Владимир Грусланов - Шпага Суворова
Глядя на книги, я старался понять, как попали сюда, в старый амбар, эти сокровища.
Вот в моих руках рукописный сборник на итальянском языке.
"Путешествие на остров Мальту Тебольда Бельтраме, 1753 года" значилось на корешке книги.
"Притчи" Александра Сумарокова, изданные в 1762 году. "Дорожный месяцеслов на 1773 год, с описанием почтовых станов в Российском государстве".
Название за названием чередовались перед моими удивленными глазами.
Роскошный кожаный переплет с золотым тиснением привлек мое внимание. Спустя мгновение я прочел: "Победоносно оконченная Римско-Имперская (Польский), Московская и Венецианская пятнадцатилетняя турецкая война. Гамбург 1699 года".
А рядом лежали томики писем Марка Туллия Цицерона, изданные в Лейпциге в 1772 году, и эклоги Публия Виргилия Марона - 1766 года.
Глаза разбегались... Читая названия книг, я не мог налюбоваться видом рассыпанных передо мной богатств. Ведь эти книги изучал Суворов. На их полях стояли пометки, сделанные, возможно, его рукой.
И всюду гравированные карты, изображения баталий, чертежи крепостей и городов.
Было от чего закружиться голове! Книги по географии, истории, фортификации, по военному искусству на французском, немецком и латинском языках, изданные в семнадцатом и восемнадцатом веках, лежат в старом заброшенном амбаре, выстроенном, судя по материалам, лет двести назад! Это хоть кого взволнует!
Не трудно было убедиться в том, что передо мною находятся книги личной библиотеки Суворова, перевезенной сюда из села Кончанского.
Клавдия притихла. Она поправляла стопки книг, разворошенные при осмотре. Меня поразило, что книги были подобраны по языкам. Французские отдельно от немецких, а чуть поодаль лежали небольшой стопкой исследования на латинском языке.
- Ты разве знаешь иностранные языки? - спросил я с удивлением девочку.
- Нет. Только учить начала, - смущенно ответила Клавдия, моргая глазами.
- Кто же подбирал книги?
- Сама!
- Как же ты это делала?
- По буквам подбирала, чтобы буквы походили одна на другую. Книги лежали пыльные, грязные. Мне захотелось перетереть их. Книги - и вдруг в пыли, разве можно так! Когда привела в порядок, захотелось разложить их по разным буквам.
- А как ты нашла эти книги?
- Тетя велела поискать в амбаре маленькую скамеечку. Скамеечки не нашла, а вот в темном углу амбара увидела большую книгу. Стала искать дальше и нашла еще; все в тяжелых переплетах, с застежками. Собиралась показать пионервожатой, да не успела, все пыль вытряхивала, готовила, а тут вы и приехали.
Книги были перевезены в музей. Там их осмотрели, проверили и признали, что они, действительно, из личной библиотеки Суворова. Музей выставил их для обозрения.
О находке личной библиотеки полководца школьницей села Каменки написали в газетах.
Прошло несколько недель. В воскресный день у школы собрались колхозники Каменки.
В этот день комсомольская организация и сельсовет вручали пионерке Клавдии грамоту и подарок от ленинградского музея за на ходку книг личной библиотеки Суворова.
Вторая встреча
Вторая интересная встреча произошла у меня по окончании Великой Отечественной войны на юге нашей Родины, на Украине, в городе Тульчине.
Здесь в 1796 и 1797 годах находился Суворов, командуя войсками. Полки его разместились по селам и деревням вокруг Тульчина.
Во многих местах создавались учебные поля. Солдаты сооружали редуты, копали рвы, насыпали высокие валы, строили засеки, вырывали волчьи ямы. Старые гренадеры обучали молодых солдат быстроте и сноровке в обращении с оружием.
Фельдмаршал, в холщовой рубашке, загоревший и запыленный, носился с утра до ночи на своем скакуне от одного учебного поля к другому.
Он готовил русских солдат и офицеров к походу в далекую Францию, против молодого тогда генерала Бонапарта.
- Только Суворову по силам разбить его, - говорили в народе.
- Далеко шагает мальчик, пора бы его и унять! - говорил и сам Суворов своим соратникам о французском генерале.
Здесь, в Тульчине, Суворов начал водить свои полки в атаку колоннами, не так, как всегда, а по-новому. Здесь он усиленно практиковал сквозные атаки.
Колонна шла на колонну. Пушки и ружья палили холостыми зарядами в наступавших. Пороховой дым окружал их.
Иногда сквозь густые его облака мчалась на пехоту кавалерия.
Перед самой встречей противники брали пол-оборота вправо и пробегали сквозь строй "неприятельской" колонны.
Старый воин, прослуживший много лет под началом Суворова, вспоминает об этих учениях:
"В первую субботу учились драться колоннами. Фельдмаршалу угодно было приказать мне стать с солдатским ружьем в первой шеренге пехотного полка; по окончании учения пожаловал меня в унтер-офицеры. Во вторую субботу приказал мне стать в первой шеренге кавалерийского полка и по окончании учения сказал: "Жалую тебя в офицеры и беру тебя в адъютанты".
В Тульчине Суворов вернулся к своему "Суздальскому учреждению" памятке об обучении и воспитании солдат и офицеров русской армии.
В 1766 году он написал ее в Новой Ладоге на берегах Волхова, будучи командиром Суздальского пехотного полка.
Прошли годы, Суворов провел не одну кампанию, одерживал победы в многочисленных сражениях, применяя новые, разработанные им приемы боя.
Свой многолетний боевой опыт он вложил спустя тридцать лет в законченное им в Тульчине наставление, как обучать войска. В нем он писал:
"Три воинские искусства. Первое - г л а з о м е р: как в лагере стать, как идти, как атаковать, гнать и бить.
Второе - б ы с т р о т а. Неприятель нас не чает, считает нас за сто верст... Вдруг мы на него, как снег на голову. Закружится у него голова...
Третье - н а т и с к. Нога ногу подкрепляет, рука руку усиляет..."
И Суворов обучал солдат: "Каждый воин должен понимать свой маневр".
Соратники Суворова, офицеры его полков, после смерти полководца назвали разработанное им наставление коротко, по-суворовски: "Наука побеждать".
Этой науке и обучал фельдмаршал русские полки в Тульчине.
В 1947 году летом по приглашению районного исполкома я приехал в Тульчин.
В селе Тимановке, расположенном неподалеку от Тульчина, колхозники создали комиссию по организации Суворовского музея.
Районный исполнительный комитет поддержал колхозников. Для начала решили установить на памятном месте подле "суворовских колодцев" гранитный обелиск.
Колхозники горячо взялись за это дело.
Приехав в Тульчин, я бродил по местам, где много лет назад Суворов учил своих богатырей науке побеждать.
Кругом виднелись холмы, поросшие лесом - могучими, в несколько обхватов, липами и дубами. Местность была живописная.
В пяти километрах от Тимановки, куда привели меня мои спутники секретарь партийной организации сельсовета, агроном и колхозный пасечник, я увидел три колодца-криницы.
По преданию, их вырыли суворовские солдаты.
В далекие от нас времена близ дорог часто копали глубокие колодцы, чтобы путники могли освежиться холодной водой и напоить после тяжелой дороги волов и коней.
Выкопать колодец тогда считалось добрым делом.
- Слыхал я в детстве старинный рассказ про Суворова, - сказал агроном, веселый мужчина средних лет. - Как-то на маневрах Суворов забрался на вершину холма и смотрел оттуда на маршировавших солдат.
Внизу за холмом Суворов увидел балочку и крикнул адъютанту: "Скажи, чтоб копали колодцы, вон там, правее той балки!". Прошло немного времени, и саперы с лопатами стояли в низинке, прилаживаясь копать колодцы. Не выдержал и Суворов. Махом сбежал с холма и крикнул молодому краснощекому саперу: "Давай, братец, лопату!".
Он поплевал на ладони и стал копать черную, жирную землю. Солдаты, посмеиваясь, тоже взялись за лопаты, стараясь обогнать в работе своего фельдмаршала.
Саперы копали. Гренадеры, составив ружья в козлы, наломали ивняка и плели корзины - крепить стены колодцев. Вскоре колодцы были выкопаны; на дне их показалась родниковая, холодная чистая вода.
Суворов взял у адъютанта полтину и бросил ее в колодец.
Старый гренадер зачерпнул баклажкой воду и подал фельдмаршалу со словами: "На доброе здоровье!".
Выпил Суворов и вернул баклажку обратно. "Хороша водица! Пейте и вы братцы, на здоровье!" - сказал он солдатам.
Было ли то правдой или придумал кто, - не знаю. Только старики рассказывают так.
Выслушали мы историю лагерных колодцев, осмотрели их и увидели, что средний находится в хорошем состоянии, а два крайних нуждаются в ремонте.
Вместе с нами осматривал колодцы колхозный пасечник, человек могучего сложения и необыкновенной силы.
Услышав мое замечание, что хорошо бы все колодцы привести в порядок, он поведал нам еще одну историю, связанную с ними.
- До войны в Тимановке жил казак - Иван Станчук. Что ни день, он ходил на криницы. Полюбилось ему это место. Да и было за что его полюбить. Кругом сады яблоневые, рядом пасека: пчелы жужжат, мед собирают. Так бы и жил здесь до скончания века.
