Николас Пиледжи - Славные парни. Жизнь в семье мафии
Я тогда так раздулась, что едва могла влезать или сходить с автобуса, но остальных жен неоднократно оскорбляли и лапали охранники. Это было отвратительно, но что еще могли поделать женщины?
Они не могли накричать на охранников, потому что им было бы отказано в посещении, и им также не хотелось говорить мужьям, чтобы не усугубить положение.
К тому же все визиты длились лишь двадцать минут, и приходилось общаться через переговорную трубку, а разделявшее вас грязное стекло никогда не чистили. Вдобавок нельзя было приходить туда, когда хочешь. Мне приходилось ехать туда по субботам, после чего я не могла прийти до следующего воскресенья, и после уже вновь ждала субботы.
Я работала вместе с адвокатами, чтобы как можно раньше освободить Генри. Например, существовало правило, при котором снимали десять дней в месяц за примерное поведение.
Таким образом, можно было скостить треть шестидесятидневного срока. Я обратилась в комиссию по штрафам и досрочным освобождениям. Там мне сказали, что правило изменилось до пяти дней в месяц. Со мной едва не приключился припадок. Я отправилась к нашему адвокату и предоставила бумаги, показывавшие, что Генри приговорили по старым правилам.
Я забросала письмами мирового судью. Писала письма в Дисциплинарную комиссию. Писала, куда только могла. Заставила писать адвоката. Я сражалась и выиграла. Они решили уменьшить срок Генри на двадцать дней вместо десяти.
Но даже при снятии двадцати дней он не мог выйти до 28 декабря, а я пообещала себе, что верну его домой на Рождество. Эта мысль засела у меня в голове.
Это было моей движущей силой. Я вновь отправилась в комиссию Рикерса. Я сказала, что двадцать восьмое попадает на воскресенье, а насколько я знаю, людей освобождают до начала выходных. Генри должен быть освобожден в пятницу, двадцать шестого. Они согласились, но заметили, что это на день позже Рождества.
Помню, тогда тот парень сказал: - Я не могу создать лишний день из воздуха. Тогда я спросила: - А как насчет тех двух дней, что Генри провел под арестом? Я уже знала, что дни, проведенные под арестом, могут включить в тюремный срок.
Генри не держали два дня под арестом, но охранники просто переглянулись. Я тогда провела большую работу. В это время один из охранников вышел что-то проверить и оставил на столе книгу посетителей.
Тогда-то я и увидела её имя в списке. Я так разозлилась, что когда охранник вернулся с согласием, я не могла его слушать. Я была вне себя, потому что пока старалась вытащить Генри из тюрьмы домой на Рождество, подружка навещала его в мои приемные дни. Мне хотелось его убить. Я так разъярилась, что когда увидела Генри, сразу стала на него орать. Я даже не сказала, что он выходит раньше срока. Пусть страдает.
***
Генри: после того Карен заставила меня убрать Линду из списка, Линда на меня обиделась. Так взбеленилась, что в первый же день после моего выхода из тюрьмы она сцепилась со мной в "Сьюите". Мы тогда сильно повздорили.
Она сорвала с пальца кольцо с опалом в семь карат и швырнула в меня с такой силой, что камень раскололся. Затем у всех на глазах она отвесила мне пощечину. Я схватил ее за шкирку и выволок из ресторана.
Мы были уже на улице, а она все не унималась. На ней была подаренная мною норковая накидка. Она подошла к краю тротуара, сорвала накидку и выбросила её в сточную канаву. После этого мне пришлось ее отхлестать.
Она мигом присмирела и выглядела обиженной. Теперь я чувствовал себя дерьмово. Я чувствовал себя таким виноватым, что заставил помощника официанта выудить накидку из канавы и отвел Линду домой, где мы помирились. Спустя пару проведенных у Линды ночей Карен позвонила Поли с Джимми. Они пришли и сказали, что настало время мне вернуться домой.
Моя жизнь превратилась в постоянное поле боя, но я не мог решиться бросить одну из них. Я не мог оставить Линду и не мог оставить Карен. Я чувствовал, что нуждаюсь в обеих.
Глава двенадцатая
Генри всегда считал страшной несправедливостью, что всю жизнь, совершая крупные преступления и получая мелкие штрафы, свой самый долгий срок - десятилетнее заключение в федеральной тюрьме - он получил за драку в баре с человеком, чья сестра оказалась машинисткой в ФБР.
Словно он выиграл в суперфекту неудачу. Он ввязался в кулачную потасовку, а ее незамедлительно превратили в дело федерального масштаба.
Все начиналось как забава, с незапланированной поездки во Флориду вместе с его приятелями Джимми Бёрком и Кейси Розадо, президентом 71-го профсоюза официантов и работников общепита в аэропорту Кеннеди.
Кейси нуждался в попутчиках. Он собирался слетать в Тампу, проведать родителей и собрать долги за азартные игры.
Планировалось, что с ними поедет Томми ДеСимоне, но его арестовали за угон за ночь до поездки, и он не успевал выйти под залог до вылета. Поэтому Джимми справился у Генри, не может ли тот поехать.
"А почему нет? Небольшой отпуск. Профсоюз уже оплатил билет первого класса в оба конца, к тому же поездка на пару дней избавит меня от ссор с Карен и Линдой. Тайм-аут, так сказать.
Вот как я на это смотрел. Я позвонил Карен из "Сьюита" и наказал ей собрать мне сумку. Мы с Джимми заехали за ней по пути в аэропорт.
В Тампу мы прибыли поздно ночью, где нас на машине встретил кузен Кейси. Мы отправились прямиком к родителям Кейси, где состоялась бурная встреча с поцелуями и объятиями.
Наконец, мы оставили там багаж и направились в ресторан "Коламбия" в Ибор-Сити, старом кубинском квартале, где Кейси со своими кузенам оказались местными знаменитостями. Их все знали.
Мы собирались отлично провести время. За ужином Кейси сообщил, что задолжавшего ему парня зовут Джон Чаччо и что тот владеет баром "Темпл Терасс Лаундж", который находится сразу за Ибор-сити. Кейси добавил, что позже мы должны встретиться с этим парнем. Джимми сказал, что мы с Генри тоже пойдем.
Когда мы приехали в заведение Чаччо, я обнаружил, что это большое одноэтажное бетонное здание, окруженное вместительной парковкой. Рядом с баром находился магазин спиртного, которым также владел Чаччо.
Я заметил, что заведение находится неподалеку от перекрестка. В случае заварушки мы могли быстро отчалить из бара и исчезнуть на одной из четырехполосных автострад.
Прежде чем мы вошли внутрь, ко мне подошел кузен Кейси и черт его знает откуда вытащил и дал мне огромный допотопный тридцать восьмой. Он бы разорвался, пусти я его в ход.
Я положил его в карман куртки и забыл о нем. Первыми вошли Кейси с кузеном. Спустя минуту за ними последовали мы с Джимми. В помещении царила темнота. Мне понадобилось несколько секунд, что привыкнуть, но я слышал, что все заведение ходуном ходит.
Кейси уже говорил с парнем возле бара, после чего они прошли к столику. Мы с Джимми сели от них через четыре столика.
Вскоре Кейси с тем парнем принялись орать друг на друга на испанском. Мы понятия не имели, о чем те вопят. Но вдруг Кейси с тем парнем вскочили на ноги.
Стоило встать им, как и мы вскочили. В руке я держал револьвер, и мы подошли к их столику. Джимми схватил парня за галстук и скрутил так, что у того глаза из орбит выскочили. Джимми приставил кулак к подбородку парня и надавив тому на горло, произнес: - Заткни свою пасть и выйдем поговорить.
Я осматривал помещение, на случай, если кто шевельнется. В баре было, наверное, человек двадцать пять, но никто не сдвинулся с места.
Позже, все выступили свидетелями на суде, а бармен, отставной нью-йоркский коп, запомнил наши номера, когда мы отчалили. Оказалось, что кузен Кейси взял для нас машину напрокат под своим именем. Я до сих пору не могу это переварить.
Кейси с кузеном сели спереди, а мы с Джимми прижали парня между собой на заднем сидении. Придурок все вопил, что не будет платить ни цента. Кричал, что скорее нам придется убить его, нежели он заплатит.
Тот еще крепкий орешек. Я ткнул ему пару раз в лицо пушкой. Мне не хотелось сильно его мять. Спустя пару кварталов парень передумал.
Он сказал, что заплатит, только он должен половину денег - остальное задолжал доктор, который тоже участвовал в ставке. Все эти переговоры проходили на испанском.
Кузен Кейси сказал, что он знает доктора, и что, пожалуй, парень говорит правду. Кейси ответил, что ему наплевать, за кем должок, пускай только заплатят.
Я понял, что они прекрасно знают друг друга. Я чувствовал, словно оказался в самой гуще горячей семейной ссоры. Мы с Джимми были незнакомцами. Но я решил на всякий случай придержать оружие.
Мы приехали к бару кузена Кейси, но теперь парень так истекал кровью, что нам пришлось натянуть ему на голову куртку, чтобы не привлекать лишнего внимания, когда войдем внутрь.
Мы пинками загнали его в небольшую кладовку в задней части бара, но свидетелей все равно хватало, включая пару официанток, которые позже дали против нас показания в суде. Кейси позвонил доктору.
