Владимир Грусланов - Шпага Суворова
Услышав мое замечание, что хорошо бы все колодцы привести в порядок, он поведал нам еще одну историю, связанную с ними.
- До войны в Тимановке жил казак - Иван Станчук. Что ни день, он ходил на криницы. Полюбилось ему это место. Да и было за что его полюбить. Кругом сады яблоневые, рядом пасека: пчелы жужжат, мед собирают. Так бы и жил здесь до скончания века.
"Добрые криницы сделал Суворов на потребу людям, - говорил Иван. - Да вот беда: стала осыпаться земля; совсем забила криницы. Еще год-другой уйдет вода".
Поговорил Станчук в исполкоме, нашел себе помощника, тоже казака доброго. Свалил с ним старый дуб и выдолбил хорошую колоду. Расчистил он среднюю криницу, опустил в нее дубовую колоду, накрепко заделал и сказал: "На здоровье доброму люду. Чтоб пили родниковую воду да помнили Суворова".
- Хороший казак был Станчук. Долго он воевал против фашистов, да под Познанью сложил голову, - закончил пасечник историю.
Колодцы находились поблизости от пасеки. Колхозный пасечник был тоже почитателем Суворова.
В его избе, стоявшей на большой колхозной пасеке, в почетном углу висел портрет Ленина, а по одну и другую сторону от него - два других, поменьше: справа - Буденного, слева - Суворова.
Рамки портретов скрывались под разлапистыми резными листьями дуба.
Во время нашествия гитлеровских захватчиков на украинские земли пасечник ушел в лес и партизанил в отряде знаменитого командира народных мстителей.
Много раз он попадал в опасные переделки, выполняя поручения командования.
Но всякий раз его спасали необычайное хладнокровие и могучая сила. Не один фашистский состав полетел под откос от рук лучшего подрывника партизанского отряда!
На параде войск в Киеве, после освобождения города от захватчиков, сам командующий фронтом вручил пасечнику орден и перед всеми войсками пожал старику руку.
Вернувшись после войны в родной колхоз, пасечник, как в былые годы Иван Станчук, часто приходил к криницам и любовался леском, окружавшим колодцы. Пасечник думал:
"Хорошо бы здесь памятник поставить в честь наших побед над захватчиками, а заодно и Суворова вспомянуть.
Хорошо бы здесь и скамейки под деревьями расставить. Придут колхозники после работы, сядут, отдохнут, на памятник поглядят".
Пасечник был не одинок в своем отношении к знаменитому полководцу. Суворов оставил и здесь глубокую память в народе.
Об этом можно было судить по тому, с каким желанием колхозники Тимановки взялись за установку памятника-обелиска на месте суворовского лагеря, где, по преданию, фельдмаршал копал колодец.
Правда, они не сразу могли приступить к работе. Пока хлопотали о памятнике, прошло два года. В 1949 году мне удалось снова побывать в Тимановке и увидеть, как колхозники устанавливали этот памятник.
Много дней я провел подле колодцев с группой колхозников и видел, с каким увлечением они работали. Особенно памятны мне каменщики и столяры прекрасные мастера.
Одного звали Микола Бибич. Это был крупный ростом мужчина, лет тридцати от роду, с шапкой каштановых волос на голове. Он владел своим ремеслом, как художник кистью. Товарищи понимали его с полуслова. Нельзя было не залюбоваться, когда он клал фундамент - ловко да быстро. Второго звали Петро Грецюк. Все горело в его руках, ему не успевали подносить материал.
- Давай, давай, Карпо! Поворачивайся! - то и дело говорил он своему помощнику, парню расторопному, молодому, но едва поспевавшему за бригадиром.
Микола Бибич и Петро Грецюк слыли старыми друзьями.
Дружба меж ними началась еще в молодости. В 1941 году, во время войны, они оба попали в одну и ту же минометную роту, да так и прошли с нею до самого Берлина.
И медали за доблесть и геройство дали им одинаковые, и орденами Красной Звезды наградили Петра и Миколу, и орден Славы висел на груди и у того и у другого.
Еще больше сблизила их фронтовая жизнь; навеки стали они друзьями. Вместе домой пришли, вместе колхоз стали поднимать.
Вскоре кладку фундамента закончили.
Оставалось последнее - установить конусообразный гранитный обелиск весом в тонну.
Дело оказалось нелегким. Все работы выполнялись вручную. Механизмов не было никаких.
Два раза втаскивали граненый обелиск на подставку, и оба раза он срывался.
Наконец его установили, но он покачнулся и стал клониться книзу.
Ахнули рабочие, обхватили его, держат, а он скользит, вот-вот свалится, придавит кого-нибудь.
Увидел это пасечник, быстро подошел к обелиску, подставил спину и крикнул каменщикам:
- Закрепляй! Живее!
Замерли мы. Глядим - остановился обелиск.
- Крепи быстрей! - снова крикнул пасечник.
Мигом укрепили канаты, заработал ворот. Обелиск качнулся и стал на место. А пасечник стоял, расправив плечи, словно ждал, что обелиск снова опустится на его спину. Капли пота выступили у него на лбу.
- Готово! Стал! - крикнули хором колхозники.
Пасечник шагнул в сторону от обелиска. Все смотрели на него с восхищением.
- И откуда у человека такая сила? - сказал кто-то.
А пасечник уже прилаживал к обелиску заготовленную ранее надпись:
СУВОРОВСКИЕ КОЛОДЦЫ
ВЫКОПАЛИ НАШИ ПРАДЕДЫ - СУВОРОВСКИЕ СОЛДАТЫ
В 1797 ГОДУ
УСТАНОВИЛИ ПАМЯТНИК ИХ ПРАВНУКИ
В 1949 ГОДУ
