барак.
- Чего уж там? Она явилась сюда из мира, заваленного шелками и духами, и туда же она теперь возвращается.
Барак взял сына под руку, и они пошли по полю к тому месту, где мимо протекала река Иордан. В отдалении маячили на лошадях Иордана и Давид, даже слышен был их смех.
- Вот видишь, Иордана уже и забыла обо всем. А как дела Палмаха в Эйн-Оре?
- Как всегда, отец. Хорошие ребята, но мало их. Да и молоды они, чтобы идти в бой. С ними не выиграешь войну, которую придется вести против семи армий.
В поле завертелись брызгалки, когда солнце начало садиться за Ливанскими горами неподалеку от Форт-Эстер. Отец и сын долго смотрели на поля. Оба задавали себе вопрос - наступит ли когда-нибудь такой день, когда у них не будет другой заботы, кроме, скажем, неисправной изгороди или пахоты.
- Вернемся в дом, - сказал Ари. - Има (мама) там одна.
Ари зашагал по направлению к дому. Вдруг он почувствовал на своем плече огромную руку отца. Он обернулся. Отец стоял с опущенной головой.
- Через два дня я уезжаю в Женеву. Никогда я еще не уезжал в таком тяжелом настроении. Вот уже пятнадцать лет, как всегда за нашим столом кого-нибудь нехватает. Я всю жизнь вел себя гордо и упрямо, за что и расплачиваюсь теперь. В последнее время боль стала прямо невыносимой. Ари, сын мой, не допусти, чтобы моего брата Акиву вздернули на английскую виселицу.
Глава 16
Иерусалим кипел вовсю накануне отъезда ЮНСКОП. В арабском секторе демагоги подстрекали толпу к беспорядкам. Город был разбит на отдельные районы, отделенные друг от друга колючей проволокой, вдоль которой за пулеметами залегли английские солдаты.
Ари Бен Канаан шел по городу, переходя из одного сектора в другой и обходя все известные ему места, где мог скрываться Бар Исраэль, связной Маккавеев. Бар Исраэль словно исчез с лица земли. С тех пор как англичане схватили Акиву и Маленького Гиору, связь между Маккавеями и Хаганой оборвалась. У Ари, однако, не было недостатка в других источниках информации, и, в конце концов, ему удалось узнать, что Бар Исраэль проживает в районе Эль-Катамон.
Ари отправился прямо к нему домой и открыл дверь в его комнату, даже не постучав. Бар Исраэль сидел и играл в шахматы.
Он поднял голову, увидел перед собой Ари и снова уставился в доску.
- Уходи отсюда, - скомандовал Ари, тихонько вытолкнул свидетеля и закрыл дверь. - Не прикидывайся дурачком. Ты очень хорошо знал, что я разыскиваю тебя всюду.
Бар Исраэль пожал плечами и закурил сигарету.
- Как не знать, когда ты разбросал по городу чуть ли не полсотни любовных записок.
- Почему же ты не связался со мной? Я ведь уже сутки в Иерусалиме.
- Не мог же я лишить тебя такого драматического появления. Ладно. Чего тебе от меня надо?
- Проведи меня к Бен Моше.
- Мы с вами больше не играем. И не водим больше командиров Хаганы к нам в штаб.
- Ты разговариваешь сейчас не с командиром Хаганы, а с Ари Бен Канааном, племянником Акивы.
- Ари, лично я доверяю тебе полностью, но приказ есть приказ.
Ари сгреб Бар Исраэля, поднял его со стула, опрокидывая шахматный столик, и потряс маленького восточного еврея, словно это был пустой мешок.
- Ты немедленно поведешь меня к Бен Моше, не то я сверну тебе шею.
Бен Моше сидел за письменным столом в штабе Маккавеев, где-то в Греческом квартале. Сзади стоял Нахум Бен Ами. Оба гневно смотрели на растерявшегося Бар Исраэля и на Ари Бен Канаана.
