Евгений Кукаркин - Корпус А блок 4
Он не успел закончить, ко мне подходит Пантелеймониха.
- Боря, все, уходи. Его сейчас сестра обрабатывать будет...
- Николай, я пошел, - кричу в микрофон. - До встречи.
Мы выходим с врачихой за дверь.
- Это действительно, безопасно, - спрашиваю ее.
Она поняла мой нелепый вопрос.
- Да, с ним будет все в порядке. Но на будущее, я все же плохо вас воспитывала, даже такой вопрос полового воспитания не дала по полной программе. Вы выросли и теперь я пожинаю первые плоды.
И тут я спросил.
- А у меня мама жива?
Она останавливается и пристально глядит мне в глаза.
- Наверно жива. Я этим не интересовалась. Когда тебя привезли сюда трехмесячного после родов, мне было абсолютно безразлично есть ли у тебя мама или нет. Меня больше интересовало другое, выживешь ли ты. Ты выжил и эти палаты стали для тебя родными.
- Скажите..., а вы мне презервативы дали..., чтобы поберечься от... этой которая прибывает...
- Может быть и от нее. Ты сегодня задаешь мне много вопросов и я тебе хочу посоветовать одно. Боря, ты уже вырос и многие вопросы можешь решить сам. С кем ты хочешь познакомиться, с кем дружить, это уже чисто твои проблемы. Я же просто хочу помочь в одном, обезопасить вас от всяких болезней...
После обеда в отделении бедлам. Из дезактивационных камер я, Семен Семенович, Федя и два санитара таскаем обработанное паром и дез растворами разнообразное имущество в 17 палату, здесь диваны, огромная кровать, шкафы, столы, стулья, чемоданы, белье. Но больше всего поразило обилие электроники, ее приносили из другой, вакуумной камеры, это шесть телевизионных установок, пульты, видеомагнитофоны, две стойки набитые блоками с многочисленными лампочками и проводами и конечно компьютер. Из дезинфекционного приемника прибыло два парня в халатах и респираторах, этих Пантелеймониха затолкала в соседнюю с палатой 17 комнату, где ребята принялись ставить электронные стойки, крепить аппаратуру на стеллажах и подсоединять компьютер...
- Это нам в подарок или как? - спросила меня Наталья, кивая на дверь, где идет монтаж оборудования.
- Это все для новенькой, что прибудет сюда.
- Богато живет, теперь, я чувствую, мы не соскучаемся.
К нам подошла Ира.
- Ребята, у нее такой диван, кровать, я не вытерпела и покачалась в них.
- Уши тебе надо надрать за это, - сурово сказал я, - там небось грубая ткань, а ты ищешь приключений.
- Но я немножечко. Вы только Пантелеймонихе не проговоритесь, а то назначит курс обследований.
Ирочке нельзя прикасаться к шерстяным и грубым тканям, чтобы не вызвать раздражение кожи. Это знает все отделение и пытается оберечь ее от непроизвольных встреч с этими тряпками.
- Как ты проникла к ней в комнату?
- Очень просто, под шкафом, что проносили санитары.
Теперь и Наташка крутит пальцем у виска.
- Дурочка, ты Ирка.
- Все, девчонки, - говорю им, - здесь мне больше делать нечего, таскать закончили, иду к себе. Мне еще надо перевести абзац из арабской поэзии
- Ой, и я пойду с тобой, Боренька, можно. Почитай мне в слух, - чуть ли не стонет Ирка, - мне так нравиться...
- И я пойду , - заявляет Наталья.
Пришлось вести всех к себе.
Перевожу и читаю Навои, девочки слушают внимательно. Ирка лежит на моей кровати и неподвижно смотрит в потолок. Наталья сидит у нее в ногах и неотрывно смотрит на меня.
- Это замечательно, - говорит она, когда я кончил переводить первые десять четверостиший. - А вы знаете, ребята, только ни кому, я тоже пишу стихи.
От этих слов Ирка подпрыгивает. Она садится и обнимает подружку.
- Наташка, это правда? Чего же ты тихоришь? Почитай чего-нибудь.
- Хорошо, - соглашается та, - слушай.
Хоть и бросила на счастье я монетку,
На полет парящий нет надежд,
Сердце, опрокидывая клетку,
Вылетело в цирковой манеж...
- Это же здорово, - Ирка прижимается к подруге, - какая ты у меня...
В дверь стучат. Просовывается головка девочки Сары.
- Дядя Боря, ой, и вы здесь, - замечает она девушек, - там Вера Пантелеймоновна зовет всех, новенькую встречать.
- Пошли, девчата, посмотрим, что за диво явилось к нам.
Диво действительно потрясающее. Высокая девица, лет тридцать, с фигурой, если сравнивать с Наташкиной, то в подметки ей, конечно, не годится, хотя имеет претензии на грудь и попку. Волосы выбелены от перекиси и свисают на плечи, зато огромные карие глаза, остренький, длинный нос и большой губастый рот, гармонично расположились на овальном лице. Одета она в махровый синий халат и небрежно расстегнула верх, от чего грудь до сосков выползла наружу.
- Внимание, - это начинает речь Пантелеймониха, - я вас собрала всех сюда, чтобы вы познакомились с новым пациентом нашего отделения, Аллой Васильевной. У нас не часто приходят новички и поэтому прошу принять ее в свою семью и быть к ней доброжелательными.
Все пациенты отделения молча изучают новичка.
- Может у вас будут вопросы к Алле Васильевне, - спросила врачиха.
- Можно мне, - это нервная Галина Васильевна.
- Конечно, Галина Васильевна.
- А... как же вы... до такого возраста прожили там... и не заразились? Вы где-нибудь лечились, стояли на учете?
- Нет, - весело ответила Алла Васильевна, - я здорова, абсолютно здорова и в отличии от вас мне не страшны некоторые заболевания, которых вы боитесь...
Мы онемели. И тут Пантелеймониха дала нам разъяснение.
- Алла Васильевна, действительно ничем не больна и ее иммунная система в порядке. Алла Васильевна добровольно решила пойти в наше отделение, чтобы обезопасить себя в будущем и продлить долгую жизнь. Она пожелала жить в стерильной обстановке, вот почему она здесь.
- Как миллиардер Генри Харт, - вдруг ляпнул я.
- Точно, - большие глаза новенькой обратили на меня внимание. - У вас здесь оказывается есть мужчины, это весьма приятно. Еще приятно то, что вы знаете о таких людях, как Харт. Да, я тоже богата и чтобы уберечь себя от всяких искушений и болезней решилась на этот шаг, то есть изолировать себя от общества. Но порывать с тем миром я не буду, установленные здесь компьютеры и мониторы помогут мне руководить моими предприятиями и офисами...
Все в шоке. Одна лишь Пантелеймониха, задрала голову к верху и равнодушно глядит в потолок. Вдруг нервная Галина Васильевна спросила.
- Вы заплатили кому-нибудь, чтобы попасть сюда?
- Конечно, чего скрывать, 10000 долларов...
- Эти деньги, - поправляет ее ученическим голос Пантелеймониха, пойдут на ремонт нашего блока.
- Да на ремонт, я еще дам, чего мелочиться, и на столовую дам, я же должна жить в приличных условиях.
Врачиха взглянула на нее и замолчала.
- Я думаю, мы познакомились, - подводит итог Алла Васильевна, взглянув на золотые часы на руке, - теперь извините, мне надо поработать, сейчас время оперативной информации.
Она кивнула нам и направилась в комнатку, напиханную электронной аппаратурой и тут, за закрытыми дверями, мы услыхали ее истерический крик.
- Какого черта, вы мне ничего не подготовили, - это она орала на молодых парней, занимающихся монтажом стоек. - Да я вас сгною, мать вашу...
У меня в комнате набилось много народа, здесь Ира, Наташа, Таня, Семен Семенович, Аня, лесбияночка, симпатичные девушки - Вера и Мария. Молодежь плотно сидит на кровати. Семен Семенович сидит на единственном стуле, а Аня стоит рядом с ним. Я же оперся на стол, заваленный книгами.
- Лично я, ее боюсь, - это говорит лесбияночка Вера. - Чувствует мое сердце, что она пройдется ногами по нашим судьбам...
- Чего страшного то, - это Семен Семенович, - она одна, а нас много.
- Уж не убить же ты ее предлагаешь? - вмешивается Таня.
Все загалдели.
- Зачем, будет задираться, мы устроим бойкот.
- Да чихала она на твой бойкот, у нее сила - деньги. Эта богачка захочет, кивнет санитарам и те быстро тебя обработают.
- Не посмеют, у нас заведение специализированное. Нас трогать нельзя.
- Теперь будет можно.
Опять все шумят.
- Боря, ну скажи ты что-нибудь, - просит Наташа.
- Чего говорить то, я видел ее всего то пол часа и сделать скороспелых выводов не решаюсь. Надо посмотреть, что дальше будет.
- Правильно, - поддерживает меня Семен Семенович. - чего зря глотки драть, поживем - увидим.
- А мне кажется, Пантелеймониха не зря нас предупреждала, надо быть с ней осторожней и внимательней..., - заговорила Аня.
- Как предупреждала? - удивилась Вера. - Я ничего не знаю.
- Она раздала презервативы нашим мужчинам, как она выразилась на будущее...
Все женщины и те кто знал, что их нам выдали, и кто не знал, уставились на нас, мужиков.
- Девчонки, она их точно охмурит, - говорит Таня. - Вон как выпендрилась на первую встречу, чуть грудь не вывалила наружу.
- Не дадим, - запищала Ирочка, сидя на моей подушке, - все встанем грудью на защиту наших ребят.
И тут все рассмеялись. Напряжение как то спало и тут динамик над нашими головами, забубнил.
