Владимир Грусланов - Шпага Суворова
- На Урал, в губисполком.
- Зачем?
- Про то в пакете написано.
- А ты не знаешь?
- Не знаю!
- Вот прикажу тебя расстрелять, тогда все расскажешь! Говори! захрипел от злости полковник.
Я молчал.
- Вскройте пакет! - приказал он коменданту.
В конверте находилось обращение Петроградского Совета к губисполкому о сохранении музейного имущества, являющегося народным достоянием.
- Что за имущество? - сурово спросил полковник.
- Особого назначения.
- Золото?
- Не знаю.
- Оружие?
- Не знаю.
- Тебе русским языком говорят: что находится в вагоне?! - кричал полковник.
- Не знаю. Сопровождающему секретный груз не говорят, что он везет.
- А при чем тут музейное? Солдат, а музейные штучки сопровождаешь. Пушки, что ли, везешь? Говори толком! Нечего за музеи прятаться!
- Ничего не знаю! - твердил я.
- А, так! Хорошо! Господин комендант! Возьмите караульных и отправляйтесь к вагону. Осмотрите на месте. О результатах тотчас же доложите мне. Комиссара задержите. Он нам еще пригодится.
Караульные во главе с комендантом отправились к вагону. Впереди шли патрульные, доставившие меня в комендатуру.
Вагона на место не было.
Патрульные переглянулись. Рыжий легонько толкнул меня и спросил.
- Вагон здесь стоял?
- Здесь, - ответил я, изумленный не меньше его.
Патрульные растерянно глядели по сторонам. Рыжий осмотрелся и стал пересчитывать по пальцам железнодорожные пути.
- Раз, два, три... - считал он, загибая толстые пальцы.
- Двенадцатый! Хорошо помню! Вот он, двенадцатый!
Патрульный еще раз окинул взглядом ближайшие пути и, не увидев на них ничего похожего на знакомый вагон, ткнул меня кулаком в спину и крикнул:
- Говори! Куда угнал? Ну, говори! Не то!.. - И он замахнулся винтовкой.
Сам ничего не понимая, но охваченный чувством глубокой радости, я ответил патрульному с усмешкой:
- Теперь не найти!
- Как так не найти?! - взвизгнул комендант. - Сейчас же найти! Сию минуту! Может быть, вы не в ту сторону пошли? - зло закричал он на патрульного.
- Да вот здесь мы этого комиссара и взяли, - растерянно ответил тот. - Слышь ты? Здесь мы тебя захватили?
- Здесь.
- "Здесь, здесь!" Это меня не касается! Чтобы сейчас же вагон был найден! - бушевал комендант.
Прошло уже больше часа, а следов вагона обнаружено не было. Комендант носился по тупикам и запасным путям, проклиная все на свете.
Патрульные, бранясь и угрожая мне, следовали за комендантом, не отпуская меня ни на шаг.
"Молодец Вася!" - радовался я, стараясь разгадать, что же произошло здесь за время моего ареста.
На путях появился полковник. Ему надоело ждать.
- Пропал, господин полковник! - рапортовал комендант.
- Кто пропал?
- Вагон, господин полковник!
- Как пропал?
- Не могу знать!
- Что?! - побагровел начальник гарнизона.
- Угнали!
- Кого угнали?
- Вагон, господин полковник!
- Кто угнал?
- Вот он! - комендант указал на меня.
- Да он же находился у вас!
- Надо предупредить по селектору, господин полковник, в обе стороны предупредить, чтобы задержали преступников.
- Предупредите хоть черта, - закричал полковник, - но вагон найдите! - Он со злобой посмотрел на меня и процедил сквозь зубы: - Шкуру спущу!
Время шло.
Меня держали в местной тюрьме, не вызывали на допросы и как будто забыли о моем существовании.
В нашей камере сидело пятнадцать человек арестованных, все больше рабочие. Они обвинялись в поддержке коммунистов.
Однажды к нам втолкнули нового арестанта.
- Койку сам выбирай! На двоих одна полагается, - крикнул надзиратель и запер дверь.
Арестант осмотрелся.
- Костя пришел!
- Охотников, здорово!
- Скучали по хорошему человеку, а он тут как тут! - посыпались приветствия.
- Вот у него свободно, - указал на меня мой сосед по койке.
Костя подошел поближе. Это был тот самый обходчик, который предупредил нас о грозящем аресте.
- Вот и встретились, - сказал Костя, присаживаясь подле меня на койку.
- Что с вагоном?
- Все в порядке.
- Где он?
- Идет с маршрутом.
- А Василий?
- При вагоне, как положено.
- Ничего не понимаю!..
- А чего понимать? Вы что, недовольны работой?
- Нет, доволен. Да как же вы устроили отправку?
- Да как устроили... Железнодорожники мы. Прицепить, отцепить - дело знакомое. Наши дали команду вагон двинуть - ну, мы и двинули. Пока вас вели к коменданту, я слетал к главному. Он распорядился прицепить вагон к первому поезду и отправить, а по селектору сообщил, чтоб продвигали без задержек. "Гнать, гнать его и не давать стоять! Остановится - попадет в лапы белым. Да чтобы в журналах никаких следов", - приказал он.
На восток покатил ваш вагон. И теперь летит полным ходом, за Омском где-нибудь. Помощник ваш просто молодец. Пока я хлопотал с отправкой, он успел договориться с машинистом "овечки" - маневрового паровоза.
Вагон двигался по территории, занятой белыми, но его охраняли друзья-железнодорожники.
Они понимали: длительная остановка в каком-нибудь месте, и вагон могут обнаружить.
- Черта с два теперь поймают его беляки! - смеялся Охотников. Железнодорожники не подведут.
__________
Через неделю войска Красной Армии заняли город и освободили нас из тюрьмы, а еще через пятнадцать дней я был в Петрограде и докладывал о своей неудаче.
- Неладно получилось, - сказал, выслушав меня, военком. - Секретный груз затерян, и хороший парень пропал.
Он помолчал, разглядывая меня и как бы прикидывая что-то в уме, потом сказал с большой укоризной:
- Беда будет, если белые задержат Русакова и вскроют вагон. Груз расхитят. А там такие вещи: пропадут, - не восстановить их. Вы сопровождали имущество Суворовского музея: знамена русских полков, трофеи, награды и подарки за победы над врагами нашей Родины. Вы потеряли груз особого назначения, вы и найдите его. Вот вам новое задание. Оно сложнее первого... На восточный фронт уходит бронепоезд. Вы поедете с ним. Держите связь с железнодорожниками и отыщите имущество. Стыдно будет нам, если оно пропадет. Петроградские рабочие не простят этого.
Через три дня меня отправили на фронт.
Более двух лет провел я на бронепоезде.
Шла гражданская война. Линия фронта стремительно менялась, удаляясь все дальше и дальше на восток, за Каму, за Уральский хребет, к необозримым сибирским просторам.
Бронепоезд рвался вперед, подавляя ответный огонь артиллерии белых, круша их пехоту, сдерживая натиск казачьей кавалерии. Он шел медленно, зло огрызаясь огнем всех своих орудий, а когда белые приближались вплотную, то пускал в ход и пулеметы, сбивая наиболее отчаянных беляков, хотевших отрезать и захватить бронепоезд красных.
Между боями, на стоянках, когда ремонтные рабочие спешно чинили пробоины на стальных броневых плитах поезда, мне удавалось забегать на станции, в паровозоремонтные мастерские, в полуразрушенные депо и расспрашивать машинистов, кочегаров, кондукторов, стрелочников, составителей, диспетчеров, не попадался ли им вагон с секретным грузом, следовавшим из Петрограда.
Железнодорожники вспоминали, как, по предложению подпольных организаций, они спешно продвигали какой-то секретный груз.
На линии говорили: в вагоне слитки золота, белые стараются захватить его.
И это было все, что мне удалось узнать.
__________
...Так двигался наш бронепоезд вместе с частями Красной Армии все глубже и глубже по великому сибирскому пути, через дальневосточную тайгу, навстречу партизанам, поднявшим восстание в тылу у белых.
Освобождая от белогвардейцев все новые и новые города, полки Красной Армии, в состав которой входил и наш бронепоезд, дошли до Владивостока и вместе с партизанами освободили его. Белогвардейцы и их пособники, японские интервенты, бежали. Город стал советским.
Командование Красной Армии отметило освобождение Владивостока большим парадом войск и партизанских отрядов. На параде орудия бронепоезда выстрелили в последний раз. Это был салют войскам Красной Армии и партизанам-приамурцам, очистившим от захватчиков Дальневосточный край.
Тысячи рабочих с женами и детьми стояли у бронепоезда, глядя на проходивших мимо красноармейцев.
После орудийных залпов и криков "ура!" наступила глубокая тишина. Потом послышались четкие шаги новых отрядов и песня. Бойцы пели о том, что сколько бы люди ни жили на земле, они никогда не забудут славных дел своих отцов и дедов - приамурских партизан.
Это шли партизаны-дальневосточники. Впереди одного из отрядов шагал возмужавший и будто даже подросший Василий.
- Вася! Русаков! - не выдержал я и бросился с площадки бронепоезда к командиру отряда.
Ошибки не могло быть. Это был он, мой товарищ, потерянный в 1918 году недалеко от Екатеринбурга.
__________
От Василия Русакова я узнал историю странствования вагона.
