От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Никонов Вячеслав

Ланч в Спасо-хаусе, резиденции посла США в СССР, 23 декабря запомнился всем участникам, прежде всего, неформальными алаверды изрядно подвыпившего Бевина. Когда был предложен тост за короля, он добавил:

– И за всех остальных докеров!

И тут же стал рассказывать анекдот, который должен был пояснить его реплику. А на тост Гарримана за успех конференции отреагировал пожеланием:

– Чтобы всех нас не уволили, когда мы вернемся домой.

Тост был более чем актуальным.

«Молотов уехал сразу же, как только ланч закончился», – зафиксировал Кеннан.

23 декабря Бирнс вновь у Сталина.

– Сегодня на завтраке у американского посла я сказал Молотову, что хорошо бы закончить конференцию так, чтобы сообщить всему миру, что соглашение достигнуто по многим вопросам. Это был бы очень хороший подарок к Рождеству.

– Это было бы очень неплохо, – поддержал его Сталин.

Бирнса опять волновал, в первую очередь, Иран.

– Я серьезно встревожен тем, что этот вопрос будет поставлен на Генеральной Ассамблее в январе, – заявил госсекретарь, прекрасно зная, что именно США и инициировали вынесение этого вопроса в ООН. – Я надеюсь, что может быть найден способ урегулировать разногласия между Советским Союзом и Ираном с тем, чтобы правительству Соединенных Штатов не пришлось заявить о своей позиции при обсуждении этого вопроса в Ассамблее.

– Советское правительство не может быть равнодушным, когда иранское правительство плохо относится к Советскому Союзу, – повторил свою позицию Сталин.

Перейдя к балканским проблемам, Бирнс пожаловался:

– Мне трудно пришлось на переговорах с Молотовым по этому вопросу, который остается нерешенным и служит источником трений между союзными правительствами. Не мог ли бы генералиссимус Сталин выступить в качестве арбитра?

– Молотов не примет такой арбитраж, – отшутился Сталин.

– Я заранее согласен с таким арбитражем, – поспешил заверить Молотов.

Бирнс сослался на мнение журналиста Этриджа, который специально был направлен в Болгарию и Румынию и вынес весьма неблагоприятное впечатление от политики их правительств. Его доклад может быть скоро опубликован.

– Тогда советское правительство опубликует доклад Эренбурга, независимого писателя и антифашиста, – заверил Сталин.

Бирнс продолжал настаивать на том, что «представители некоторых партий в румынском правительстве представляют лишь незначительное меньшинство своих партий. Необходимо создать правительство, в котором будут представлены партии, не представленные сейчас». Справедливости ради: все партии не представлены даже в правительстве США, хотя там всего две реальные партии. А правительство формирует одна. Сталин не преминул напомнить об этом госсекретарю. И заявил об отсутствии у него желания влиять на выборы.

– Советские войска имеются в Венгрии. Советское правительство могло бы там делать все, что оно хотело бы делать, чтобы добиться желательных результатов на выборах. Но оно не оказывало давление на выборы, в которых победила партия, не являющаяся коммунистической. Советское правительство считает недостойным оказывать давление и вмешиваться во внутренние дела. На ялтинской конференции не было принято решение о том, чтобы в правительствах освобожденных стран обязательно были представлены все партии. На Ялтинской конференции было принято решение лишь о том, чтобы все партии были допущены к выборам. В Болгарии были приложены усилия привлечь все партии к участию в выборах, но оппозиция их бойкотировала. В Болгарии нельзя осуществить реконструкцию правительства, так как там создается новое правительство, избранное народом. Можно было бы посоветовать болгарам включить в правительство двух легальных членов оппозиции. Но если они не примут этого совета, то я не знаю, как помочь делу. В Румынии не было выборов. Там можно было бы до выборов произвести некоторые перемены в правительстве, которые удовлетворяли бы Бирнса и Бевина.

– Когда в Румынии будет создано временное правительство, оно должно публично декларировать свободу слова, собраний, религии и гарантировать свободные выборы, – настаивал Бирнс.

– Как лучше осуществить мое предложение: вызвать людей из Румынии, послать туда представителей, вести переговоры по телеграфу?

– Может быть, – выдвинул конструктивную идею Бирнс, – туда могли бы поехать Гарриман и Вышинский, а если англичане захотят послать Керра, то пусть и он поедет.

– У меня нет против этого возражений, – заметил Сталин и сам перевел разговор на другие темы. – По моему мнению, стороны уже близки к соглашению по вопросу об атомной энергии. Осталось разрешить некоторые процедурные вопросы с Молотовым. Советское правительство приняло 9/10 американского предложения, но Вы должны принять 1/10 часть документа, которую предлагает советское правительство. Что в том плохого, что Комиссия будет состоять при Совете Безопасности?

– Я предложил создать Комиссию при Генеральной Ассамблее, а Молотов – при Совете Безопасности. Но я предусмотрел, что Комиссия должна делать доклады Совету Безопасности. По существу вопроса нет разногласий.

– Генеральная Ассамблея является заседающим, а не руководящим органом, – напомнил Сталин, прекрасно понимая, что американцы хотели бы иметь свою атомную программу как можно дальше от каких-либо реальных органов, тем более «руководящих». – Комиссия должна не только делать доклады Совету Безопасности, но и отчитываться ему в своей деятельности.

Бирнс не стал возражать. Сталин продолжил задавать вопросы.

– Видимо, американцы не хотят выводить свои войска из Китая.

– Американские войска готовы уйти из Китая хоть завтра, – заверил Бирнс.

Сталин сделал неожиданное и весьма великодушное предложение:

– Если американские войска хотят остаться в Китае, то советское правительство не будет этом препятствовать.

– Правительство США не хочет оставлять свои войска в Китае. Однако если китайцы попросят оставить американские войска в Китае, то, разумеется, правительство США удовлетворит эту просьбу. Помню, на Берлинской конференции Вы говорили, что китайские коммунисты не являются, собственно, коммунистами и что советское правительство будет поддерживать лишь правительство Чан Кайши.

– Советское правительство заключило договор с правительством Чан Кайши. Китайцы просили советское правительство об оставлении войск и для удовлетворения этой просьбы пришлось вернуть даже назад некоторые войска. Разумеется, советское правительство не может все время так делать. Мы надеемся, что китайцы, наконец, смогут сами управлять своей страной.

– Генералу Маршаллу, командированному в Китай, даны указания добиться перемирия между воюющими сторонами в Китае.

– Если китайский народ убедится, что Чан Кайши опирается на помощь иностранных войск, он потеряет свое влияние в Китае, – предупредил Сталин. – Его будут считать ставленником иностранных войск, а не национальным лидером. Чан Кайши это не понимает, но союзники должны понимать это.

– Полностью согласен. Но Чан Кайши боится коммунистов.

– У коммунистов имеется еще меньше сил, чем у Чан Кайши. Генерал Маршалл умный и способный человек, и выражает уверенность, что он сделает все, что может.

В тот же вечер в Большом театре специально для высоких иностранных гостей давали балет «Золушка». «Я решил, что мы с Аннелизой должны быть там, и я взял два последних билета из поступивших в посольство, – вспоминал Кеннан. – Когда мы приехали туда, театр был полон. В правительственной ложе пустовали места для гостей, а Молотов и его помощники ожидали их в фойе. Я поднялся в ложу, где сидели помощник и личный секретарь посла. Прождав еще около четверти часа, я с улыбкой заметил, обращаясь к секретарю посла, что наш госсекретарь, должно быть, просто забыл прийти в театр.

– О нет, – ответил тот, – просто они сидят в посольстве у Гарримана, выпивают, рассказывают разные истории, и никто не решается их прервать.

Я выскочил из ложи и побежал вниз, в комнату администратора, чтобы позвонить оттуда. Телефон был, к сожалению, занят, а когда он освободился, и я уже собирался звонить в посольство, ко мне подошел человек в отличном синем костюме, похожем на те, которые носили сотрудники органов безопасности, и, едва заметно улыбнувшись, сказал: