От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Никонов Вячеслав

– Поскольку вопрос о разделе японского военно-морского и торгового флота остался невыясненным, – сказал нарком. – хотел бы узнать, как Вы думаете внести ясность в этот вопрос.

– Мне нечего добавить к тому, что сказал вчера. Получив вопрос от Вас, я передал его в военно-морское министерство и предполагал, что оно выполнит распоряжение. По приезде в Вашингтон я должен буду связаться с министерством с целью выяснения его планов.

Ясно, что у Форрестола и его коллег по министерству не было ни малейшего желания делиться японским флотом с Советским Союзом.

– Я не торопил Вас с этим вопросом, но он был поднят еще в двадцатых числах октября, больше чем два месяца тому назад. Поскольку не было получено никакой информации ни по линии НКИД, ни по линии военных властей, пожелал узнать, как обстоит дело.

Бирнс признался, что не возвращался к этому вопросу после того, как передал его в ведомство Форрестола. Молотов продолжал поддавливать:

– Желательно также выбрать когда-либо время для обсуждения вопроса о японских островах и мандатных территориях Японии.

– Сейчас я не готов к обсуждению этого вопроса, – заявил госсекретарь.

Затем Молотов поднял тему, которая могла сильно понравиться американцам: он фактически дал понять, что Москва поддержит создание штаб-квартиры ООН именно в Соединенных Штатах:

– Хотел бы поднять еще один вопрос, касающийся Организации Объединенных Наций. Теперь решено, что организация будет находиться в Америке.

Бирнс сделал вид, что США здесь совсем не при чем.

– Американскому представителю в Подготовительной комиссии было дано указание не добиваться того, чтобы местопребыванием Организации была Америка. Но если другие страны этого пожелают, то США будут рады этому. Я лично сомневался насчет целесообразности размещения Организации Объединенных Наций в США, – постарался скрыть свою радость госсекретарь. Позиция Москвы в тот момент решала многое.

И вновь к Японии. Молотов ставил вопрос о разделе японского рыболовецкого флота.

– У меня нет при себе письма Гарримана, но буду рад выяснить, как обстоит дело. Возможно, представители обеих стран сумеют заняться этим вопросом, когда приедут в Лондон для участия в работах Генеральной Ассамблеи. Однако я хорошо помню, что о рыболовных судах Японии речь не шла. Правительство США имело в виду подвергнуть разделу лишь торговый флот.

– Действительно рыболовный флот не упоминался в письме Гарримана, – признал Молотов. – Но хотел бы знать, предполагается ли оставить Японии весь рыболовный флот?

– Не знаю, вопрос этот не рассматривался. Неизвестно, какое количество рыболовных судов имеется у Японии. Постараюсь узнать. Что касается японского торгового флота, то ему был причинен значительный ущерб в конце войны в результате действий Союзного подводного флота и авиации. Поэтому тоннаж японского торгового флота значительно сократился.

– Это возможно, поскольку была война, – согласился Молотов.

И перешел к обсуждению кандидатуры Генерального секретаря ООН. Бирнс был убежден:

– Если Организация Объединенных Наций будет находиться в Америке, то ее Генеральным секретарем должен быть не американский гражданин.

– Из обмена мнениями, происходившего в Лондоне во время работы Подготовительной комиссии, видно, что называются разные кандидаты. Хотел бы знать, не будет ли подходящим кандидатом Симич, нынешний посол Югославии в США и бывший посол Югославии в СССР, который хорошо известен советскому правительству? Он человек беспартийный, объективный и хорошо знает эти дела.

У Кремля, как видим, уже была своя кандидатура. Но она явно не могла устроить американцев:

– Буду рад переговорить со Стеттиниусом по этому вопросу. Он назвал мне двух кандидатов – Робертса из Канады и Ван Клеффенса из Голландии. Президент и я еще не приняли определенного решения.

Удалось снять разногласия о Румынии, но Болгария и Иран оставались на столе.

В 2.20 пополуночи протоколы встречи были подготовлены к подписанию. Бирнс уже занес ручку, чтобы их подписать, как вдруг Молотов заявил, что «по ошибке» был предложен советский вариант протокола по Болгарии, но, если партнеры не возражают, его можно было бы и принять. Бирнс заупрямился и заявил, что американские предложения ближе к компромиссу. Неожиданно Молотов согласился с госсекретарем.

– А у Вас случайно нет в кармане еще какой-нибудь «ошибки», чтобы мы могли удовлетворительно решить иранский вопрос? – оживился Бевин.

– К сожалению, больше нет, – улыбнулся Молотов.

В 3.30 исправленный протокол был подписан. «Я смертельно устал, – записал Бирнс. – мы все устали. Мистер Молотов и мистер Вышинский, наверное, были утомлены меньше, поскольку привыкли начинать рабочий день в полдень и часто продолжать его за полночь».

Англия и США согласились с признанием правительств Болгарии и Румынии при условии символического представительства в них прозападной «лояльной оппозиции», а Москва согласилась с американским преобладанием в Японии, обговорив для себя расширение функций в совещательной Дальневосточной комиссии. Бирнс поддержал создание комиссии по ядерной энергии под эгидой СБ ООН. Самый спорный вопрос – о составе участников будущей мирной конференции – был решен, скорее, в сторону Англии и США, добивавшихся ее максимальной представительности, чтобы обеспечить себе гарантированный численный перевес.

Было принято решение распустить Дальневосточную контрольную комиссию и образовать Дальневосточную комиссию (ДВК) из представителей 11 государств – США, СССР, Китай, Англия, Франция, Индия, Австралия, Канада, Нидерланды, Новая Зеландия, Филиппины, к которым позднее присоединились Бирма и Пакистан. Основной задачей ДВК называлось формулирование общей политической линии, принципов и общих оснований выполнения Японией ее обязательств по условиям капитуляции; пересмотр по требованию кого-либо из членов ДВК любых директив, данных главнокомандующему, или решений, принятых главнокомандующим, относящихся к политической линии. Директивы США главнокомандующему должны были соответствовать политической линии ДВК. Директивы, касающиеся существенных изменений в оккупационной политике, конституции, режиме контроля, смены правительства и т. п. могли издаваться только с согласия ДВК. Решения ДВК, штаб-квартира которой располагалась в Вашингтоне, принимались большинством голосов при условии совпадения позиций СССР, США, Англии и Китая.

Одновременно создавался Союзный совет для Японии, состоявший из представителей четырех держав, как консультативный орган при Макартуре с местопребыванием в Токио.

Москва согласилась с предложениями США об установлении опеки для Кореи и проведении демаркационной линии между американскими и советскими войсками по 38-й параллели. Поддержали и идею Вашингтона о создании Временного демократического правительства Кореи на основе рекомендаций, которая должна была разработать советско-американская комиссия.

Молотов был доволен. По итогам встречи НКИД разослал циркуляр: «На этом совещании нам удалось достигнуть решения по ряду важных европейских и дальневосточных вопросов и поддержать развитие сотрудничества трех держав, сложившегося во время войны…

Решения по Болгарии и Румынии укрепляют положение дружественных Советскому Союзу демократических правительств, а вместе с тем, благодаря небольшим уступкам, дают возможность Англии и США в скором времени признать румынское и болгарское правительства. Правительство США пошло на уступки и согласилось предоставить контрольные функции для Советского Союза и изменить функции Дальневосточной комиссии. Взаимные уступки привели к соглашениям о состав участников будущей мирной конференции и создании комиссии ООН по атомной энергетике».

Гораздо меньше, мягко говоря, достигнутые договоренности понравились Трумэну: «Совещание Совета министров иностранных дел в Москве в декабре 1945 года создало ситуацию, которая заставила меня дать ясно понять Бирнсу, что он проводит не ту внешнюю политику, которую я наметил, и что фактически берет на себя президентские обязанности».