Стивен Кут - Августейший мастер выживания. Жизнь Карла II
Карлу предстояло начать последний этап своего вынужденного путешествия. Фелипсу удалось-таки убедить его переехать из Трента в Хил-Хаус, и воскресным утром 12 октября они отправились в местечко Уорифорд-Даун, где к ним должны были присоединиться Уилмот и Гюнтер. Сорокамильная дорога оказалась утомительной, хотя и прошла без приключений. Ночь решено было провести у сестры Гюнтера в Хэмблдоне. Перед ужином гостям предложили вина, эля и бисквитов. Посреди трапезы появился пьяный в стельку зять Гюнтера Томас Саймонс — весь день, как выяснилось, он накачивался элем в местном трактире.
— Так-так, — протянул Саймонс, разглядывая нежданных гостей. — Стоит человеку на секунду отлучиться, как в доме у него появляется толпа незнакомцев. А-а, это ты, — продолжал он, смутно угадывая нечто знакомое в облике Гюнтера. — Милости просим. И к друзьям твоим это тоже относится.
Мистер Саймонс явно пребывал в добром расположении духа. Кстати, пора было поближе рассмотреть этих самых друзей. Для начала он направился к королю.
— Так, у нас «круглоголовый», — с трудом выговорил пьянчужка, имея в виду, должно быть, прическу Карла, тот был почти наголо обрит. — Вот уж не думал, что ты водишь компанию с «круглоголовыми», — обратился он к Гюнтеру, явно не ожидая такого визита.
— Не важно, — оборвал зятя Гюнтер. — Это мой друг, и, ты уж мне поверь, с его стороны тебе ничто не грозит.
Саймонс плюхнулся на стул рядом с этим самым другом, взял его за руку и, дыша перегаром, объявил:
— Добро пожаловать, «круглоголовый» брат мой.
Коль скоро его уже объявили «круглоголовым», Карл решил до конца сыграть эту новую роль. Время от времени мистер Саймонс сдабривал свою речь выражениями, более уместными в компании, с которой он провел большую часть дня. Слух же «круглоголового» они явно оскорбляли.
— Дорогой мой брат, — взывал он, — нехорошо, право, не ругайся, умоляю тебя.
Саймонс явно наслаждался своим превосходством над этим нытиком-святошей и думал, что неплохо было бы его напоить — то-то смеху будет. Принесли крепких напитков и пива. Карл и вообще-то воздерживался от алкоголя, а уж сегодня ему тем более не хотелось напиваться. Стоило Саймонсу отвернуться, как он передавал стакан соседу. Пробило десять — самое время отходить ко сну: завтра предстояла еще одна долгая поездка. Но как найти предлог? Полковник Гюнтер проявил за столом такую же смекалку, какую ранее обнаруживал в делах более серьезных. Пристально посмотрев на зятя, он сказал:
— Интересно, как это тебе удалось догадаться? Ведь он и впрямь «круглоголовый», и чем скорее мы отправим его в постель, тем лучше. Тогда и повеселимся на славу.
Саймонс охотно согласился. Впрочем, спать наверх отправились все, остался только лорд Уилмот, с которым он продолжал пьянствовать.
Наутро кавалькада направилась в сторону Брайтелмстоуна, расположенного милях в 40–50 отсюда. Остановку сделали в Хьютоне. Зашли в трактир, выпили по кружке пива, закусив его хлебом и языком, который Гюнтер предусмотрительно прихватил из сестринских запасов. Далее на их пути лежал Брамбер, где путники, к своему изумлению и ужасу, обнаружили множество солдат-«круглоголовых». Они только что сменились на охране моста и теперь собирались как следует выпить. Уилмот, не оправившийся еще, судя по всему, от последствий ночи, большая часть которой прошла в компании мистера Саймонса, предложил повернуть назад. Гюнтер категорически воспротивился.
— В таком случае нам конец, — заявил он. — Смело вперед, и никто нас ни в чем не заподозрит.
— Верно, — согласился Карл.
Действительно, почти через всю деревушку они проехали благополучно, но на границе им пришлось изрядно поволноваться. Негромкий свист Карла заставил Гюнтера обернуться: прямо позади них в узкий проулок втягивался отряд из 30–40 конников. Гюнтер натянул вожжи, остальные подъехали к нему, «круглоголовые» же пронеслись мимо так стремительно, что, как напишет позже Гюнтер: «мы с трудом от них увернулись». Больше никаких приключений не было, и через полчаса король и его спутники достигли Бидинга. Здесь группа разделилась. Гюнтер что было мочи поскакал в Брайтелмстоун, где снял номер в гостинице и стал ждать остальных. Вскоре они появились, и в ожидании Мэнселла и капитана Теттерселла король, по наблюдению Гюнтера, «не выказывал ни единого признака страха».
Но Карл не знал, какая опасность сгущается вокруг него. Едва войдя в комнату, Теттерселл узнал Карла. Он сразу понял, в какое рискованное предприятие его втянули, и гневно обрушился на Мэнселла. Тому, правда, кое-как удалось оправдаться. Теттерселл замолчал, но лицо его сохраняло угрюмое выражение. Короля узнали и другие. Смит, хозяин трактира, то и дело щедро прикладывавшийся к кружке, вдруг кинулся к Карлу, схватил его руку и поцеловал.
— Никому не скажу, но только что я поцеловал лучшую мужскую руку во всей Англии, — выпалил он и добавил, лишь усугубляя ситуацию: — Господь да благословит вас во всех ваших делах.
Выглядело все это, надо признаться, довольно смешно, и Карлу достало чувства юмора улыбнуться. Вскоре, не сказав ни слова, он удалился в соседнюю комнату. Напуганный Гюнтер последовал за ним, рассыпаясь в извинениях. Он клялся, что никому ничего не говорил и ума не приложит, как этот тип узнал короля.
— Спокойно, спокойно, полковник, — прервал его излияния Карл. — Этот малый давно знает меня, а я знаю его. Он прислуживал моему отцу. Надеюсь, это честный человек.
С этими словами Карл вернулся в гостиную и открыл окно. Ветер явно поменял направление. Карл обратил на это внимание Теттерселла. Гюнтер предложил капитану лишние десять фунтов, если тот согласится отчалить немедленно, но Теттерселл-то отлично понимал, что в любом случае надо ждать прилива. К тому же он все никак не мог примириться с тем, что позволил поймать себя в ловушку, и хотел получить хоть какой-то реванш. Теттерселл потребовал, чтобы Гюнтер гарантировал ему 200 фунтов на случай потери судна. Полковник запротестовал было — цена непомерная, и к тому же ведь уже ударили по рукам. Теттерселл, однако, стоял на своем, и в конце концов Гюнтер вынужден был уступить. Но капитану пришло в голову, что клиенты его в таком отчаянном положении, что заплатят любые деньги. Он решил попытать удачи еще раз и потребовал, чтобы Гюнтер выдал ему долговое обязательство. Тут уж полковник потерял терпение и заявил, что, в конце концов, в порту есть еще суда и, может, другие моряки окажутся посговорчивее.
Карл сразу почуял опасность. Теттерселл вполне может махнуть рукой — что ж, мол, ищите. Он и без того уже вытащил из них в качестве задатка неплохие денежки, и теперь вряд ли что может помешать ему отказаться от опасной сделки, а то и донести властям о присутствии короля. Обещанная тысяча фунтов награды для такого человека — огромные деньги. Словом, Карл заявил, что требование Теттерселла справедливо, и Гюнтер, хотя и с большой неохотой, выдал ему закладную. Получив такие гарантии, Теттерселл изъявил готовность немедленно собрать команду, после чего пообещал вернуться в трактир и отправиться с пассажирами в Шорэм. Ночью Карл и Уилмот должны будут сесть на баркас «Сюрприз».
Прилив начался в семь утра, и через два часа судно уже находилось в открытом море. В Шорэм хлынули «круглоголовые». У них был приказ отыскать «высокого, шесть футов два дюйма ростом смуглого мужчину». Карл был в бегах ровно шесть недель и ускользнул в самый последний момент.
На борту «Сюрприза», взявшего курс на остров Уайт, Карл со знанием дела беседовал с Теттерселлом о навигации. На самом-то деле островок этот был совсем не нужен — просто уловка, чтобы сбить с толку возможных соглядатаев, однако же за ней воспоследовала еще одна уловка, на сей раз последняя. У команды, состоявшей из четырех матросов и юнги, должно было быть алиби на случай, если по возвращении в Англию им будут задавать неудобные вопросы. Придумать такое алиби было просто, особенно если иметь в виду, что за последнее время Карл стал настоящим мастером по этой части. Захватив пригоршню монет, он отправился к команде и сообщил, что они с другом — купцы, которым надо получить кое-какой должок в Руане, и поэтому придется попросить капитана изменить курс. Теттерселл прикинулся страшно недовольным, но все же повиновался. Дело было решено.
Всю ночь судно подгонял северный ветер, и незадолго до рассвета показался французский берег. В этот момент ветер переменился, начался отлив, и якорь пришлось бросить в небольшой бухте около деревушки Фекам. С первыми же лучами солнца обнаружилась очередная угроза. Карл заметил с подветренной стороны судно, которое, судя по маневренности, могло быть остендским капером, — во всяком случае, так он пишет в своих мемуарах. Король немедленно спустился в каюту и предложил Уилмоту, не вступая в долгие объяснения, попросить капитана высадить их на берег. На воду была спущена шлюпка, и когда она достигла цели, один из гребцов, квакер по имени Ричард Карвер, помог измученному, но торжествующему Карлу Стюарту ступить на французскую землю. Здесь ему предстояло провести долгие, горькие годы изгнания.
